— Значит, вы не знаете, куда Пейдж могла поехать?
Картер встал, собираясь уходить. Майлс тоже поднялся.
— Не знаем, но на всякий случай оставьте нам свой телефон, мы позвоним, если что-то узнаем.
Это было равносильно официальному одобрению. Картер вручил им свою визитную карточку и ушел. От родителей Пейдж он решил отправиться к Шейле. Являясь без предупреждения, он рисковал не застать ее дома, но, к счастью, застал.
Шейла была в джинсовой юбке и в белом свитере. Ее волосы были зачесаны назад и повязаны алым шарфом. Картеру показалось, что она одновременно и рада его видеть, и насторожена, так как не знает, чего ждать от его визита.
— В воскресенье мы с Пейдж должны были пожениться, — сразу приступил к делу Картер, — но она сбежала. Ты не знаешь, где она?
Шейла отрицательно покачала головой.
— Нет. Она была у меня вчера, я поняла, что она очень боится брака… и собственных чувств.
Картер улыбнулся элегантной женщине, которую еще не привык воспринимать как мать.
— Вчера она побывала и у своих родителей. Жалко, что я при этом не присутствовал, она взбунтовалась.
Шейла философски заметила:
— Гнев — это первая ступень, а вторая — прощение.
— Думаешь, это применимо и ко мне?
— Я знаю, что ты на меня сердишься. У тебя есть на то основания.
Картер досадливо поморщился.
— Моя мать умерла, и мне нелегко снова принять ее, то есть тебя в свою жизнь.
— Я понимаю. — Шейла поколебалась и добавила: — Надеюсь только, что ты этого действительно хочешь.
— Ты очень прямолинейна.
— Ты тоже, и Пейдж бы со мной согласилась.
Картер понурил голову.
— Да, в нашей с ней ситуации я повел себя как слон в посудной лавке.
— Я бы сказала, скорее как стадо слонов на стекольном заводе. Ты вручил ей кольцо по случаю помолвки?
— Нет! У нас не тот случай.
— А какой? Разве ты не предложил Пейдж стать твоей женой? Значит, можно считать, что вы помолвлены.
— Ах, мама, ты заставляешь меня чувствовать себя нашкодившим мальчишкой.
— Но ведь ты ее любишь.
— Она мне нравится, и я ее хочу, — с чувством сказал Картер. — Я бы не назвал свои чувства любовью.
Шейла помолчала, казалось, она мысленно формулировала какой-то важный вывод.
— Кажется, я поняла, в чем дело. Ты так же боишься любви, как Пейдж, вот почему ты гонишь ее к алтарю силой, не особенно интересуясь ее мнением. Но с Пейдж так нельзя, она не позволит не считаться с ней. — Шейла снова помолчала, словно сомневаясь, стоит ли продолжать, но затем решилась: — Я не люблю давать советы и не уверена, что имею на это право, я совершила в жизни много ошибок. Прошлого не вернешь, но сейчас я точно знаю, что любовь — это все, что действительно имеет значение.
— Ты сожалеешь, что ушла от отца?
— Нет, но будь я много лет назад мудрее, я могла бы сохранить детей.
— Не уверен, что Эдмунд позволил бы.
Шейла пожала плечами.
— Что толку спорить об этом сейчас? Хватит о прошлом. Если бы я знала, где Пейдж, я бы тебе сказала.
— Я тебе верю. — Неожиданно для самого себя Картер спросил: — У тебя есть с собой картины или хотя бы репродукции?
Шейла кивнула.
— Мне было бы интересно на них взглянуть, только не сегодня, через несколько дней.
— С удовольствием дам тебе альбом моих работ.
Помолчав, Картер медленно проговорил:
— Но сама ты бы никогда не предложила, правда?
Шейла виновато улыбнулась.
— Меня многие называли слишком гордой и негибкой, наверное, они правы. Ты наверняка унаследовал некоторые худшие черты моего характера, но, надеюсь, что и лучшие тоже.
— Об этом лучше спросить Пейдж, — с усмешкой сказал Картер. Он посерьезнел. — Ты долго еще пробудешь в Окленде?
— Я останусь на столько, на сколько ты захочешь.
— Я рад.
Картер заметил в глазах матери слезы. Он был уверен, что Шейла не из тех женщин, у которых глаза всегда на мокром месте. Не задумываясь, он подошел к матери и обнял ее. Шейла ненадолго склонила голову на его плечо, потом выпрямилась и отстранилась.
— Картер, я хочу, чтобы ты знал: я никогда тебя не забывала, не переставала любить. Ты и Пейдж всегда будете желанными гостями в моем доме.
Картер в отчаянии стукнул кулаком по бедру.
— Я даже не знаю, где она!
— Не растворилась же она в воздухе. Вот увидишь, она вернется.
Картер возвращался домой в мрачном расположении духа. Шейла права, Пейдж, конечно, вернется рано или поздно, но какое решение она примет? Не утвердится ли она в своем намерении стать матерью-одиночкой?
В субботу Картер стоял на причале, на том самом месте, где впервые увидел Пейдж. Только увидев безлюдный берег, он понял, что втайне надеялся, что Пейдж каким-то чудом снова окажется здесь. Ее не было, зато к берегу подходил «Быстрый». На палубе стоял Эдмунд. Борт катера стукнулся о прибитые к сваям автопокрышки. Картер поймал причальный конец и привязал к металлическому кольцу.
— Здравствуй, Дональд. У меня к тебе просьба: не мог бы ты несколько минут посидеть в моей машине?
— Нет проблем.
Дональд подмигнул и вразвалочку пошел к дороге. Картер запрыгнул на борт. Увидев сына, Эдмунд недовольно произнес:
— Надеюсь, у тебя действительно важное дело. В Блэкмор-холле гости, мы не можем задерживаться.
Картер не стал ходить вокруг да около.
— Я встречался с Шейлой.
Где-то пронзительно закричала чайка. Волны шлепали о причал и о борта катера. В наступившей тишине все звуки были отчетливо слышны.
— Она подписала документ, в котором обещала никогда не возвращаться в Окленд, — наконец с достоинством сказал Эдмунд.
— Ты говорил, что моя мать умерла, а потом сослал меня в пансион!
— Картер, это было сделано для твоего же блага. Она тебя бросила… нас всех, и меня, и тебя, и Стивена. Она повела себя бессердечно.
— Она была молода и поступила необдуманно, возможно, даже глупо, но бессердечной я бы ее не назвал. Кто был бессердечным, так это ты. Ты лгал собственным детям, что их мать умерла.
— Я действовал из лучших побуждений.
— Ты не мог простить Шейле, что она тебя бросила! — вдруг осенило Картера. — В этом все дело?
— Чепуха!
— Вот почему ты устроил фальшивые похороны в Гамильтоне — чтобы сохранить лицо. И не спорь, я знаю, что попал в точку, удивительно, как я раньше не догадался.
Некоторое время Эдмунд молчал, на его лице отражалась борьба противоречивых чувств, потом он заговорил с нетипичной для него горячностью:
— Шейла околдовала меня с первого взгляда, она была такая живая, страстная, свободная… в ней было все, чего не доставало мне. А как она была прекрасна! Едва я ее увидел, как понял, что она должна принадлежать мне, только мне.
