Костя лежал и прислушивался к тихому дыханию Светы. Ее тихие вздохи-всхлипывания утихли, а тело расслабилось. Уснула, догадался он. Так хотелось обнять ее, прижать к себе, уткнуться в мягкий шелк светлых волос и вдыхать ставший таким родным и необходимым сладкий запах ее тела. Но Костя не позволял себе этого: он не должен понуждать Свету и столь важное для себя решение она должна принять сама. Завтра они отвезут Павлика к Вере Ивановне, а потом уже поговорят о том, как им быть дальше. И если все же Света решит развестись... Что ж... Значит, он ошибся в своих выводах сейчас, и насильно, как говорится...
Света беспокойно зашевелилась и, повернувшись, прижалась к нему, положив голову ему на локоть и обхватив его одной рукой, а затем уткнулась носом ему в шею, щекоча своим дыханием. Костя замер и осторожно посмотрел на жену - та спала тревожным сном, ресницы ее подрагивали, а губы были плотно сжаты. Не понуждать, еще раз напомнил себе Костя, борясь с остервенелым желанием обнять любимую и забыться в ощущении тепла ее тела. Черт возьми, она даже во сне неосознанно искала защиты у него. Он в сердцах предложил ей развод, а она пряталась на его груди от печали и боли, которую сам же ей и принес. Что-то надломлено треснуло в его сердце. Что ж они делают со своим счастьем? Завтра они обязательно поговорят, выяснят все до конца. Нужно будет, он в открытую спросит, любит ли она его. А сейчас... Сейчас Костя осторожно высвободил из-под своей головы руки и бережно, но крепко прижал Свету к себе, свободной рукой укрывая их обоих одеялом. Нет, он еще поборется за них.
Бесконечное молчаливое утро, оно тянулось, словно серая жижа, не желая никак сменяться ясным днем. Когда Костя проснулся, постель уже была пуста, но все еще хранила легкий аромат любимой женщины. Он обхватил лежащую рядом подушку и крепко вжался в нее лицом, вдыхая этот пьянящий запах и растворяясь в нем. Быть может, это последний раз, когда тонкий аромат еще так явно ощущается, и совсем скоро он выветрится, исчезнет из его жизни, как и сама Света.
В спальню вбежал Павлик и с громким криком кинулся на кровать, если и не зная, что отец уже не спит, то явно намереваясь своим появлением разбудить его.
- Пап, вставай! Мама сказала, что завтрак уже готов и только тебя не хватает.
Костя с горечью осознал, что даже такие легкие непринужденные моменты исчезнут из его жизни, и ему не просто будет их не хватать - это станет для него настоящей трагедией, болью. А как же Павлик? Разве он поймет, что произошло между родителями, почему они вдруг решили жить раздельно и ему придется видеться с кем-то из них лишь по выходным. С кем-то... Костя усмехнулся про себя. Этот "кто-то" будет он, а не Света, потому что у него рука не поднимется разлучать ее с ребёнком, к которому она так крепко привязана. А он сам ради нее...
Да что за бредовые мысли лезли в голову? Костя даже мысленно выругался на себя. Еще ничего не решено и есть огромный шанс все наладить. Он неожиданно схватил в охапку маленького Павлика и под заливистый детский смех вскочил с кровати, закружив по комнате, а потом крепко обнял, прижав темноволосую голову к себе и поцеловав в макушку.
- Папа тебя очень любит, сынок.
- Я тоже люблю тебя, папочка, - затараторил в ответ сын.
- Что у вас тут случилось?
В спальню вошла Света. Она вытирала руки об полотенце, а от нее так вкусно и уютно пахло картофельными оладьями. Так же, как и в любое иное утро выходного дня.
- Мам, я папу будил, - весело защебетал Павлик, пытаясь слезть с рук отца.
- Молодец. А теперь все марш умываться и завтракать. Нам еще к бабушке на дачу ехать.
Костя не мог оторвать взгляда от жены. Следы тяжелых ночных размышлений отчетливо пролегли под ее глазами темными кругами. Света старательно прятала взгляд, но при этом на ее лице теплела робкая улыбка, адресованная своим мужчинам.
- Света... - Костя и сам не мог сказать, отчего голос вышел таким хриплым, ведь он уже успел растерять все остатки сна.
- Костя, давай не сейчас. - Все правильно она поняла: он хотел знать, какое решение было ею принято. - Павлик останется у бабушки, а мы с тобой вернемся. И все обсудим.
Ему так отчаянно хотелось дотронуться до нее, просто взять за руку, притянуть к себе и, обняв, забыть все сказанные вчера слова. Но он остался верен себе в желании не давить на любимую своими действиями.
Но поговорить им так и не удалось. Никита ворвался в их жизнь внезапным ураганом, полностью сокрушив покой и порядок. Слишком поздно Костя спохватился, и несколько упущенных драгоценных минут обернулись против Светы. И сейчас он корил себя за то, что, погрузившись в дела фирмы, потерял контроль над ситуацией. Над врагом. Столько лет интересоваться отбыванием наказания бывшего мужа Светы, чтобы напрочь забыть о его освобождении. Непростительная ошибка. Костю пугало наличие оружия в руках этого безумного. Что еще он упустил? Откуда пистолет у только-только вышедшего из колонии человека? Все обиды внезапно стали ничтожными, уступив место безумной тревоге. Если бы ему удалось хоть голос ее услышать, чтобы понять, что этот ненормальный не причинил ей вреда, что с ней все в порядке...
***
- О чем задумался? - голос Кирилла Саныча выловил его из раздумий.
- Да так, - отмахнулся Костя. Ему совершенно не хотелось, чтобы кто-то догадался, о чем были его мысли и почему он самолично хотел вырвать жену из лап этого у***ка. Пусть уж лучше думают, что он в силу своей предыдущей профессии не мог усидеть в стороне.
- Значит так, на передовую не лезь, - строго отчеканил Саныч. - Ребята сами разберутся. Не геройствуй.
Костя лишь хмыкнул в ответ и скривился. "Не геройствуй". Легко сказать, когда руки так и чешутся лично свести счеты со Ждановым: больше восьми лет тот незримо присутствовал в их со Светой жизни, отравляя их отношения. Плотно сжав зубы, он вынужден был кивнуть в знак согласия.
- И вот еще, - значительно понизив голос до тихого шепота, произнес Костин наставник, быстро обведя взглядом салон небольшого микроавтобуса. - Возьми.
- Зачем? - шепотом спросил Костя, не скрывая своего недоумения, едва только увидел, что тот протягивал ему свое табельное оружие.
- Чшш, возьми. Мало ли что... Чтобы проблем потом не было с баллистиками.
Мужчина выразительно взглянул на своего подопечного, словно давая понять, что ему известны все его переживания, а потом равнодушно отвернулся и вступил в разговор с другими оперативниками. Костя спорить не стал и быстро спрятал оружие в карман. Что ж, если Кирилл Саныч считал, что так будет лучше, значит, он знал, что делал. Зато теперь уверенность в собственных силах только укрепилась.
До места назначения добирались на двух машинах. И пока первая группа направилась разведывать обстановку, Костя с остальными ребятами ждал. Никогда раньше он не нервничал в ходе операций, как сейчас. Но раньше это была всего лишь его работа, а сейчас - уже личное. Костя уже десятки раз успел посмотреть на свои часы, казалось, что время замедлило свой ход и грозило вовсе остановиться. Пока, наконец, по рации не послышался сигнал.
- Свободно, - говорил голос одного из ребят, отправившихся на осмотр объекта.
Едва они добрались до места, Костя ощутил, как ледяная рука страха сковала сердце: перед ними предстало огромное пепелище на месте сгоревшего частного дома, где, по информации оперативной группы, скрывался Жданов со своей заложницей. Там все еще продолжали работать пожарные и следователи, осматривая, фиксируя на фото и бумаге все детали. На ставших вдруг негнущимися ногах Костя подошел к одному из полицейских, стоявших в оцеплении.
- Что здесь произошло?
- Пожар.
"А то я не догадался", - хотел съязвить Костя, но тактично промолчал.
- Жертвы есть? - раздался за его спиной голос Саныча, который протиснулся сквозь толпу зевак и показал полицейскому свое удостоверение.
