мать.
Мужчина обнимал незнакомку за плечо, но лицо его оставалось серьезным. Девочки стояли впереди родителей и, держась за руки, счастливо улыбались. Тома перевернула фото и на нем оказалась размытая запись «Март.1941».
Надо же? Фото сделано незадолго до войны. Интересно кто эти люди? Какое они имели отношение к бабушке и что с ними стало?
Как и в прошлый раз, Тома не смогла сдержать желания и провела пальцами сначала по изображению мужчины, затем плавно переместилась на незнакомку и завершила движение, останавливаясь на изображении сестер.
Веки налились свинцом, и девушка закрыла глаза, но как только сделала это, где-то отдаленно послышались детские голоса и вспышка яркого света в сознании.
Нана. 1943год.
Воздух плавился, а зной невыносимо разъедал кожу, покрывая ее потом. Тяжестью в груди повисла тревога. Только на этот раз она была другой. Неизбежной и всепоглощающей. Нужно было убегать, а она не послушалась внутреннего чутья. Захотела обмануть саму себя, только ведь знала, что не получится.
Ошиблась она и в другом. Годы жизни вдали, не смогли заглушить кровной тяги к свободе. А сейчас, когда черный цветок умер вместе с Андреем, та тяга вернулась с новой силой. Нана старалась убить ее в себе. Похоронить под любовью к детям, но лишь приглушила. Глубоко закопала в памяти и чувствах, но уничтожить так и не смогла.
И теперь, когда нужно было прислушаться к забытым инстинктам. Бежать без оглядки спасая детей, она испугалась. Хотя, еще недавно, думала, что уже готова ко всем испытаниям судьбы. А когда все — таки решила поддаться зову крови, было слишком поздно.
Они пришли на рассвете, неся с собой стоны, крики и плачь. Не жалея ни стариков, ни детей, направляя холодные дула и нажимая на курок. Сжигая дома, уничтожая целые семьи и равняя деревню с землей.
Прячась в погребе, под хатой, Нана молилась и Богу, и дьяволу. Она готова была отдать свою грешную душу прямо сейчас, лишь бы спасти детей.
Затаившись в углу и хлопая, полными страха, глазами, девочки послушно молчали, прикрывая для надежности рот ладошкой. А она, стала шептать роковые слова.
Шёпот был тихий, но каждое слово цыганка проговаривала четко. Прикасаясь то к одной дочери, то ко второй. Девочки не удивлялись действиям матери. Она обучила их всему, чему успела, но этих знаний было достаточно.
Закончив шептать, Нана внимательно посмотрела на дочерей. Сегодня они останутся живы, но для завершения нужна жертва. Пришло страшное время переступить край дозволенного, но теперь ей уже все равно.
— Помните… Я всегда буду с вами. Даже тогда, когда меня не будет рядом. Патрина. Агата. Не забывайте о «нашем», и берегите друг друга.
Девочки дернулись в сторону матери, но она, приложив к губам указательный палец, отрицательно закачала головой. Затем, поцеловала каждую в лоб и, стараясь не создавать шороха, направилась, к ведущим наружу, деревянным перекладинам.
Вот тебе и семейный ужин. Неоправданные надежды, в который раз выедали внутри горькую дыру и рождали новый комок злости. Казалось бы, она оказалась у него дома, стоило приложить немного усилий и дело сделано. А что получилось? Все наоборот. Пообщаться и сблизиться с Романом не то, что не удалось. Наташе показалось, он стал еще более недоступным, чем раньше. Складывалось впечатление: все происходило с точностью да наоборот. Будто какая- то неведомая сила мешала.
Она жутко устала. Наблюдающие взгляды цыганок, а в особенности старухи, высосали жизненные силы. Может они энергетические вампиры? Не зря же цыган считают умелыми гипнотизерами. К тому же, видимо, ноющая головная боль не собиралась прекращаться никогда.
— У тебя есть что-нибудь обезболивающее? — как только машина выехала за ворота, Наташа поспешила избавиться не только от мерзкого впечатления вечером, но и “молотков” в висках.
— Посмотри в бардачке, — до этого довольный и расслабленный, Игорь Сергеевич нахмурился. — Голова?
Наташа страдальчески кивнула и, открыв крышку, пошарила в бардачке. Отыскав нужное, тут же высыпала на ладонь капсулу, взяла, стоящую в боковой панели бутылку с минералкой и приняла лекарство. Только после этого она захлопнула крышку бардачка и откинулась на сидение.
— Если честно знала бы, что семейный ужин окажется показухой, ни за что бы, не согласилась ехать.
— Все было так плохо? Мне показалось …
— Вот именно. Показалось. Эти… цыганки казались быть гостеприимными, а сами чуть дырку во мне не просверлили своими черными глазищами, — недовольно простонала Наташа. — И вообще. Зачем я была нужна? Развлекать хозяйку и ее родственниц пока вы там налаживали бизнес?
— Не говори так, — строго ответил Игорь Сергеевич. — Лала очень хорошая женщина.
— Ладно. Поняла, — девушка театрально махнула рукой и отвернулась. — Все как обычно. Они само совершенство. Просто мне никогда не угодишь.
— Я так не говорил, — голос мужчины смягчился. — К тому же… Только благодаря тебе наша фирма сможет расшириться.
— В смысле? — Наташа резко повернулась в сторону отца.
— Когда бабуля давала свое родственное добро, сказала, что если бы не ты, то ответ был бы скорее отрицательный, чем положительный. Не знаю, чем ты ей так понравилась, но получалось не зря я тебя взял с собой, — Игорь Сергеевич довольно улыбнулся.
— Да она просто выжившая из ума старуха, — брезгливо пробубнила Наташа. — Наговорила мне какой-то чуши. Не думаю, что я ей понравилась.
— И что же она тебе сказала? — в голосе мужчины прозвучали саркастические нотки.
— Да так. Подумай о прошлом и все такое….
Безмятежность мгновенно исчезла с лица Игоря Сергеевича и сменилась сосредоточенностью. Он ничего не ответил. Лишь нахмурил брови и о чем- то задумался. Девушка не обратила внимания на эту перемену настроения родителя. Таков уж Игорь Сергеевич …
Головная боль потихоньку сходила на нет, оставляя после себя неприятную тяжесть. Наташа, стараясь прогнать любые мысли, отвернулась к окну и смотрела на мелькающие вечерние огни города.
Сначала они казались яркими и большими, но когда сознание начало уносить в приятную дрему, а глаза медленно закрываться, всплески света, то тут, то там, потеряли былой эффект и превращались в расплывчатые, изредка появляющиеся, светлые пятна.
Только, когда Игорь Сергеевич громко объявил, что они приехали, Наташа резко вынырнула из расслабленного тумана.
— Ты уснула. Извини. Я не заметил.
— Сама не заметила, как отключилась, — она взяла сумочку и, собираясь открывать дверь, посмотрела на отца. — Рада, что все прошло как надо, — широко зевнула и натянуто улыбнулась. — Созвонимся.
— Подожди, — в тоне отца было что-то, что девушке совсем не понравилось. — В понедельник ты едешь в командировку.
— Куда? — не понимая скривилась Наташа. — Это еще что за новости?
— Выслушай
