— Не увиливай. Отвечай.
— Ты чертовски любопытна.
— Да, я такая. Впрочем, можешь не утруждать себя, я уже знаю ответ.
— Я ничего не сказал.
— Вот именно. Судя по всему, вы встречаетесь сегодня?
Тревис отодвинул трубку от уха и уставился на нее, гадая, каким образом сестра все узнала.
— Стефа…
— Передай ей привет. Ладно, мне пора. Спасибо, что держишь в курсе.
Она повесила трубку прежде, чем Тревис успел ответить.
Первой мыслью Габи на следующее утро было то, что до сих пор она считала себя хорошим человеком. Она с детства старалась следовать правилам — поддерживала порядок в своей комнате, готовилась к экзаменам, соблюдала хорошие манеры.
Вовсе не вчерашний поцелуй нарушил первозданную чистоту. Она здесь вообще была ни при чем, это Тревис. Сам по себе день прошел достаточно невинно, и она, разумеется, расскажет об этом Кевину. Нет, совесть мучила Габи исключительно из-за того, что она охотно согласилась поужинать с Тревисом. Если бы она была честна перед собой, то раскусила бы его планы и с честью вышла из неловкой ситуации. Особенно под конец. И о чем только она думала?
А что касается Кевина… разговор с ним не помог изгладить неприятные воспоминания.
Габи позвонила ему вчера вечером, вернувшись домой. В ожидании ответа она молилась, чтобы ее тон не насторожил Кевина. Впрочем, она быстро поняла, что разоблачения не будет: они едва слышали друг друга, поскольку Кевин говорил по мобильнику из ночного клуба.
— Привет, милый, — начала Габи. — Я вот решила позвонить…
— Привет, Габи, — перебил он. — Здесь очень шумно, говори громче!
Он так кричал, что ей пришлось отодвинуть трубку от уха.
— Да уж.
— Что?
— Я говорю, там действительно шумно! — крикнула она. — Ты где?
— Я тебя почти не слышу! Что ты сказала?
Было слышно — какая-то женщина поинтересовалась, не хочет ли Кевин еще тоника с водкой. Ответ затерялся в шуме.
— Где ты?
— Не помню, как называется… Какой-то клуб.
— Какой?
— Просто клуб! Заглянул сюда с компанией. Ничего особенного.
— Я рада, что тебе весело.
— Говори громче!
Габи сдавила пальцами переносицу.
— Я просто хотела поговорить. Скучаю.
— Да, я тоже. Через пару дней увидимся. Слушай…
— Знаю, знаю, тебе нужно идти.
— Я перезвоню завтра, хорошо?
— Конечно.
— Я тебя люблю.
— И я тебя тоже.
Габи с досадой отложила трубку. Она всего лишь хотела поговорить с Кевином. Наверное, следовало бы догадаться. На всякого рода встречах мужчины превращаются в подростков — она сама была тому свидетелем на медицинской конференции в Бирмингеме несколько месяцев назад. Днем за столами сидели серьезные, сдержанные врачи, а вечером из окна отеля Габи наблюдала затем, как они слоняются компаниями, подвыпившие, и выставляют себя на посмешище. Впрочем, ничего страшного. Кевин вряд ли способен вляпаться в неприятности и сделать то, о чем потом пожалеет.
Например, с кем-нибудь поцеловаться.
Она отбросила одеяло и постаралась думать о чем-нибудь другом. Не хотелось вспоминать, как Тревис положил ей руку на бедро, как притянул ее к себе. Не хотелось вспоминать, как их губы соприкоснулись. Как она ощутила нечто вроде электрического разряда. Габи пошла в ванную. Что-то продолжало ее мучить, и она никак не могла определить, что именно. Включив воду, она поняла: пытается вспомнить, не поцеловала ли Тревиса в ответ в то краткое мгновение.
Тревис, не в состоянии заснуть после звонка Стефани, отправился на пробежку. Потом погрузил доску для серфинга в машину и поехал через мост, на Боуг-Бэнкс. Оставив фургон на парковке у отеля «Шератон», Тревис пошел к воде. Он был не одинок — та же мысль посетила еще десятка полтора серфингистов, и с некоторыми он был знаком. Как и Тревис, большинство приехали ненадолго: хорошие волны были лишь во время утреннего прилива. Отличный способ начать новый день.
Вода была холодная, хотя в другое время года Тревис счел бы ее почти идеальной. Он шлепал среди волн, пытаясь попасть в ритм. Он катался не очень хорошо (на Бали Тревис смотрел на гигантские волны и качал головой, понимая, что скорее всего погибнет, если попытается оседлать одну из них), но достаточно ловко для того, чтобы получать удовольствие.
Он привык быть один. Лэрд тоже занимался серфингом, но он уже несколько лет не выбирался с Тревисом. Эшли и Мелинда, две бывшие подружки, в прошлом несколько раз ходили с ним — но ни одна из них не могла присоединиться к нему, повинуясь сиюминутной прихоти. Обычно, когда они приезжали, он уже собирался уходить, отчего утро теряло свою прелесть. И как всегда, предложения исходили именно от Тревиса.
Он слегка разочаровался в самом себе потому, что раз за разом выбирал женщин одного типа. Неудивительно, что Элисон и Меган не дают ему спуску. Должно быть, это все равно что смотреть одну и ту же пьесу — пусть в ролях разные актеры, но финал все тот же. Лежа на доске и наблюдая за приближением волны, Тревис понял, что та черта характера, которая сначала притягивает к нему женщин — а именно способность позаботиться о партнере, — в конце концов приводит отношения к краху. Как там гласит старая поговорка? Если ты однажды развелся, то, возможно, действительно была виновата твоя бывшая жена. Но если ты развелся трижды, то скорее всего причина в тебе. Тревис еще ни разу не разводился, но понял намек.
Удивительно, что вся эта рефлексия была вызвана днем, проведенным с Габи. С женщиной, которая сначала незаслуженно обругала его, потом попыталась избегать, затем открыто бросила вызов, а в итоге принялась твердить, что любит другого. Вот и пойми ее.
Волна казалась вполне многообещающей, и Тревис принялся усиленно грести, пытаясь занять наилучшую позицию. День был прекрасен, океан сиял, но ни то ни другое не могло отвлечь Тревиса от одной мысли: больше всего на свете он хотел бы проводить как можно больше времени с Габи — и чтобы это длилось бесконечно.
— Доброе утро, — сказал в трубку Кевин, когда Габи уже собралась уходить. Она поднесла телефон к другому уху.
— А, привет. Как поживаешь?
— Прекрасно. Прости, что не перезвонил вчера. Вечером я хотел позвонить из отеля и извиниться, но было уже довольно поздно.
— Ничего страшного. Похоже, ты действительно неплохо развлекся.
— Ничего особенного. Музыка так грохотала, уши до сих пор болят. Сам не знаю, отчего я решил пойти с парнями. Следовало бы догадаться, когда они за ужином начали пропускать стакан за стаканом. Но ведь кому-то нужно было за ними присмотреть.
— А ты, разумеется, был образцом трезвости.
