Его глаза остановились на ней.
— Подойди ко мне.
По спине у нее пробежал холодок, и она повиновалась, хотя и без особой спешки, двигаясь по комнате медленными, соблазнительными шагами.
— Чего тебе? — спросила она, остановившись у кровати.
Гордон вытянул руку, намотал ее волосы узлом и потянул вниз. От внезапного рывка вино расплескалось и залило ему грудь.
— Ты знаешь, чего я хочу? — прохрипел он.
— Скажи, — прошептала она жестким голосом. Внезапно ей захотелось чем-то отомстить ему за бесцеремонное обращение с нею. — Скажи же, — добивалась она.
Гордон сказал. Она откинула простыню и прижалась ртом к его груди, залитой вином. С рассчитанной медлительностью она слизывала каплю за каплей с его груди, нежно покусывая его соски, затем начала опускаться ниже.
Гордон застонал, прежде чем она достигла конечной цели.
— Надень это сегодня вечером, — велел Гордон, доставая из шкафа кружевное платье кофейного цвета и бросая его на постель, где она лежала по-прежнему обнаженная.
— Скажи «пожалуйста», — промурлыкала она.
— Пожалуйста.
Мэгги засмеялась.
— Ты — единственный мужчина из моих знакомых, который даже слово «пожалуйста» способен произнести как распоряжение.
Она выбралась из постели, и тут Гордон, схватив ее за запястье, привлек к себе.
— А скольких мужчин ты познала до меня, дорогая?
Неожиданный приступ ревности озадачил Мэгги. Она ловила его взгляд, пытаясь угадать, что скрывается за ним.
— Ты поверишь, если я скажу, что до тебя у меня был только один мужчина?
Ясно, ему это кажется неправдоподобным.
— Ну ладно, — смирилась Мэгги, — не так это и важно, правда?
По его лицу пробежала судорога боли.
— В общем-то это не мое дело, но, черт побери все на свете, мне почему-то нужно это знать!
— Тогда поверь мне, Гордон, — попросила она, борясь с отчаянием. — Просто поверь.
— Хотел бы.
— Но что тебя останавливает?
— Концы с концами не сходятся. Ты так прекрасна и соблазнительна! Я ничего не могу с собой поделать, меня безумно влечет к тебе. Много мужчин наверняка так же жаждали обладать тобою, — простонал Гордон и принялся целовать ее.
Его неутолимая страсть вызвала ответную искру в ее измученной душе. Мэгги уронила на пол платье и обвила руками его шею. Гордон задохнулся, когда ее отвердевшие соски прижались к его груди.
— И ты слишком искушена в любви, — проскрежетал он прямо ей в губы.
— В таком случае, Гордон, просто молчи и наслаждайся. Я же не спрашиваю, сколько было любовниц у тебя, не так ли?
— Да, но это потому, что ты не… — Он оборвал фразу, скривив рот в мучительной гримасе.
— Что я не?.. — прошептала Мэгги. Зачем он задает дурацкие вопросы в такие сладостные минуты?
— Неважно, — прорычал Гордон.
Он схватил ее за талию, приподнял и швырнул назад, на постель.
— Ты прекрасно танцуешь, — хриплым шепотом похвалил Мэгги Гордон, опаляя дыханием ее ухо.
Они рано поужинали в компании с Гилморами, затем вчетвером спустились в танцевальный зал. Мэгги приняла комплимент за чистую монету. Правда, в тюрьме у нее не было практики. Однако у Мэгги за спиной несколько лет занятий бальными танцами. Это что-нибудь да значит!
— У тебя тоже неплохо получается, — сказала она, радуясь, что может делать нужные па, не раздумывая. Она не смогла бы сосредоточиться, когда их тела так плотно прижаты друг к другу.
— И от тебя исходит божественный аромат, — пробормотал Гордон. — Что это за духи?
— Шанель номер пять.
— Опять чей-то подарок, наверное? Такие духи женщины не покупают себе сами. Но только не сердись, — поспешил предупредить он, видя, как напряглась Мэгги от его намека. — У меня, кажется, развилась беспричинная ревность. Могу лишь извиниться за свое лицемерие, я не допускал, что у тебя может быть свое прошлое. Черт побери, мое ничуть не лучше.
Замечание Гордона впервые за последние дни заставило ее вспомнить о тюремных временах. Ей хотелось бы рассказать ему о своих злоключениях, но она знала: это будет означать конец всему.
— Я удачно подобрал платье для танцев, а? — хмыкнул он, делая пируэт.
Гордона возбуждает, конечно, отсутствие на ней бюстгальтера и то, что платье тесно прилегает к фигуре. Мэгги уступила его настоянию надеть этот наряд, хотя и отдавала себе отчет в том, что платье узковато, слишком откровенно обнажает плечи и грудь, и она в нем будет выглядеть чуть ли не полуголой.
Прохладный шелк подкладки настоятельно напоминал о твердых напряжённых сосках, особенно когда Гордон прижимал ее к себе, как сейчас. Слава Богу, хоть юбка была довольно свободной, иначе она не смогла бы не только танцевать, но даже передвигаться.
— Ты бессовестный, тебе это известно? — прошептала она едва слышно.
— В таком случае мы составляем отличную пару, — ответил он низким, сдавленным голосом. — Замолчи, Мэгги. Я хочу наслаждаться моментом, а не болтать о нем.
У нее сразу испортилось настроение, ибо ей явно, не удалось поколебать мнение Гордона о ней. Конечно, виновата в этом лишь она сама. Не надо было изобретать добренького старенького покровителя-любовника. Снова ее пронзила мысль о необходимости сказать правду. Но поверит ли Гордон?
Сомнительно. Скорее всего, она добьется тем самым лишь прекращения отношений, какими бы ни были, плюс к тому потеряет работу. Нет, она не посмеет рисковать ни тем, ни другим. Она слишком любит Гордона, чтобы утратить то немногое, что имеет. Стремление защитить себя от ударов судьбы в будущем было менее сильно, чем ее желание владеть этим мужчиной.
И Мэгги закрыла глаза, спрятала лицо у него на груди и наслаждалась близостью его дурманящего тела.
Гордон внезапно пробормотал:
— Господи помилуй!
Мэгги вскинула голову и посмотрела ему в глаза.
— В чем дело?
— Тебе не о чем беспокоиться.
Вполне естественное любопытство все же побудило Мэгги осмотреться. Долго доискиваться причины тревоги не пришлось. Только что в танцевальный зал пожаловала мадам Брэннигэн. Она была одета в самое кричащее красное атласное платье, какое доводилось видеть Мэгги. Вырез впереди опускался чуть ли не до талии, перехваченной широким поясом, усеянным драгоценностями. Можно сказать, что спины у платья не было вовсе, а под узкую юбку вряд ли можно было что-нибудь надеть.
И опять поблизости не было Джеральда Бреннигэна, а его сексуально озабоченная жена сразу же привлекла внимание очередного поклонника, который пригласил ее танцевать. Она упала в его объятия, как будто век этого ждала. Улыбка совратительницы заиграла на ее полных красных губах.
