получается мясо, но сейчас я могу разве что отварить обнаруженные в холодильнике сосиски.
Через десять минут у меня уже все готово, а Снежная королева все еще в ванной. Не слишком ли долго? Может, ей нужна помощь? Мы со Змеем с удовольствием бы помогли… Я подхожу к двери, стучусь. Она распахивается, чуть ли не бьет меня по лбу.
Аня окидывает меня взглядом. И я не могу понять, что он выражает.
Недовольство тем, что я почти голый? Раздражение от того, что я все еще здесь?
Но точно не радость.
Таким взглядом можно убить! А уж уложить Змея — просто на “раз”.
— Завтрак готов, — говорю я.
Снежная королева удивленно хлопает ресницами. У нее на голове тюрбан из полотенца, на ней тот же самый халат, что и вчера. Интересно, она надела трусики? Змей очень интересуется этим вопросом.
Мы идем на кухню, толкаемся у плиты, потому что оба хотим разложить кашу по тарелкам. Я кладу руку на попу Снежной королевы. Она сердитым движением сбрасывает ее.
— Сядь, — говорит приказным тоном.
Ладно. Сяду.
Передо мной появляется тарелка с кашей, сосиски, яичница.
— Я же не почистил зубы, — вспоминаю я.
И иду в ванную.
Аня
Демид приготовил завтрак! Совершенно не ожидала от него такого. Это мило и здорово, но… Не завтрак мне сейчас от него нужен!
Мне нужны слова. Я не знаю точно, какие именно. Слова, которые прояснят ситуацию.
Я даже не хочу начинать думать в эту сторону. Потому что догадываюсь, куда меня могут завести фантазии. Где-то в закоулках моей головы уже звучит голос Демида: “Я остаюсь. Я хочу быть с тобой. Для меня это не просто секс”.
Как-то так.
И даже если убрать слова. Допустим, он не мастер романтических речей.
Но он может быть хотя бы нежным? Нежным, а не похотливым!
Поцеловать, а не тыкаться членом. Обнять, а не хватать за попу. Мне так хочется ощутить, что я значу для него больше, чем резиновая кукла с мотором!
Вчера я ревела, когда он уехал и набросилась на него, когда он снова появился на моем пороге. Хотела бы я сказать, что для меня это просто секс!
Но очевидно, что это не так.
Я влипла.
Каша, кстати, получилась вкусной. Сварить кашу много ума не надо, но все же… Умяв целую тарелку, заполировав все это яичницей и сосисками, я почувствовала, что настроение улучшается.
— Ты всегда такая злая, когда голодная? — подал голос Демид.
Все это время он наблюдал, как я поглощаю то, что он приготовил. По-моему, я съела раза в два больше, чем он. И не испытываю по этому поводу ни малейшей неловкости.
— Да, — отвечаю я.
И смотрю на часы. Мне надо сушить волосы и собираться.
— Я опаздываю на работу, — говорю я.
А он говорит снова не то. — Не ходи на работу. Позвони, скажи, что заболела. Давай вернемся в кровать… Обещаю, ты не пожалеешь. — Я не прогуливаю работу без уважительной причины, — резко обрываю его я.
Встаю, иду в комнату. Слышу, что Демид топает за мной. — Разве я — не уважительная причина? — произносит он.
Я оборачиваюсь. Жду, что он продолжит. Скажет то, что я так хочу услышать… Хоть что-то, похожее на это! Что-то, что даст мне надежду. И подтвердит, что я не была последней дурой, когда пустила его вчера.
26
Аня
Я ждала признания. Не в любви, конечно. Не знаю, в чем. Наверное, в том, что я для него что-то значу.
Глупо, да? Особенно, если учесть, что еще недавно я хотела просто использовать Демида как осеменителя, а потом выкинуть из своей жизни.
Чувствую себя последней дурой, когда произношу: — Докажи, что ты уважительная причина.
Он понимает меня по-своему, чего и следовало ожидать. — Пойдем, докажу! — радостно скалится и тянет меня к дивану.
Змей не менее радостно шевелится у него в боксерах. Я смотрю туда, и мне хочется врезать ему по яйцам коленом. Странное желание после ночи любви… Только это была не любовь. Поэтому желание вполне закономерное. — Как добираешься до работы? — спрашивает Демид.
Я разворачиваюсь и иду в ванную, сушить волосы. — На метро, — бросаю на ходу. — На машине быстрее. Я тебя отвезу. Значит, у нас есть полчаса… — Можешь пока подрочить, — обрываю я Демида.
И захлопываю дверь ванной перед самым его носом.
Стою, вцепившись в раковину. Смотрю на себя в зеркало. Вижу, что нижняя губа дрожит и в глазах скапливаются слезы.
А еще к горлу подкатывает тошнота… Не надо было столько есть! И не надо так сильно переживать. У меня такое бывает — тошнит от нервов. Надо
успокоиться. Вдох — выдох. Улыбка.
Улыбка получилось жуткой. Но приступ тошноты прошел.
Может, я слишком многого хочу? Может, у меня вообще истерика?
Это же Демид. Он неромантичен. Но разве мне нужна романтика и какие-то там слова? Поступки куда важнее слов. Он не уехал во Владивосток. Остался со мной. Обнимал меня ночью… Просто мне страшно. Очень.
Я чувствую, что влюбляюсь в него. Да что там, я уже влюблена по уши! И я боюсь, что все это может плохо для меня закончиться.
Он наиграется и снова переключится на своих студенток. А я буду реветь и зализывать глубокие раны, нанесенные его зубастым Змеем…
Демид
Снежная королева злится. Мечет в меня огненные стрелы, надувает губы и отказывает мне в законном после бурной ночи утреннем сексе.
Закрылась в ванной. Что она там делает? Я оделся, послонялся по квартире, это не заняло много времени. Два шага туда, два обратно. Не квартира — скворечник!
Вымыл посуду. Сложил диван и запихал в
