я вставала перед тобой на колени, любил меня так, как хотел. Я никогда не жаловалась!
Послышались рыдания и звук отодвигаемого стула. Яна скулила, говорила о том, что на всё согласна, а Ветер молчал. Нет, он что-то ответил так тихо, что я почти не разобрала. Что-то обо мне и о рекомендациях.
– Вот, ты тоже говоришь, что я тебе не чужая, Максим. Пожалуйста, не гони меня. Ты сказал сделать аборт, и я сделала, а ведь могла родить.
– И остаться на улице, – громко ответил муж.
Дальше я слушать не стала, а ринулась к себе, пока никто не заметил и не доложил Ветру, что я подслушиваю, а, значит, не доверяю ему.
Он столько говорил о доверии между нами, а потом сам же действиями показывал, что у него хватает скелетов в шкафу.
Меня тошнило от запахов жареного и рыбы, но сейчас я ощутила дурноту и на пустой желудок. Еле добежала до туалета, забыв закрыть дверь на щеколду. Меня вырвало остатками завтрака и утренним кофе без кофеина.
Я сползла по стенке и села на полу рядом с унитазом, обхватив руками колени. Надо подумать, всё взвесить. Шила в мешке не утаить, вскоре горничные доложат Ветру, что я изменила рацион питания, стала раздражительной и прочие перемены в моём поведении, которые заставят его сделать выводы.
И что? Разве не этого он добивался? А я? Не знаю, я пока не чувствовала ничего, кроме тошноты и желания поскандалить. Даже секс перестал радовать.
Тот раз, когда мы занимались любовью на кухне, стал последним, когда я испытала оргазм. После Ветер ещё брал меня, но кто-то словно лишил меня радости. Было приятно, но не более.
Лежала, чувствуя, как он долбит меня, и думала о том, что вот и всё. Я беременна. Отвиснет грудь, вырастает живот, и я сделаюсь похожей на крокодила, проглотившего солнце. Зелёная, пузатая, зубастая, вечно голодная и злая.
Если бы было можно сделать аборт незаметно, я бы так и поступила, не задумываясь о последствиях. Может, дети – это вообще не моё?
Резонно спросить, зачем выходила замуж, но я любила Ветра, вот и ответ. Хотела принадлежать только ему. Думаю, что до сих пор люблю, и от того сейчас так ненавижу их обоих.
И я смолчала. Плакала в подушку, раздражалась, напридумывала себе, что Яна и Ветер почти помирились, а теперь, когда узнает, что я беременна, он и вовсе передумает её выгонять.
Жене, может быть, станет нельзя ублажать его с такой страстью, к которой он привык, а тут готовая на всё Яна. И поможет, и подсобит мужскому горю!
Поэтому я решила не говорить о своём положении Ветру, позволяла делать ему со мной всё, что хочет, лишь бы быстрее рассчитал нахальную горничную.
А он всё медлил, и это приводило в ярость, заставляя писать гневные письма и рвать их на мелкие кусочки. Тогда становилось чуть легче. Не крушить же посуду, в конце концов.
А когда я чувствовала себя совсем херово, то придумывала отмазку, что у меня месячные. Даже разводила красную гуашь, чтобы сымитировать испачканные кровью прокладки.
И вот сегодня моё терпение лопнуло. С утра я случайно столкнулась с Яной, весело напевающей что-то себе под нос, пока поднималась по лестнице, чтобы убраться наверху.
– Ты ищешь другую работу? – спросила я, когда девица уже прошла мимо, буркнув приветствие.
– Да, Злата Алексеевна. Но пока нет подходящих вариантов. Максим Сергеевич обещал что-то подыскать для меня, – самым невинным тоном говорила она, опустив глаза.
– Не рассчитывай сильно на его помощь. Ищи сама, у тебя максимум месяц. Я-то ждать не собираюсь.
Яна наконец посмотрела на меня, но продолжала молчать. Говорить ей и не требовалось, в её мелких глазах полыхала злоба, близкая к ненависти. И когда уже она собиралась что-то ответить, наверняка обидное, вмешалась Лариса.
– Злата Алексеевна, простите. Можно вас на минутку? Я хотела бы, чтобы вы взглянули и выбрали цвет штор в вашей спальне.
Ветер, действительно, разрешил мне заняться обновлением интерьера. Я прилежно изучала онлайн-курс по выбору цветового решения для различных жилых зон, и вот, изучив азы теории, я активно взялась за практику.
Тогда Ларисе удалось погасить зарождающийся конфликт. Я пошла на поводу, но твёрдо решила, что хватит Ветру тянуть кота за хвост.
Да, мама говорила, чтобы я была помягче и похитрее. Спрашивала мужа, как прошёл его день и прочее, я даже свято обещала соблюдать протокол по встрече супруга, вернувшегося с работы.
Но стоило увидеть Ветра, как мне захотелось расплакаться и обвинить его в нелюбви. В желании удержать сразу двух женщин в одном доме.
И вот тот момент, когда я услышала, что увольнение Яны откладывается на неопределённый срок, и стал катализатором.
Я принялась говорить. Сначала спокойно, но вскоре сорвалась на повышенный тон:
– Она просто тянет время. Разве ты не понимаешь?
– Ты ревнуешь, – Ветер во время моей гневной тирады сидел на кровати, вытянув ноги и улыбаясь, как объевшийся сметаны кот. Разговор происходил в моей спальне. – Ну, иди сюда, я докажу, что люблю только тебя.
– Чёрта с два, – фыркнула я, и в глазах потемнело от нахлынувшей, словно цунами, дурноты.
А потом пришла и тошнота, да такая, что хотелось выплюнуть всё содержимое желудка немедленно. Жареный барашек был лишним, хотя и таким соблазнительно вкусным. Да я и попробовала его всего ничего.
– Что с тобой? Присядь! Ты беременна? – Ветер забрасывал меня вопросами, усадил в кресло и укутал ноги пледом. Дал в руки стакан холодной воды и всё ждал ответа.
Тошнота немного осела, и я смогла выдавить:
–Нет.
– Снова ты врёшь мне, Белоснежка?!
– Нет. Я не беременна. И не буду, пока эта особа здесь.
Вместо того чтобы спорить, Ветер заботливо отвёл с моего лица
