В отличие от ее предков, которые выставили дочь за дверь.
– Как мило, – ухмыльнулась она. – Успешная мамочка подтыкает тебе одеяльце на ночь?
– Нет, пока я не попрошу ее. И ты не в том положении, чтобы отпускать шуточки по поводу преуспевающей мамочки.
– Может быть. Но я-то со своей не живу.
Ей не понравилось, как он навис над ней, поэтому Мег поднялась с пола и двинулась к уродливому коричневому креслу, единственному предмету мебели в гостиной, оставленному Тедом.
– Чего ты добиваешься?
– Ничего. Просто расслабляюсь.
Тед прислонился к окну и провел пальцем по раме.
Мег устроилась на подлокотнике кресла.
– У тебя, конечно, трудная жизнь. Ты вообще работаешь? Я имею в виду, помимо так называемых обязанностей мэра.
Казалось, вопрос развеселил его.
– Конечно, я работаю. У меня есть стол, карандаш, точилка, и все такое.
– Где?
– В секретном месте.
– Надежное укрытие, чтобы удержать женщин подальше?
– Чтобы всех удержать подальше.
Мег обдумала это заявление.
– Я знаю, что ты изобрел какую-то потрясающую программную систему, которая принесла тебе несметное количество долларов, но мало о ней слышала. Что у тебя за работа?
– Лукративная[26]. – Тед покаянно склонил голову. – Прости. Иностранное слово, наверное, ты не поняла.
– Подленький заход.
Он улыбнулся и посмотрел на вентилятор под потолком.
– Не могу поверить, до чего здесь жарко, а это лишь первое июля. Трудно представить, насколько хуже станет дальше. – Он покачал головой с бесхитростной миной святого. – Я собирался установить кондиционер для Люси, но теперь рад, что не успел. Выброс всевозможных фторуглеродов[27] в атмосферу заставил бы тебя просыпаться по ночам. У тебя есть пиво?
Мег смерила Теда мрачным взглядом:
– Я с трудом могу позволить себе молоко к хлебу.
– Ты живешь здесь бесплатно, – заметил он. – Могла бы хоть поставить в холодильник пиво для гостей.
– Ты не гость, а Божье наказание. Чего ты хочешь?
– Это моя церковь, помнишь? Мне ни к чему хотеть чего-либо. Что это такое? – Он указал носком потертого, но дорогого мокасина на украшение, лежащее на полу.
– Просто дешевая бижутерия. – Она опустилась на колени и продолжила заниматься браслетом.
– Надеюсь, ты не заплатила за это существенные деньги. Хотя о вкусах не спорят.
Мег посмотрела на зануду:
– У этого места есть почтовый адрес?
– Конечно, у него есть адрес. А тебе зачем?
– Хочу знать, где живу, вот и все. – Ей также было нужно, чтобы сюда прислали некоторые вещи из ее шкафа в родительском доме.
Мег нашла клочок бумаги и записала адрес, продиктованный Тедом.
– Раз уж ты здесь, может, включишь горячую воду? Мне надоел холодный душ.
– Как я тебя понимаю.
Девушка улыбнулась:
– Не может быть, чтобы ты все еще страдал от последствий трехмесячного сексуального моратория Люси.
– Черт, как же вы женщины любите болтать.
– Я говорила ей, что это глупо. – Хорошо бы достаточно озлобиться, чтобы рассказать ему, что Люси уже завела любовника.
– Хоть в чем-то мы пришли к согласию, – обрадовался Тед.
– И все же, – она повернулась, чтобы убрать украшение, – все знают, что ты можешь заполучить любую безмозглую обитательницу Уинетта. Никак не пойму, почему у тебя возникли трудности в поиске партнерши для секса.
Он посмотрел на нее так, словно она только что присоединилась к клубу идиотов.
– Ну конечно, – уловила Мег невысказанную мысль. – Это же Уинетт, а ты всеобщий Тед Бодин. Если переспишь с одной, придется переспать со всеми.
Он усмехнулся.
Она намеревалась рассердить, а не развеселить его, поэтому нанесла еще один удар.
– Как жаль, что я обманулась относительно тебя и Тори. Тайная связь с замужней женщиной решила бы твою проблему. Почти так же хорошо, как женитьба на Люси.
– Что ты имеешь в виду?
Мег вытянула ноги и отклонилась назад, опершись на руки.
– Никакого грязного эмоционального дерьма. Ну, ты понимаешь... Типа настоящей любви и истинной страсти.
В течение секунды Тед смотрел на нее непроницаемыми тигриными глазами.
– Думаешь, между мной и Люси не было страсти?
– Не хочу тебя оскорбить – ну ладно, может быть, немного хочу, – но я искренне сомневаюсь, что в твоем теле найдется хоть одна страстная косточка.
Простого смертного это бы задело, но не Святого Теодора. Он только задумался.
– Дай-ка догадаюсь. Неудачи подталкивают тебя анализировать меня?
– Свежая точка зрения.
Тед кивнул. Поразмыслил. А потом поступил совсем не как канонический Тед Бодин: прищурился и окинул Мег безнравственным распутным взглядом. Начиная от макушки, сползал вниз по ее телу, задерживаясь то там, то здесь. Ее рот. Ее грудь. Соединение бедер. Оставляя после себя горячие маленькие вихри желания .
Полнейший ужас от уязвимости перед соблазнителем, побудил Мег действовать, и она вскочила с пола:
– Бесполезная попытка, мистер Би. Если ты не платишь, конечно.
– Плачу?
– Ну, понимаешь... Большой комок двадцаток на туалетном столике сразу после. Упс… У меня нет туалетного столика. Жаль, но это хорошая идея.
Мег наконец-то удалось разозлить незваного гостя. Тед направился в заднюю часть помещения: либо чтобы включить горячую воду, либо чтобы покинуть это место. Она искренне надеялась на первое. Немного погодя девушка услышала, как хлопнула задняя дверь, а несколько секунд спустя его машина уехала. Странно, но Мег почувствовала разочарование.
* * *
На следующий день четверка вышла на ти-стартовую площадку. Тед и Тори против Кенни и Спенса.
– Вчера я ездил в Остин, – обратился Спенс к Мег, – и каждый раз, когда видел красивую женщину, думал о тебе.
– Господи, почему?
Тед незаметно толкнул ее. Спенс откинул голову назад и рассмеялся:
– Ты – это что-то, мисс Мег. Знаешь, кого мне напоминаешь?
– Надеюсь, Джулию Робертс в молодости.
– Ты мне напоминаешь меня самого, вот кого. – Он поправил соломенную панаму на голове. – Мне в жизни встречалось много искушений, но я всегда им противостоял.
Тед хлопнул ее по спине:
– Да, наша Мег такая.
К тому времени, как они достигли третьего грина, Мег ослабела от жары, но все же была счастлива, что находится на воздухе. Она заставила себя сконцентрироваться на том, чтобы быть идеальным кедди и попутно бросать на Теда обожающие взгляды всякий раз, когда Спенс становился чересчур ласковым.
– Может, прекратишь это? – проворчал Тед, когда они оказались вне пределов слышимости.
