— Из меня получился бы классный домашний хозяин!
Но даже заявление, что он великолепно выглядел бы в передничке, с орущим ребенком в одной руке и сковородкой в другой, не вызвало у нее ни тени улыбки.
— Еще рано говорить о беременности, а уж тем более решать, что мне нужно делать, а что не нужно, — выдавила из себя Диана. — И если ты не возражаешь, я бы предпочла принять душ и одеться. Так что, будь добр, выйди из комнаты.
Поль молча встал и вышел, понуро опустив плечи. Диана с вызовом смотрела ему вслед.
Что, не понравилось, когда тебя выпроваживают? Подумаешь, какой крутой... Решил, что она будет плясать под его дудку? Не тут-то было!
Диана поставила стынущий кофе на столик и выскочила из кровати.
Когда он вернулся в Сан-Франциско, ему, видимо, пришло в голову, что она могла забеременеть.
Так вот почему он прилетел назад на остров!
Вовсе не потому, что хотел, чтобы они были вместе, и вовсе не потому, что не хотел ее терять, как он красиво разглагольствовал вчера и сегодня. Он просто решил, что ему нужен этот ребенок.
Все французы ужасно чадолюбивы. Она читала об этом в каком-то журнале на прошлой неделе. Поль никогда не понимал этого до того, пока ему в голову не пришло, что она могла забеременеть. Ему нужен ребенок, а она — необходимый придаток к нему!
Он не любит ее, но своего ребенка будет любить всеми фибрами своей души и будет заходиться от гордости, когда впервые возьмет его на руки!
Хотя о ребенке говорить еще преждевременно, но Поль уже все спланировал. Он перестроит график своей работы, выкроив побольше свободного времени, чтобы проводить его с ребенком, а она — как бесплатное приложение — может спокойненько работать хоть дни и ночи напролет, лишь бы не мешала их отношениям. Даже если ребенка этого еще и не существует, ничего. Он сделает ей еще не одного ребенка. Ведь в его воображении он уже окружен большой семьей.
Диана взглянула в зеркало и, увидев, что ее лицо покраснело от гнева, сделала над собой усилие, пытаясь успокоиться. Что это она ударилась в истерику?
Конечно, в ее мыслях, возможно, есть какая-то доля истины, но как она может думать, что она сама интересует его только, как инкубатор для его ребенка? Ведь он был так искренен вчера и так непритворно убеждал ее принять его предложение.
Она заставит его прямо ответить на вопрос, но только после того, как возьмет свои эмоции под контроль и будет способна вести себя адекватно.
Выйти за него замуж потому, что он высоко ценит их отношения, — это одно. Она могла бы смириться с этим и надеяться в будущем, что он научится любить ее хотя бы немного.
Но если он хочет жениться на ней потому, что только так он может заполучить возможного ребенка, то тогда об этом браке не может быть и речи. Она никогда не доверит ему полного контроля над ребенком.
Диана на полную мощность включила душ, смывая чувство отвращения к самой себе. Опять она занялась своим любимым делом — приписыванием Полю несуществующих мотивов вместо того, чтобы прямо спросить его, о чем он думает в действительности.
— Еще кофе? — предельно вежливо спросил Поль.
Диана молча покачала головой. Она опять задела его гордость, за что ненавидела себя. Куда подевались тепло и близость их отношений, которые так радовали ее всего полчаса назад?
На завтрак Поль поджарил чудную яичницу и открыл банку консервированного апельсинового сока. Все было съедено большей частью в гробовом молчании, если не считать общих замечаний о погоде и о том, что продуктовые запасы подходят к концу.
Если так пройдет весь день, то она просто сойдет с ума! Надо, наконец, узнать, что лежит в основе его предложения. Будем придерживаться небрежного тона и избегать конфронтации.
— Поль, могу я тебя кое о чем спросить?
— Да о чем угодно...
Он оживился. Лед в ее глазах, появившийся после его промашки, начал таять. На ее лице была лишь озабоченность, но не презрение. Пришло время оправдаться, убедить ее, что он думал только о ней, о ее благе, о ее интересах.
Поль с облегчением улыбнулся и не смог скрыть своей любви к ней. Он опасался, не испугается ли Диана этих чувств, скрытых в его глазах, опасаясь их глубины, будучи не в состоянии испытать любовь сама.
Она выпрямилась, слегка облизнула языком пересохшие губы и открыто взглянула на него. Он протянул руку и накрыл ее ладонь своей в ожидании ее вопроса. Но, как только их руки встретились, в дверь громко постучали, затем вошел озабоченный Рене.
Поль раздраженно поднялся с недовольным выражением лица. Он запретил своим служащим приходить в сторожку без крайней необходимости, и если этот нахал нарушил его инструкцию, ему не сносить головы.
Поль молча выслушал сбивчивую французскую речь Рене, побледнел, а затем коротко спросил что-то. Они говорили так быстро, что Диана, знающая французский на бытовом уровне, не успевала ничего понять. Из обрывков знакомых ей фраз она лишь поняла, что случилось что-то неожиданное.
Рене ушел, получив какие-то указания, а Поль повернулся к ней.
— Проблемы? — обеспокоено спросила она.
— Проблемы, без которых я вполне обошелся бы, тем более в такую важную минуту. Моего главного бухгалтера обвиняют в растрате крупных сумм. За дело уже взялась полиция, ведется следствие. Мне необходимо срочно вылететь в Париж. Вертолет уже ждет меня.
Поль коснулся рукой ее щеки, нежно растрепал волосы и сказал, с надеждой глядя в ее глаза:
— Я уеду всего на несколько дней, крайний срок — это неделя. Пообещай, что ты дождешься меня на острове. Отмени свой рейс, хорошо? Рене благополучно проводит Нору. Обещаешь?
У нее дрогнуло горло. Она должна отменить свое возвращение к нормальной жизни, хотя она ничего не знает о его истинных намерениях насчет себя? Ведь это все равно, что покупать кота в мешке...
Как будто прочитав ее мысли, Поль сказал:
— Если я не застану тебя здесь, когда вернусь, я решу, что ты, как следует подумала над моим предложением и решила отказать мне.
Его пальцы коснулись ее подбородка, а взгляд стал жестче.
— В том случае, если окажется, что ты беременна, я хочу получить и получу равные права на ребенка. Но, умоляю, дождись меня.
Он торопливо поцеловал ее и быстро взбежал вверх по ступенькам, а через пару минут уже, переодевшись, выбежал из дома, оставив Диану наедине со всеми ее незаданными вопросами.
12
Ощущение растерянности и беспомощности было всепоглощающим. Несмотря на яркий солнечный свет, сияние волшебного моря и умиротворяющую атмосферу острова, Диана не могла отделаться от этого чувства.
