Тейлор вспомнил, как соблазнительно и в то же время решительно выглядела Риа в тот день, когда пришла к нему в офис сообщить что носит его, Тейлора, ребенка. Сейчас Риа выглядела не менее восхитительно, но он-то знал, чего ей это стоит. Тейлор в жизни не встречал такой стойкой женщины. Риа смотрела на лицо ребенка. Наблюдая за движением ее губ, Тейлор мог поклясться, что его жена чуть слышно что-то напевает малышке. Девочка успокоилась и перестала плакать. Улыбка Риа перешла в мягкий, довольный смех. Тейлор не мог его слышать, но чувствовал всем своим нутром.
Риа что-то говорила медсестре, но при этом ни на минуту не отрывала глаз от младенца. Не разворачивая розового фланелевого одеяльца, Риа ощупывала ручки и ножки ребенка. Измерила ладонью крошечную ножку. Провела пальцем по щеке девочки.
Прежде чем вернуть ребенка медсестре, Риа отвернула один пальчик и поцеловала малышку в ладошку.
Только приехав домой, Риа заплакала. Из госпиталя Тейлор направился прямо домой, несмотря на то что еще не было полудня. Риа улыбалась в объективы фотокамер, поздравляла врачей с новым зданием, перед отъездом всем пожала руки. Но уже по дороге домой сидела в машине неестественно прямо и не проронила ни слова.
Они вошли в парадные двери, и Риа поставила сумочку на стол в прихожей, туда же бросил ключи Тейлор. Подойдя к жене, он притянул ее к себе. Риа не сопротивлялась.
— Держи меня, пожалуйста.
— Тебе не нужно просить об этом.
И только тут Риа дала волю слезам. Тейлор сбросил ее шляпу на пол, расстегнул заколку, распустил тяжелые, густые волосы и, запустив в них пальцы, крепко прижал голову Риа к своей груди. Тело ее сотрясали рыдания. Она вцепилась руками в лацканы пиджака Тейлора, и его рубашка сразу промокла от ее слез.
Когда Риа немного притихла, Тейлор подхватил ее на руки и отнес в спальню. Поставив жену рядом с постелью, Тейлор повернул ее спиной к себе, расстегнул молнию и спустил платье, через которое Риа переступила, оставшись в одной шелковой рубашке, отделанной кружевами.
Обращаясь с Риа как с ребенком, Тейлор опять повернул ее к себе лицом и, положив руки ей на плечи, принудил сесть на кровать. Опустившись на колени, он снял с жены туфли на высоких каблуках и отставил их в сторону.
Оставив Риа сидеть на кровати, Тейлор снял с себя пиджак, жилет и рубашку. Сбросив ботинки, он стянул носки, оставшись в одних брюках, лег на кровать и притянул к себе жену.
Она легла щекой на грудь Тейлора, заботливо обнявшего жену и уткнувшего свой подбородок в ее макушку.
— Расскажи мне все.
— Она была прекрасна, — прошептала Риа.
— Новорожденный не может быть прекрасен.
Риа не обиделась, потому что знала, что Тейлор шутит.
— А она была.
— Просто удивительно, до чего же она маленькая.
— Крохотуля. Ты вряд ли видел ее пальчики на ногах, но они невероятно маленькие. А пальчики на руках вообще прозрачные.
Тейлор поднес к губам руку Риа и поцеловал пальцы.
— А что ты чувствовала, когда прикасалась к ней?
— Кожа у нее очень мягкая. — Риа сдвинула брови, припоминая. — Но сухая, шелушащаяся и в пятнышках. Я спросила у медсестры, но она сказала, что так бывает у всех новорожденных. Девять месяцев они провели в воде, и потому у них неделю или около того после рождения сухая кожа, которая зачастую шелушится.
— Я этого не знал. А что еще?
— Сердечко у нее бьется очень часто. Это можно даже видеть на грудке и на головке. Тельце очень теплое. Вот почему они не закутывают малышей в одеяла. Их организм выделяет гораздо больше тепла, чем наш.
В этом заявлении Тейлор усомнился. В данную минуту тело ни одного человека на земле не вырабатывало столько тепла, сколько тело Тейлора. Побуждения Маккензи были самыми благородными, но, обнимая Риа, он ничего не мог поделать с охватившим его полным и неконтролируемым чувством.
Серовато-бежевый шелк комбинаций обтекал каждый изгиб женского тела, четко очерчивая грудь, талию и бедра. Груди Риа, полные и упругие, покоились на груди Тейлора, вываливаясь из тесных чашечек лифа. В какой-то момент розово-коричневые кружки сосков мелькнули перед разами Тейлора, и он очень надеялся, что видение не повторится. Потому что у него возникло болезненное желание помять их, почувствовать их вкус.
У Тейлора мутилось в голове от попыток рассудком погасить растущее желание и не видеть возникающие в воображении образы. Под облегающей комбинацией Тейлор видел линию пояса для чулок. Там, где кончались чулки, Тейлор знал, бедра Риа были гладкими и мягкими. Они образовывали атласную дорожку, ведущую к сладкой темной загадке женского начала.
Риа, очевидно, насторожила растущая эрекция Тейлора. Она попыталась приподняться, но он удержал ее на месте.
— Мне нужно переодеться и идти на работу.
Если бы голос Риа звучал уверенно, Тейлор, быть может, и отпустил бы ее, но неуверенный протест показал ему, что на самом деле Риа не хочет никуда идти.
— Как мэр этого города, данной мне властью объявляю сегодняшний день нерабочим.
— И что дальше?
— То.
— Что «то»? Идти по следам ребенка, которого никогда не было?
— Это уже в зависимости от твоего желания. Но до похорон тебе еще далеко.
Риа положила руку на грудь Тейлора. Большой и указательный пальцы непроизвольно стиснули его сосок.
— Я нелепая эгоцентристка, да, Тейлор? Каждый день по всему миру у тысяч женщин случаются выкидыши.
— И каждая переживает то же, что чувствуешь ты, если она хотела этого ребенка.
— И если она хотела мужчину, который стал отцом этого ребенка. — Риа подняла голову и заглянула в лицо Тейлору. — Большинство мужчин в твоем положении умыли бы руки, когда я потеряла малыша.
— Только не я, Риа.
— Но это же сняло тебя с крючка.
— Никогда не чувствовал себя пойманным на крючок. Я тоже хотел ребенка.
В глазах Риа снова заблестели слезы. Она прикусила нижнюю губу.
— Правда хотел?
— Очень сильно.
— Интересно, а это был мальчик или девочка, как крошка Дженнифер?
— Не надо.
— Кого мы потеряли: прима-балерину или олимпийского чемпиона, политика или ученого, может, художника?
— Не надо, не надо, не надо. — Тейлор перевернул Риа на спину и склонился над ней. — Мы с ума сойдем, если будем думать об этом. — Тейлор слизал слезы со щек и губ жены. — И еще я сойду с ума, если не поцелую тебя.
Поначалу это был невинный поцелуй. Губы Тейлора легко коснулись губ Риа. Они почувствовали дыхание друг друга. Потом его губы разомкнулись и поглотили губы Риа в страстном, исполненном желания поцелуе. Язык его, твердый и агрессивный, действовал стремительно и жадно.
