вцепился в мои плечи мертвой хваткой и, слегка встряхнув, отрывисто проговорил:
— Они пришли за мной. О тебе они не знают. Прячься в шкаф и не вздумай высовываться оттуда, пока всё не стихнет. В письменном столе лежат деньги и твой телефон. Выжди полчаса и иди к трассе, останови попутку и езжай к себе домой. Никому не звони, ни с кем не разговаривай и не ищи меня.
Я смотрела на шевелящиеся губы Клима и изо всех сил пыталась вникнуть в смысл. Но сознание милосердно не давало проникнуться этими страшными словами. «Они пришли за мной»… «Беги»... «Не ищи меня»…
— Я с тобой, Клим… — пролепетала я, судорожно хватаясь пальцами за мужскую футболку.
Шум внизу нарастал. Непрошенные гости выламывали дверь и получалось у них это хорошо. Я уже слышала мужские резкие голоса.
— Саша, блять!
Клим с размаху впечатал меня в свою грудь и горячо зашептал на ухо:
— Я вернусь за тобой, слышишь? Я обещаю. Только, пожалуйста, береги себя.
Его руки судорожно сжали меня. Его губы нашли мои и накрыли отчаянным прощальным поцелуем.
Слезы безостановочно текли по моему лицу. Я крепко обхватила Клима руками, будто это могло удержать его возле меня.
— Я не смогу без тебя... Возьми меня с собой…
Я бормотала бессвязные слова, торопливо целуя лицо Клима, и не могла оторваться от него.
Но Клим был сильнее. Он всегда был сильнее меня.
Грубо отстранившись, он за локоть поволок меня к шкафу-купе. Открыв дверцу, Клим затолкал меня внутрь и, замерев на одну секунду, нежно погладил по щеке:
— Я люблю тебя, принцесса-недотрога, — прошептал он с грустной улыбкой.
И резко захлопнул дверь.
* * *
Секунды шли за секундами. Минуты шли за минутами.
Я давно потеряла счет времени. Мне казалось, что прошла целая вечность. Я сидела, сжавшись в комок, в самом углу шкафа и прислушивалась.
Чтобы не рвануть вниз мне пришлось впиться зубами в судорожно сжатый кулак. Я не почувствовала ни боли, ни вкуса крови во рту.
Я не чувствовала ничего, кроме тупого разъедающего изнутри отчаяния.
Я слышала, как избивают моего мужчину, и не могла ничего сделать.
Еле слышный стон Клима лезвием полоснул по сердцу. Он сдерживался изо всех сил, стараясь не проронить ни звука. Даже сейчас он продолжал оберегать меня.
Мне хотелось выть в голос.
Чей-то приказ оборвал шум. Внутри вспыхнула призрачная надежда, что теперь они уйдут, оставив Клима в покое. Но тут же потухла. Я явственно услышала, как ко входной двери волокут чье-то тело.
Захлебываясь слезами, я уперлась лбом о стенку шкафа.
Наконец, голоса стихли, хлопнула входная дверь. Они даже не стали проверять дом. Никто не знал о дрожащей похищенной девочке, которая так неосмотрительно успела влюбиться.
Из моей груди вырвался стон отчаяния. Я распахнула дверцу шкафа и, пошатываясь, вылезла наружу. На улице слышались голоса, хлопали дверцы машин.
Едва ли меня можно было разглядеть из-за шторы, но Клим всегда видел меня. Видел и чувствовал. Его взгляд неотрывно следовал за мной. Даже когда другие не замечали. С ним я перестала быть невидимкой. С ним я в полной мере ощутила, что такое любовь.
А теперь его забирали у меня.
Окровавленного, избитого и счастливого.
Запрокинув голову, он улыбался, как блаженный дурак, пока его запихивали в машину. Его тело еще помнило мои ласки, лопнувшие губы до сих пор хранили мой вкус, а сердце разрывалось от любви.
Я чувствовала это.
Я ловила взглядом лицо, скрывшееся в тени нависшего над ним громилы, и понимала, что только Клим мог так искренне, первобытно, вопреки всему полюбить меня.
Я быстро протянула руку, и моя ладонь отпечаталась на стекле. Слишком быстро, чтобы заметили другие, но Клим увидел. Он уже сидел в машине, но продолжал тянуться ко мне взглядом.
И он знал, что я только что осознала, насколько сильно люблю его.
И это делало нас самыми счастливыми и самыми несчастными людьми на свете.
Привалившись к стене, я наблюдала, как джипы, газуя, тронулись с места и скрылись в темноте. Огоньки фар окончательно пропали из виду, а я продолжала стоять, вцепившись скрюченными пальцами в штору.
Жуткая липкая тишина обступила меня со всех сторон.
С тупым упрямством я не позволяла мыслям атаковать свой мозг. Я не позволяла себе думать о том, что будет дальше.
Я стояла и смотрела на свое отражение в темном стекле.
Но я не могла вечно оттягивать это мгновение. Рано или поздно я должна была осознать.
Начинается моя жизнь без Клима.
С глупым неуместным смешком я подумала, что еще день назад мечтала об этом. Совсем недавно я и вовсе не знала, что этот парень существует на свете.
А теперь…
А теперь мне пришлось зажать рот ладонью, когда я медленно развернулась и увидела смятую постель и скомканную одежду Клима.
Шумно втянув воздух через нос, я, как в тумане, подошла к письменному столу. Выдвинув ящик, я увидела толстую пачку рублей, перетянутых резинкой, свой телефон и кучу каких-то бумаг.
Здесь же валялись провода, и я с остервенением разодрала их, пытаясь найти подходящую зарядку для своего сотового. Я должны была заняться хоть чем-то, лишь бы не думать о Климе, о том, где он сейчас, и что с ним делают.
С диким воплем я вырвала нужный провод и схватила свой телефон. Он был разряжен и не подавал признаков жизни. Подключив его к зарядке, я медленно сползла вниз, прижимая ладони к лицу.
Я уже не могла плакать. Но боль, рвущаяся наружу, была гораздо страшнее слез.
Перед глазами стояло лицо Клима, склонившееся надо мной. «Ты сможешь всё, Саша. Ради меня. Ради нас».
Чтобы не завыть в голос, мне пришлось до скрипа сжать зубы и судорожно обхватить голову руками.
Как же я ругала Клима в этот момент! Как он смел бросить меня одну?! Почему так глупо попался и допустил всё это?! Где его хваленная дальнозоркость?
Злость придала мне сил. Опираясь о стол, я поднялась. Никогда я не подозревала в себе такую внутреннюю силу. Я должна действовать. Только в движении мое спасение.
Я запретила себе думать о Климе и вспоминать мгновения, пережитые вместе.
Всё это впереди — боль, слезы, страдания…
А сейчас я должна выбраться отсюда и сделать хоть что-то, чтобы попытаться спасти Клима.
В огромном шкафу, в котором я пряталась, было много женской
