каждый раз слышишь из моего телефона, — проговорил Роберт на ухо Беате.
— Дорогие коллеги, спасибо огромное! Я пользуясь возможностью, хочу извиниться. Перед всеми, кого я поставил в рейс в прошлое Рождество. И поставлю на День всех святых в этом году. В зале засмеялась.
Наградили лучшего бортпроводника. — Ирма была лучшей в прошлом году. Подряд стараются не награждать. Чтобы поддерживать атмосферу, — тихо объяснил Роберт.
— Итак, последняя категория. Лучший командир воздушного судна. Коллеги, давайте поприветствуем и поздравим Роберта Тухольского!
Беата с трудом сдержала себя, чтобы не взвизгнуть от восторга, не запыгать на месте и не повиснуть у Роберта на шее. Лучший! Конечно, он лучший. Рядом изо всех сил хлопали Войцеховские. — Он правда лучший, — Ирма обернулась к Беате. — Эй, я всё слышу! — шутливо обиделся Марк. — Ты для меня вне конкуренции! — Ирма поцеловала мужа.
А Роберт уже стоял на сцене, жал руку президенту авиакомпании. И взял микрофон. — Спасибо, коллеги. Я хочу сказать, что у нас лучшая работа на свете. Я это понял ещё в двенадцать, когда впервые увидел летную форму и сел в самолет. Лучше нашей работы — только любовь! И Роберт посмотрел прямо на Беату.
57.
Вечер набирал обороты. После торжественных речей и поздравлений все уселись за большие круглые столы. Оркестр играл. Шампанское, закуски. Беата только сейчас поняла, что с самого утра ничего не ела. А два бокала шампанского уже внутри неё. Это могло быть опасно. Но опыт посещения торжественных мероприятий, как говорится, не пропьешь. Беата сразу положила в рот тарталетку с маслом и икрой.
Разговор за столом был непринуждённый. Вместе с Беатой и Робертом сидели Войцеховские, награжденый только что Януш Лишневский с супругой и молоденькая стюардесса с кавалером.
— Теперь я буду знать, ради кого наш лучший капитан теперь не живёт на работе, — сделал комплимент Беате Януш. — Янек, прости, друг. Дыры в расписании теперь можно заткнуть новобранцами. В этом году два новых командира. Давно такого не было. — Но зато не осталось вторых пилотов с такими минимуми, как у Марка, — сетовал Януш, — Когда оба пилота высококлассные, вам хоть полоса, хоть погода, всё едино — справитесь. А на новеньких ещё посмотрим.
— У каждого пилота свои полетные минимумы по видимости, высоте, разным полосам аэропортов — зашептала Ирма, поясняя непонятные Беате термины, — У Марка они были самые минимальные из всех вторых пилотов. У некоторых КВС и то хуже. Поэтому тандем с Робертом, у которого лучшие данные для командира, был просто блестящим. Они правда и попадали в самое пекло.
Договорить ей не дали. А Беате было очень интересно послушать, какой Роберт на работе. Со своего места поднялся Марк и предложил тост за прекрасных дам.
— Ирма, я хотела тебя и Марка поблагодарить, вы в этой истрии с журналистом меня очень поддержали, — заговорила Беата, когда мужчины уселись, выпив за дам стоя. — Тут, наверное, я должна признаться, — Ирма взяла Беату за руку, — О твоей истрии мне Марк рассказал уже вечером после рейса. Понимаешь, у нас с ним разные графики. Нас никогда не ставят на один рейс. Такие правила. — Потому что дети? — Да, а у нас четверо, представляешь? Так вот, Марк прилетел из Парижа вечером. А мы прибыли из Барселоны в полдень. Этот Бялошевский попал на мою бригаду бортпроводников уже не впервые. Обычно я обслуживаю бизнес-класс. Но тут в экономе могли быть проблемы. И я поставила туда Элю, — Ирма кивнула на молодую стюардессу у них за столом. — После обслуживания она рассказала, что этот козёл к ней приставал уже не единожды. Она, дурочка, молчала. Ну, вот я ему и досыпала слегка в кофе. Надо сказать, что бегает он очень быстро. Но это не застольный разговор, — рассмеялась Ирма, — А вечером Марк рассказал о тебе. И вот так получилось, что и я поучаствовала. — Всё равно, спасибо!
Пока Беата разговаривала с Ирмой, всё время ощущала на себе взгляд Роберта. Он скользил по её телу тёплой волной. Будоражил и отвлекал. Ирма была просто кладезем информации. Но ничего, Беата решила, что обязательно выспросит у Войцеховской максимум подробностей. Чем больше она узнавала о Роберте, тем больше ей хотелось о нем знать.
— Потанцуй со мной, принцесса, — тёплое дыхание коснулось её уха. Беата сжала его колено под скатертью. — Жабка, не шути с огнём, я так не смогу танцевать, — снова зашептал Роберт, — Просто утащу тебя домой, и мы не увидим фейерверк.
Как же Беате нравилось его дразнить! Именно потому, что он так откровенно реагировал. Не молчал и не сдерживал себя.
Танцевать? Бог мой, она не делала этого уже очень давно. Вдруг вспомнила, что Тухольский же танцор. И высококлассный. А она за все это время ни разу его об этом не спросила. А он и не заговаривал. Сейчас Беата понимала, почему. Из-за сына. Роберт всё о ней знал. Кто она, чья она жена и мать. Он был на похоронах. А она просто плыла по течению эти последние месяцы, наслаждаясь. И не утруждая себя расспросами. А следовало бы.
— Конечно, потанцуем, — протянула она руку. Роберт вывел её на площадку, где многие пары уже двигались под музыку. — Расслабься, девочка, — Роберт прижал её к себе. Медленная тягучая мелодия обволакивала. Роберт вёл партнёршу спокойно, мягко и нежно.
Потом оркестр замолчал и через пару секунд заиграл вальс. — Ты сможешь, я знаю. Ты же мама чемпиона, — вдруг произнёс Тухольский, глядя прямо в глаза Беате.
Она умела. Вот именно так, правильно. Как бальники. А с таким партнёром бояться было точно нечего. Роберт поднял руки, Беата встала в позицию. Правый поворот. Ничего сложного. По большому кругу. Спокойно. Уверенно. Перемена, левый поворот. — Ого, принцесса, ну ты даёшь, — не останавливаясь, удивился Роберт. Пара кругов и аплодисменты. Им и оркестру.
— Пан Тухольский, оказывается, не только отлично водит самолёт, но и танцует, как бог, — к ним подошёл президент, — Роберт, познакомьте меня наконец с прекрасной пани. А то я сегодня чуть не умер от зависти, когда понял, что она с Вами. У Беаты загорелись щеки. И она несолидно хихикнула.
— Господин президент, позвольте представить — Пани Беата Зимовская. Президент поцеловал Беате руку. — Томаш Кисловский, к вашим услугам, прекрасная пани Беата. Давно вы знаете нашего пана капитана? — Больше тридцати лет, господин президент. — Сколько? Серьёзно? — Мы одноклассники, — объяснил Роберт. — Тухольский, не ожидал от вас! Столько лет прятать такое сокровище! Пани Беата, всегда буду рад Вас видеть. Кисловский откланялся, ещё раз поцеловав Беате руку.
— Я же говорил, что он умрёт от зависти, — смеялся
