небе» или «отправиться в воздух» означает приглашение заняться сексом и звучит не менее возбуждающе, чем «хочу тебя». А когда их произносит тот, о ком, мечтая, вспоминаешь каждую ночь, то и одно слово производит ошеломительный эффект.
Оставшись только в тех самых «свиданочных» трусиках, ради которых мы с Люси исколесили весь Париж, и черных нейлоновых чулках, я бросила взгляд в отражение стекла. До этого момента мне казалось, что хоум-видео самое нелепое, что может быть в разделах эротики, но теперь понятно, что это потому, что там нет Ильи.
Медведь не спеша огладил мои плечи, скользнул ладонями ниже и, мучительно медленно поглаживая живот, который моментально обдало кипятком, прижался губами к бьющейся жилке на шее.
– Илья, прошу тебя! – хнычу я от сводящей с ума медлительности.
Подцепив мои трусики пальцами, Илья и не думает меня слушаться, играя со мной как кот с мышкой, он проникает пальцами к истекающим влагой складочкам и, надавливая, извлекает из меня стон, как из плюшевой игрушки. Облапил как скрипку, одной рукой сминая грудь, другой массируя чувствительную точку, и до полного моего подчинения царапает плечи щетиной, оставляя горячие поцелуи на шее. В спину тычется его горячая эрекция под тканью боксеров, мои лопатки тесно прижаты к пылающей жаром груди Медведя.
Либо я так сильно истосковалась по нему, либо чувствительность моего тела возросла в сотни раз. Меня уже конкретно потряхивает и в приступе неистового возбуждения я снова прошу его:
– Медведь, я прилетела, как ты хотел! Выкладывай, что у тебя за гуманитарная помощь для Франции? Язык, член или что ты там хотел мне предложить?
По крупным мышцам прокатывается напряжение и Илья замирает, на секунду бросая взгляд в отражение стекла, встречаясь там с моим.
– Три часа я тебя ждал на мосту, Эвелин, – развернув меня к себе, хватает меня за подбородок Медведь, подчиняя своим горящим грозовым небом в глазах.
Как три? Неужели я забыла о разнице во времени? Он ждал меня три часа?
– Хочу видеть Францию на коленях и минет от маленькой преступницы, – оттягивая мою нижнюю губу, требует извинений Сладкий, порождая во мне новые горячие спазмы. Не знаю, почему мне нравятся эти его грязные разговорчики, но они меня заводят.
Ответить не успеваю, снова оказываясь в плену его влажного настырного языка, щекочущего мое небо. Так целоваться больше никто не умеет, даже на родине французского поцелуя.
Опускаясь на колени под пылающим взглядом Ильи и оттягивая резинку его боксеров, освобождаю неутомимого мстителя. Красивый и ухоженный, без непролазных дебрей, кто-то явно готовился к свиданию. У меня не бывает рвотного рефлекса, но, глядя на крупную головку, невольно сглатываю, обхватывая ладонью разгоряченную плоть.
Блин, он в Чернобыле, что ли, рос? Вымахал верзила, и даже он выглядит странно мускулистым. Раньше у меня никогда не возникало желания делать минет, но сейчас я сама хочу. И это почему-то впервые меня саму так возбуждает, что пальцы на ногах поджались.
Сосредоточившись на его члене, я прикасаюсь губами к головке и скольжу ниже, стараясь вобрать как можно глубже. Мне нравится его вкус и запах, но от его размера у меня начинают течь слезы. Зря трижды красилась.
Сверху слышится протяжный шипящий вдох, поднимаю глаза к Медведю и тут же чувствую тяжелую ладонь на своем затылке, с нажимом толкающую меня ближе. Мне отчаянно хочется, чтобы ему понравилось, и я подчиняюсь требовательному давлению руки, хватаясь за вылитые из титанового сплава широко расставленные бедра.
На вкус он и правда сладкий, только выступающие капли по центру солоноватые. Кружа языком вокруг, позволяя ему двигаться самому, и только вошла во вкус, как Илья отстраняется, рывком поднимая меня на ноги.
– Остальное для Булочки, – хрипло рычит Медведь, повалив меня на кровать.
Теперь его лихорадит точно так же, как и меня, глаза сверкают безумием и он прижимается членом к горячему местечку между моих ног и вгоняет в меня свою стальную эрекцию до основания одним толчком.
Весь кислород разом покидает мои легкие, голову сносит до сверкающих пятен перед глазами и мое тело содрогается от горячих спазмов практически сразу. Всего минута его остервенелых движений бедрами, выбивающих из меня сипящие звуки, и я уже близка к оргазму.
– Не сдерживайся, Булочка. Кричи громче, мне крышу рвет от твоих стонов, – разносится по моей коже хриплый голос Ильи.
Движение его бедер ускоряется, ладонь, сжимающая мое бедро, скользит на мои ягодицы, помогая двигаться ему навстречу, и жесткие губы настойчиво раздвигают мои, сливаясь в самом влажном поцелуе в моей жизни.
Кульминация оглушает и ослепляет, стремительно раскручивая томительные спазмы в животе и разливаясь теплом.
– Ты такая охрененно красивая, знаешь ведь? – нежно сдвигая локон волос с моего лица, спрашивает Илья, словно видя, как я сейчас беззащитна перед ним. Продолжает двигаться медленно и осторожно и не сводя с меня взгляд.
У меня хватает сил только кивнуть и закрыть глаза, растворяясь в этих ощущениях близости. Мне просто так хорошо рядом с ним, как ни с кем и нигде никогда не бывало прежде.
Дав мне меньше минуты на передышку, Медведь обхватывает меня за талию и переворачивает, ставя на четвереньки, и рывком входит сзади, смяв мой зад в ладонях.
– Продолжим переговоры? – нежно целует мою спину, и я чувствую давление пальцев между ягодиц.
Черт побери, я реально за всю Францию отдуваюсь?
Спустя полчаса в тайминге встречи наметился перерыв, и я была доставлена в душ, потому что Медведь проголодался и вознамерился вернуть ресторан в список задач.
– Так можно идти в этот ресторан? – уточняю у Ильи, крутясь перед зеркалом в простом трикотажном платье с открытыми плечами.
– Как? Качественно отраханной? – улыбается самовлюбленный павлин в медвежьей шкуре, встав за моей спиной и измеряя талию своими ручищами.
– Такой наряд допустим или ты рвешься скорее в ресторан? – уточняю я на всякий случай, потому что подозреваю, что Сладкий к еде испытывает более трепетные чувства, чем к наряду спутницы.
Илья поднимает взгляд, перестав целовать мое плечо, и, резко развернув меня, впечатывает в свою грудь, давая почувствовать твердое доказательство, что ему нравится прикид.
– Поторопись, Булочка, пока я не передумал ужинать, – снова понижается его голос на пару интервалов ниже.
– Помада… – успеваю пробормотать я, прежде чем он слизывает ее с моих губ.
Сладкому плевать и на помаду, и на то, что с моей головы слетают шпильки, не выдерживая натиска рук Ильи на моем затылке.
Ресторан в башне Москва-Сити очень дорогой. К заоблачному ценнику за блюда распиаренных шефов разных стран прибавлены и панорамный вид из окна на
