Официанты бесшумно скользили между гостями и проявляли завидное умение: напитки появлялись в нужный момент, и канапе, стоило кому-нибудь подумать о них, тут же оказывались рядом со свободной от бокала рукой.
Пришла приглашенная актриса, а вместе с ней парень без приглашения, похожий на австралийца, наверное, ее менеджер. Я слышала, как она упомянула Джуда Лоу, плачущего внизу, потому что консьерж не пустил его из-за слишком фамильярного поведения. У меня не было времени на такую роскошь, как подшучивание над знаменитостями: я обрабатывала влиятельных людей. Как проститутка, скакала перед редакторами модных журналов и лестью двенадцатого калибра пыталась вызвать улыбки на их коричневых от никотина лицах. Я сыпала намеками о наших известных клиентах, которых можно было бы упомянуть в статьях, и рассказывала о характерных деталях одежды, которую носят женщины, работающие в сфере компьютерного бизнеса. Серьезные газеты, бульварные издания для обывателей, глянцевые журналы — все сдались под моим бешеным натиском, и я почувствовала себя, как Тамбурлен[16] — мой любимый герой со времен сдачи экзаменов, только во много раз красивее его и лишь чуть менее беспощадный.
Пожалуйста, имейте в виду, что мое поведение не было неприкрытой саморекламой. Успех дома моды зависит от множества разных факторов, и создание модной одежды — лишь один из них и далеко не самый важный. Вы никогда не задумывались, почему на страницах модных журналов постоянно мелькают одни и те же имена? Почему все внимание приковано только к некоторым коллекциям? Вы видели рекламу в журналах, и вещи казались вам вполне милыми, или отвратительными, или просто нелепыми, но вы никак не могли понять, почему выбор пал именно на них. Думаю, причина в том, что дизайнер или специалист по связям с общественностью той фирмы не зря провел время на вечеринке, подобной этой. Он очаровывал неприступных редакторов, интриговал и пытался склонить их на свою сторону.
Только не подумайте, что я занимаюсь разоблачениями — «Кэти Касл рассказывает ужасную правду о мире моды». Просто я не знаю, как по-другому добиться нужного эффекта. На рынке полно привлекательной одежды, и нужно найти способ разделить ее на достойную внимания и никому не интересную. И здесь может пригодиться, например, тактика вовремя предложенной сигареты «Силк кат». Представьте себе, что вы протягиваете сигарету карлице-гуру мира моды именно в тот момент, когда она понимает, что ни никотиновая жвачка, ни пластырь, ни суппозиторий не смогли ослабить ее безумное желание курить, и серебристые капельки пота появляются в морщинках вокруг ее губ, и они растягиваются, превращаясь в уродливую гримасу, обнажая красные десны.
Мне нравится заниматься подобными вещами.
Гости продолжали прибывать, и казалось, что собрались уже почти все. Японский дизайнер пришел в очень плохом настроении и искал, на ком бы выместить зло, но вскоре уже смеялся странным высоким голосом над историей о куртизанках и кутюрье, которую рассказывал Майло. Да, вечеринка была организована великолепно: было очевидно, что собрались люди одного круга и с единой целью. Но все равно вокруг витало достаточно злобы и враждебности, и это лишь подогревало интерес.
Почти все внимание было приковано к Пиппину. Он появился вдрызг пьяный, под кайфом, похожий на мальчика-гомика по вызову и полный решимости изобразить перед гостями «последние страшные дни Себастьяна Флайта»[17] Он метался от группы к группе, вклинивался в разговоры и с упорством маньяка сводил их к единственной интересной ему теме: грязным сплетням о Майло и Ксерксе. В итоге хладнокровию Майло пришел конец. Он жестом подозвал двух крепких официантов, достал бумажник, шепотом что-то сказал им и отвернулся.
Официанты — один из них, очевидно, студент, работающий, чтобы расплатиться с долгами по кредиту, другой зловещим видом напоминал помощника мясника — положили в карманы абсолютно новые пятидесятифунтовые купюры и достаточно аккуратно повели Пиппина к выходу. Он не сопротивлялся, видимо, был уверен, что эти двое хотят лишь немного развлечься. Похоже, только в последний момент Пиппин понял, что сейчас получит пинок под зад в прямом смысле этого слова. Он повернулся и прокричал через плечо:
— Я достану тебя, сволочь! Ты заплатишь за это! — Затем сопроводил свои слова театральным жестом. Не сомневаюсь, он был сделан намеренно и стал триумфом Пиппина. зенитом его карьеры как драматического актера.
Это происшествие гарантировало вечеринке Майло незабвенность.
Среди веселой суеты я заметила, что в открытую дверь проскользнул довольно элегантный человек. Мне понадобилось около трех секунд, чтобы узнать в вошедшем Тома — бунтаря друга Людо. Он был от макушки до пят одет в темно-серые вещи от Тома Смита, что, может быть, свидетельствовало о недостатке воображения, но, несомненно, сотворило с ним чудеса. Он также был вполне прилично подстрижен, и я предположила, что старик итальянец из дома номер девятнадцать, или где там живет Том, в этом месяце не сможет заработать свои пять фунтов. Но я так и не поняла, почему он пришел Может, его пригласил Людо для компании, тогда это грозило мне серьезными неприятностями с Майло. Огромное количество людей, признанных в мире моды, не попали в список приглашенных, в то время как их место занял еще один школьный учитель, абсолютно не связанный ни с модой, ни с шоу-бизнесом (несмотря на его вполне достойное преображение). Майло считал подобную промашку недопустимой.
— Какой приятный сюрприз! — сказала я, когда Том заметил меня и подошел. Его уверенность сбивала меня с толку, настолько она контрастировала с полусонным-полуугрюмым видом Людо на подобных мероприятиях.
— Привет! — ответил Том, как всегда уклоняясь от поцелуя. У него было обычное для представителей рабочего класса неприятие изысканного физического контакта.
— Тебе, наверное, нужен Людо. Я его уже давно не видела.
— Э-э… нет. Честно говоря, я уже нашел, кого искал.
И в этот момент появилась Кукэ. Том широко улыбнулся. Я поняла, что никогда раньше не видела на его лице такой радостной и широкой улыбки. Создавалось впечатление, что он совсем недавно привел зубы в порядок. Кукэ встала на цыпочки, поцеловала Тома в губы и удобно устроилась у него под мышкой.
Мне пришлось приложить гигантские усилия, чтобы контролировать себя и не показать, насколько сильно я шокирована: рот закрыть, глаза не таращить и постараться не описаться.
«Больше сарказма, больше холодности, соберись с мыслями», — твердила себе я. В итоге я решила приподнять бровь:
