Сварила кофе и посмотрела на сваленные в холодильнике пакеты и завернутые в ресторанные льняные салфетки собранную бережливой Галиной со стола закуску.
Развернула – верхняя часть ананаса, срезанная вместе с колючими листьями.
– Посажу у себя на окне, а на Новый год наряжу как елочку. У меня и игрушки маленькие есть! – убеждала меня она.
– Брось, Галка, неудобно перед персоналом.
– За все заплачено, – резонно ответила она.
Но вот два фужера, потихоньку завернутые в салфетку, не укладывались ни в какой счет.
– В милицию захотела… – зловещим шепотом грозила ей я.
– В такси выпить на посошок надо? Надо. Не шуми.
В такси выпивали посошок, подпрыгивая на колдобинах, раскатанных автомобилями из наметенных метелью сугробов. Ветер стих и было морозно, но в салоне нашего автомобиля было весело, пахло разлитым виски и растоптанной по полу финской колбасой. Таксист, соблазненный двойной оплатой, сносил все наши выкрутасы.
Ехать нам было не близко, и за время нашего путешествия мы с Галкой спели пару песен, выпили полбутылки виски и даже делали для мальчиков вынужденные остановки.
Сейчас, стоя перед разверстым холодильником, я поняла, что о дальнейших подробностях мне осталось расспросить единственного свидетеля окончания вчерашнего вечера.
Я заглянула в спальню и прислушалась. В полумраке прозвучал голос Андрея:
– Я не сплю, заходи.
– Я кофе сварила, – сказала я и присела на постель.
Просунула прохладные руки под одеяло и нащупала его лодыжку. Андрей не ответил на мои заигрывания.
– Я себя плохо вела? Ты меня накажешь? – томно, с придыханием спросила я, проводя ладонями вверх, до теплых ягодиц.
– Кто такой Анри? – вопрос прозвучал глухо, но зазвенел в моих ушах.
Я отдернула руки от теплого тела и не придумала ничего, как переспросить:
– Кто?
– Ты называла меня Анри, говорила, что соскучилась и до сих пор любишь.
Я похолодела от услышанного.
– Наверно, перебрала и плохо выговорила твое имя… – попробовала оправдаться я.
Внешне Андрей был совершенно спокоен. Он поправил подушку у себя под головой и продолжил:
– Не лги, ты занималась любовью не со мной, когда я это понял, ты умоляла не отталкивать тебя и винила во всем какого-то Мишеля.
– Мы прилично выпили и…
– Скажи честно, терпеть не могу женскую ложь, – холодно произнес он.
– Не хочу вынимать скелет из своего шкафа, – теперь обозлилась я.
– А я не хочу в этом участвовать.
– В чем?
– Любовь a la trois не для меня.
– В нашем случае третьего нет, – тихо ответила я.
Он равнодушно смотрел на меня, но в тембре произнесенной им фразы я услышала обиду:
– Он фантом, но он есть. Я не собираюсь быть всего лишь его заменой.
– Это все в прошлом, – я положила руку на очертание его ног под стеганой тканью одеяла.
Андрей встал с постели, ушел в ванную, а я печально побрела на кухню. Вернулся свежевыбритым, одетым в джинсы и джемпер, отхлебнул кофе из налитой мною кружки.
– Собирайся. Я отвезу тебя домой.
Я опешила.
– Ты гонишь меня?
– Повторение пройденного. Для меня достаточно одного раза, – он поставил кружку на стол и сделал шаг из кухни.
– Постой, неужели так просто? – остановила его я.
– Решение надо принимать сейчас, пока не стало сложно, – он подпер плечом дверной косяк.
– Значит, ты все решил?
– Если ты против, убеди меня в том, что я ошибаюсь.
– Послушай, – я собралась с духом и выговорила. – У тебя есть прошлое, я это уважаю и не задаю вопросов "кто она?" и "как это было?". И мое прошлое до сегодняшнего дня не мешало нам, так почему надо что-то решать?
– По крайней мере, тебе не на что жаловаться, моя бывшая жена не спит с нами в одной постели, – сказал он.
– А если я пообещаю тебе, что ты никогда больше не услышишь то, что тебе довелось услышать? Андрей…
Он перебил меня:
– И еще, – голос его приобрел металлический оттенок, – я требую изгнать его из нашей постели.
– Даю слово.
Дал слово – держи. Андрей подошел ко мне и притянул мою голову к себе. Я сидела на стуле, и моя голова уткнулась ему в живот. Мягкая шерсть джемпера щекотнула мой нос и я, не удержавшись, чихнула.
– Правильно, – сказал Андрей, и добавил, – ты дала слово, помни об этом.
Куда уж правильнее, подумала я. Хватит! Никаких возвращений к прошлому. Только вперед!
Мои участившиеся отсутствия дома, стали волновать моих родителей. Лерка приезжала редко, только на каникулы и им не о ком было заботиться и поучать.
Маменька тактично расспрашивала меня о моем приятеле, папенька более настойчиво требовал предъявить его на родительский суд. Я, памятуя о сватовстве Анри, не представляла, что когда-нибудь в наш дом войдет мужчина в качестве моего жениха.
Наши отношения с Андреем более ничего не омрачало, наоборот, объяснившись, мы стали ближе друг другу. Галка и Леночка иногда спрашивали меня, когда же наша свадьба и тогда я напоминала им, что мы оба прошли через горнило несостоявшихся браков, его не состоялся по причинам до сих пор нам неведомым, а мой не состоялся вообще. Но мы любили быть вместе, между нами не возникало глупых споров, бытовых проблем и ссор.
Иногда мы ревновали друг друга, я – к девушкам, с которыми, как мне казалось, интимно разговаривал Андрей, он – к членам экипажа, позволяющим рассказать мне анекдот, посмеяться и в шутку, а может и всерьез, назначить свидание. В эти минуты я жалела, что он пользуется такой свободой, и на мгновение желала накинуть на него поводок, он иронизировал по поводу заигрывания других мужчин, но я чувствовала, что будь его воля, он бы держал меня в кулаке и уж точно не позволил бы кокетничать. Но мы сдерживали рвущиеся наружу чувства и на словах "уважали свободу друг друга".
Квартира Андрея обрастала моими вещами, косметикой, одеждой и всякой мелочью.
Началось это тогда, когда я все чаще стала оставаться у него, а на следующие дни у нас предполагался вылет. Сначала мы заскакивали ко мне, и я собирала нужные мне вещи, а затем уезжали ночевать к нему. Со временем Андрей приобрел кучу необходимых мне предметов, и надобность заезжать домой отпала. Он с удовольствием делал для меня покупки. Покорно ждал, когда я выберу платье, из-за большого ассортимента эта процедура часто затягивалась, и он предлагал не мучиться и взять все сразу. Больше всего нам нравилось покупать продукты на поздний ужин или ранний завтрак. По содержанию холодильник Андрея теперь уже не напоминал сельский супермаркет, а все более походил на семейный, забитый разной снедью погребок.
В сексуальном отношении Андрей был прост, без бесшабашной непосредственности Анри и без изощренных затей Яниса. Он был надежен, как крепость, как твердыня и нежен со мной как старший брат или отец. Я получила защитника и любовника в одном лице.
