Довольные тем, что справедливость восстановлена, Кисляки быстро исчезли в зарослях чертополоха, а я рассказала Власу о том, почему они не могли выклянчивать деньги в полный рост, вспомнив историю десятилетней давности, как пьяный Славик Шпунькин, сев за руль единственного уцелевшего в деревне трактора «Беларусь» МТ 3-80, переехал по ногам не менее пьяных, мирно спящих в пшеничном поле братьев Кисляков.
Удивлению Власа не было предела. Как Шпунькин мог переехать сразу четыре ноги? Почему они остались живы? И отчего Славика не посадили?
– Как они могут жить в одной деревне? Ведь этот Шпунькин искалечил им всю жизнь! – недоумевал он.
– Они вообще на одном участке живут, – легкомысленно сказала я.
– Как?
– Славик продал свой дом, а Кисляки пустили его жить к себе в баню. Они все равно ею уж лет десять не пользуются.
– Где ж они моются? – Влас стоял, как будто его пыльным мешком по голове огрели.
– Нигде. Они утверждают, если не мыться вовсе – в жизни не заболеешь, потому что на коже скапливается защитный слой из грязи, и тебя никакая зараза не возьмет. Чем слой толще, тем человек надежнее защищен от всякой хвори.
– О дикий народ! О дикие нравы!
Стоило только произнести ему эти слова, как за высокими зонтиками я рассмотрела приближающуюся шапку-ушанку. На нас надвигался приятель бабки Шуры и Клавдии – Нилка. Он налево и направо размахивал палкой, расчищая себе дорогу.
– Бежим! – крикнула я, и мы с Власом помчались куда глаза глядят.
Остаток дня мы провели, скрываясь от местных жителей, носясь как очумелые по лесам и полям. Где мы только не прятались! И в высокой сухой траве, и за пышными елями на окраине леса, и в окопе, уцелевшем после Второй мировой войны. Унося ноги от Лепти с Нинтей, я шлепнулась в болото, меня медленно начало засасывать – Влас, вытаскивая меня, споткнулся о корягу и растянулся рядом. Скандальная парочка приближалась, и я подумала о том, что спрятаться от буреломцев можно только двумя способами. Первый – неподвижно лежать и ждать, пока грязно-зеленая трясина не поглотит нас, второй – нырнуть в реку и дышать через соломинку, как в старых фильмах о разведчиках, дожидаясь темноты.
Увидев нас, совершенно беспомощных, Лептя с отчаянием сказал:
– Вечно мы не вовремя! Что с них взять – они ж тонут! – Супруги демонстративно повернулись и побрели обратно, явно разочарованные, что им снова не повезло.
Из болота нам чудом удалось выбраться – с помощью той самой коряги, из-за которой Влас очутился в хлюпающем топком месиве.
Мы хотели было отправиться домой, как метрах в двадцати увидели бабку Шуру – видимо, она хотела попросить у Власа более значительной прибавки к ее мизерной пенсии. И мы, обогнув болото, бросились от нее наутек, все больше удаляясь от Буреломов.
Уже смеркалось, когда мы наконец решили вернуться домой. Шли долго, но когда увидели впереди деревню, у нас открылось второе дыхание. Мы ринулись домой, мечтая побыстрее сменить одежду, привести себя в порядок и напиться горячего чаю.
Вдалеке забелел указатель с названием деревни.
– Почти дома! – весело воскликнула я.
– Машенька, любимая, сколько же нам с тобой пришлось сегодня пережить! – трогательно воскликнул Влас. – А вместе пережитые трудности сближают людей. – И он прямо на дороге принялся целовать меня в щеки с засохшей болотной грязью.
– Смотри! – в ужасе закричала я, читая название деревни. – Загрибиха!
– Что? Как?! Я ничего не понимаю!
– Мы заблудились и пришли в соседнюю деревню! До дома еще три километра пилить!
– Я сейчас же поймаю машину! – решительно проговорил он и протянул руку.
– Кто ж нас таких грязных посадит?! Пошли пешком, – но не успела я это сказать, как перед нами остановился грузовик, Влас о чем-то переговорил с водителем, и тот гаркнул:
– Забирайтесь в кузов, да осторожнее – там куры!
В Буреломы мы явились как две рваные, вымазанные в грязи подушки. Миновав «Гондурас», мы обогнули наш гараж и увидели около дома толпу народа. Толпа поджидала нас.
– Вот они! – крикнул один из братьев Кисляков.
– Что вам от нас нужно? – спросил Влас.
– Как – что? – прохрипела уже порядком подвыпившая Ляля. – Вы недавно поженились, а отметить?!
– Го-орь-ко! – вдруг крикнул Афанасий Шпунькин, и его мгновенно поддержало голосов десять.
– Знаете ли, мне завтра рано утром за руль садиться – так что вашей радости по этому поводу я никак не могу поддержать, – стиснув зубы, проговорил Влас.
– А ты и не поддерживай! – нагло заявила Ляля. – Дай нам тити-мити на стол, мы и без вас отметим!
– Без нас отметите нашу свадьбу?! – поразился мой ясный сокол и уж больше сдерживать себя был не в силах – он припомнил собравшимся все – начиная от ликвидированной поутру пачки сигарет, заканчивая путешествием из Загрибихи до Буреломов в кузове с курами. – Вы нам весь день испортили! Я приехал к своей жене, чтобы провести время с ней, а вместо этого мы до ночи скитались черт-те где!
– Стариков надо уважить! Эва! – грубо проговорила староста, и слова ее стали последней каплей в чаше терпения Власа.
Он вдруг достал портмоне, вытащил оттуда все деньги и, подкидывая их в воздух, заорал:
– Нате, берите, хватайте, отмечайте! Ненасытные! – В черное ночное небо с яркой Полярной звездой и Большой Медведицей летели рубли, доллары, гонимые ветром; кредитные карточки падали в пожухлую траву. – Вот! Все! Все возьмите, только отвяжитесь от нас! – кричал он, выворачивая карманы, показывая, что у него больше нет ни копейки. Однако на Власа уже никто не обращал внимания – местные жители ползали на четвереньках по земле и собирали драгоценные бумажки. С каждой секундой обстановка у нашего дома накалялась – из-за презренных бумажек уже завязалась драка между лучшими подругами – Клавдией и бабкой Шурой, Лептя с Нинтей решили выяснить отношения в проулке после сбора денег, Ляля с Афанасием, крепко вцепившись друг в друга, катались по земле, между Поповой и Козлятницей тоже завязался жаркий спор, который, видимо, закончится мордобоем.
– Пошли! – и Влас потащил меня в дом.
– Где вы были? Что происходит? Двенадцать часов ночи, а вас все нет и нет! Я не нахожу себе места! Вся как на иголках! И что это за вид? Вы что, в выгребную яму провалились? – обрушилась на нас мама. – Что это за шум на улице? Я решительно ничего не понимаю!
И Влас описал весь наш сегодняшний день до мельчайших подробностей.
– Ограбили! – прошептала мамаша и медленно сползла по стенке. Сидя на корточках, она с минуту помолчала, а потом велела нам немедленно умыться и переодеться. – Не топить же баню ночью!
Пока мы умывались, она назидательно поучала зятя, как надо себя вести с местным населением – главное, ни в коем случае нельзя давать им денег:
