— Я не хотела разозлить тебя.
Все равно что борзую спустили с привязи. Тейлор взорвался:
— Риа, я не могу вот так просто выйти на улицу и пригласить первую попавшуюся женщину переспать со мной.
Ее опыт говорил об обратном, но сейчас был совершенно неподходящий момент для подобной ремарки.
— Трудно болтаться по клубам и снимать женщин, когда ты женат, мэр и все в городе знают тебя в лицо.
— Не помню, чтобы предлагала тебе «болтаться по клубам». Я подумала, что, может быть, у тебя есть кто-нибудь, к кому ты мог пойти, кто понял бы и принял тебя. — Риа выждала несколько ударов сердца и тихо добавила: — Лиза, например.
— Она испытала лишь легкое раздражение, узнав о моем браке, — иронически засмеялся Тейлор. — Лиза со мной не разговаривает.
— Ты с ней виделся? — с трудом произнесла Риа.
— Мы периодически сталкиваемся — то здесь, то там.
Ну почему Риа не усвоить урок Пандоры и не держать ящик закрытым, говоря на такие темы? Гадкий сюрприз выскочил из ящика, чтобы дразнить ее. Судя по всему, Тейлор уже склонялся к тому, чтобы возобновить отношения с Лизой Бартон. Только Лиза была к тому не расположена.
— Ладно, как бы там ни было прошу прощения, что затронула эту тему, — мягко сказала Риа, чувствуя сердечную боль. — Не думала, что она тебя расстроит.
Взгляд пары голубых глаз пронзил Риа до кончиков пальцев.
— Ты затрагиваешь эту тему вот уже месяц, я она постоянно расстраивает меня. — Сердитые слова, слетая с губ Тейлора, звучали поцелуями. — Причина, по которой я не иду к другой женщине, в том, что мне не нужна другая женщина.
Риа склонила голову и закрыла глаза, изо всех сил удерживаясь от желания склониться над Тейлором и, прильнув губами к его губам, почувствовать их вкус. Тейлор придерживался их соглашения, и она не должна его провоцировать.
Увидев, что Риа намерена держать слово, Тейлор пожелал ей спокойной ночи и потянулся рукой к выключателю ночника.
— Нет, подожди, Тейлор. Сегодня твои мысли заняты еще чем-то, ведь так? — Если она не может быть настоящей женой, то вполне способна хотя бы выслушать мужа. — Я настолько была занята проектом своего дома, что не обратила внимания на твое настроение раньше. Ты не хочешь со мной поговорить?
— Нет. Даже поднимать эту тему не желаю. Тейлор уставился в потолок, но Риа ждала, когда он продолжит. Наконец он перевел взгляд на жену.
— Мы, как супружеская пара, приглашены на официальное открытие. Мне сказали, что по единодушному решению комитета мы избраны почетными гостями, прекрасно подходящими к случаю, поскольку молоды и только что поженились.
— И что же комитет приглашает нас официально открыть?
— Новый корпус пресвитерианского госпитали. Внутри Риа все затрепетало:
— О-о-о!
— А ты знаешь назначение нового корпуса?
— Родильное отделение. Новорожденные.
— Да, новорожденные. Куча медсестер. Новоиспеченные папаши со слабоумными улыбками и ведущие себя как слабоумные. Бабушки и дедушки, посылающие в окна воздушные поцелуи.
— Мамаши с грудями, полными молока, — в тон ему добавила Риа, уставившись в пространство.
Тейлор погладил жену по щеке. Рука его скользнула вниз, к шее, и накрыла грудь под ночной рубашкой.
— Прости, Риа, но я не хотел говорить тебе об этом. Я боялся, что ты посмотришь на все иначе.
— Мы ведь пойдем, да?
— Нет.
— Что ты им сказал?
— Отговорился. Сказал, что должен справиться с твоими планами и сообщу решение позже.
— Когда открытие?
— Послезавтра. Комитет не оставил нам времени на более изящный отказ. — Тейлор горько засмеялся. — Но сами виноваты.
— Тейлор, мы должны пойти. Даже если бы не были молодоженами. Ты мэр. Естественно, мы должны присутствовать на открытии.
Тейлор упрямо покачал головой.
— Страшно не хочу подводить их, но я отказываюсь подвергать тебя… нас такому испытанию.
— Никто не знает о нашем потерянном ребенке. Я была в другой больнице. Они найдут твой отказ странным.
— Плевать. Я слуга общества, но не раб.
— В обществе было столько разговоров об этом строительстве! Уверена, что на открытии будет полно журналистов. Ты должен быть там. И я, как твоя жена, тоже должна пойти.
— Нет, Риа.
Риа накрыла руку Тейлора, которую он все еще держал на ее груди.
— Да. Ты должен представлять городской совет.
— Черт с ним, с советом.
— Не говори так.
— Буду говорить, если управлять им значит еще и то, что я обязан повсюду разрезать эти гребаные ленточки.
— Для меня это будет хорошая терапия. Что-то того, как снова сесть на лошадь, которая только что тебя сбросила.
— Ты уверена? — Тейлор испытующе посмотрел на Риа.
— Уверена.
Они долго молча смотрели друг на друга, понимая, что рано или поздно должны будут «вспомнить», что Тейлор продолжает ласкать грудь Риа, но оба, очевидно, предпочитали, чтобы это произошло «поздно».
Наконец низким, дрожащим голосом Тейлор выдавил:
— Ты выглядишь вполне здоровой.
— Знаю.
— Риа, я видел прокладки в мусорной корзине. Она намеренно оставляла в корзине прокладки, чтобы Тейлор мог их видеть. Не нарушая запрета, наложенного на известную тему, Риа тем самым давала понять Тейлору, что выздоровление ее идет как по нотам.
— Все в порядке?
— Да, — чуть хрипло ответила она. — И с месячными тоже.
— Хорошо.
Руки Тейлора продолжали легкий массаж. Наконец, приподнявшись на локте, Тейлор горячими губами поцеловал грудь Риа.
— Теперь тебе лучше пойти спать, Риа. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Словно сомнамбула Риа вышла из комнаты.
Это выглядело как одевание на похороны. Риа хотела выглядеть наилучшим образом, хотя и не могла понять, почему это имеет для нее значение. Первое платье, которое она примерила, было черным. Риа изменила решение и выбрала красное, но к нему все же — черную широкополую соломенную шляпу.
Тейлор, ожидавший Риа в гостиной, даже присвистнул.
— Ты выглядишь фантастически.
— Спасибо. А шляпа — это не слишком?
— Великолепно. И ты знаешь, как я неравнодушен к твоему жемчужному ожерелью.
Тут же это невинное замечание напомнило обоим о той не слишком невинной ночи, когда Риа встретила Тейлора в постели, имея лишь приветливую улыбку на лице и жемчужное ожерелье на шее.
Чтобы замять возникшую неловкость, Риа повернулась и взялась за сумочку. Тейлор принялся спешно искать ключи от машины. В пути они предпринимали несколько попыток наладить беспечный разговор, но были слишком возбуждены, чтобы рассуждать логически, и потому большую часть дороги промолчали.
