Бен Харви был доволен. Дела шли прекрасно. Еще несколько подобных сделок, и буфер против превратностей судьбы будет достаточно крепким, чтобы обеспечить ему экономическую безопасность на многие годы вперед. Джергенсон, Вильямсон, Дадли и Рознофф — вот четыре основных рекламодателя журнала. Конечно, Дадли еще не прислал официального контракта, но скоро, очень скоро это произойдет, так как он был в восторге от материала Хелен.
Один в своем кабинете, Бен курил сигарету и лениво мечтал о личном баре. Ну, это тоже можно устроить. Бен чувствовал желание выпить за тот образ жизни, который себе обеспечивал. И за Хелен. Она значила для него гораздо больше, чем он хотел признать. Он не представлял себе, как все можно устроить, но знал, что влюбился. А он этого» не ожидал. Мэвис этого бы не позволила. Но когда придет время и он будет на деле влиятельным редактором, найдется способ управиться и с Мэвис. Она была жадной до денег, славы и власти. О, она могла сказать: «Я люблю тебя», и очень убедительно, но когда она это говорила, невозможно было до конца верить, что в ее красивой голове не зреет новая мелкая интрига.
Мэвис превращала жизнь Хелен в ад, а та выносила все твердо и без жалоб. Это было признаком настоящего воспитания. Провинциалка или нет, Хелен была такой девушкой, какую он никогда не ожидал встретить, — преданной, верной, любящей. Он должен сделать что-то особенное для нее на этой неделе. Может быть, сводить ее в «Уолдорф-Асторию» поужинать, а потом на «Привет, Долли!»? Ее так легко развлечь, а такое гала-представление сделало бы ее по-настоящему счастливой.
Будет, что отметить. Он и Мэвис имели уже больше ста акций «Мод». Этого было достаточно, чтобы потребовать право голоса или даже контроля над издательством. Наверняка ни у кого больше нет столько акций.
С деньгами Джергенсона он сможет скупить еще больше, для уверенности. Затем, если Гарри Эймс по-прежнему будет болеть или захочет уйти в отставку, можно будет предложить выкупить у него журнал. Бен предъявит свои акции и столько денег, сколько сможет найти, и конечно, уверит Гарри Эймса, что будет по-прежнему воплощать идеи и планы издателя. Ведь Гарри Эймс всегда восхищался, и в его, Бена, присутствии, тем, как его главный редактор вел дела.
Бен Харви не предвидел никаких проблем. У старика не было никакого протеже или родственника, кому бы он мог оставить «Мод», и потребуется долгая юридическая волокита, чтобы установить право на журнал, а тем временем кто-нибудь из мощных соперников мог бы выступить со своими претензиями. Гарри Эймс, безусловно, скорее согласится на Бена Харви, чем позволит «Мод» слиться с кем-либо или совсем прекратить существование. В общем, дело было надежным на все сто процентов.
В конце концов, если Гарри Эймс все же откажет Бену в необходимом ему контроле, все, что ему останется сделать, это предъявить Гарри акции, которыми теперь владели он и Мэвис. Бен не сомневался, что сможет добиться голосов всех владельцев акций. Когда речь пойдет о том, на чью сторону встать — на сторону человека, находящегося на последнем издыхании, или редактора, поднявшего «Мод» из ничего до места третьего в стране журнала мод (а вскоре и первого), Бен совершенно не беспокоился относительно того, каким будет решение акционеров.
До настоящего времени он делал большую часть работы. Мэвис, конечно, ухитрилась получить много акций, но именно он заключил столь важные сделки с рекламодателями. Пора Мэвис находить собственные связи, если она хочет продолжать работать с ним в команде.
Мысли Бена Харви, очевидно, были телепатическими, так как в этот момент Мэвис как раз говорила с Сан-Франциско, со своей университетской подругой Вернон Эллисон. Верна работала директором большой новой косметической фирмы «Карали косметикс», которая хотела быть представленной в «Мод». Рекламную кампанию планировалось начать с февральского выпуска. Мэвис прикрыла свою дверь в середине разговора и намекнула, что такое сотрудничество может предполагать премию за ценное редакционное пространство. Верна очень заинтересовалась. Она предложила Мэвис прилететь на следующий уикэнд для встречи с Карлом Ли, владельцем фирмы, в его доме в горах Саусолито.
Мэвис сказала, что это чудесная мысль и она немедленно закажет билет на самолет. Она подумала, что, уехав прямо из редакции днем в пятницу, даже сможет выкроить несколько часов на покупки и посетить «Кост-Плас импортс», этот просто легендарный магазин на побережье, где имелся огромный выбор восточного антиквариата по смехотворно низким ценам.
Распрощавшись с Вернон, Мэвис тут же позвонила в «Юнайтед Эарлайнс». Даже если она потратит на личные дела лишний день или два на следующей неделе, это не будет иметь значения, решила Мэвис. Декабрьский номер продвигался очень гладко, и она в любом случае вернется задолго до даты подписания номера в печать.
Бен Харви решил повременить с приглашением Хелен в «Уолдорф-Асторию» и на «Привет, Долли!». Он поговорит с ней в пятницу, как только Мэвис уедет. Мэвис просила Бена позавтракать с ней сегодня, чтобы рассказать о телефонном разговоре с Вернон. Проходя мимо стола Хелен, она заметила своим обычным язвительным тоном:
— Мистер Харви и я уходим на ленч, Хелен. Я не вижу Бетси. Передай ей это, когда она вернется.
Хелен взглянула на Бена, когда он последовал за Мэвис к выходу. На какое-то мгновение их глаза встретились, и он отвернулся. И это чуть не разбило ей сердце.
Глория и Джим наконец назначили дату свадьбы. Они собирались пожениться перед Рождеством. Глория сообщила эту радостную новость Хелен, когда та пришла домой в четверг вечером. Это был длинный отвратительный день со множеством мелких неприятностей. И неделя почти закончилась, а Бен ни слова не сказал ей о встрече. Как Хелен ни была обрадована новостями Глории, она не могла не чувствовать разочарования, похожего на чувства застенчивой девушки на танцах, когда та видит, что все остальные танцуют и счастливы, а она стоит одна, никем не замечаемая. Но ни за что на свете Хелен не выказала бы своего разочарования, чтобы не омрачать радость Глории.
В конце концов, завтра пятница, и, конечно, Бен куда-нибудь пригласит ее. Хелен хотела надеть свою брошь, этот особый залог их любви, который заменил обручальное кольцо. Она подумала, что, может быть, найдет в себе смелость попросить Бена объявить об их помолвке. Ведь если они любят друг друга, то им нечего скрывать. Она порвала с Роем из любви к Бену и, возможно, навсегда потеряла его как друга. Но она сделала это ради Бена. Наверняка он сможет успокоить ее, ведь для этого требовалось не так уж и много.
