– Нель, пойдешь в Duty Free? – спросила Галка.
– Пусть Надежда идет, ей еще в новинку, – ответила я и улыбнулась Наде.
– Что тебе купить? – засобиралась Надежда.
– У меня мужа нет, а остальное все есть, – отшутилась я, вспомнив вдруг ответ Андрея на заданный мною когда-то аналогичный вопрос.
– Кривишь душою, девушка, видно сама не хочешь замуж за Столярова, – вступилась за Андрея Галина.
– Не я ли предложение должна делать?
– Да хоть бы и так, мужиков их пока за грудки не возьмешь, сами ни за что не догадаются.
– Хочется, знаешь ли, смышленого мужа.
Наша с Галиной перепалка на тему, возникавшую не раз, была прервана Андреем, заглянувшим в отсек и объявившим о задержке с вылетом.
Наш вылет откладывался на час, затем на два, потом еще на час.
– За это время успели бы вернуться в Москву, – начали мы жаловаться друг другу.
Промаявшись еще два часа, командиром было принято решение на ночевку в Париже, в виду истечения рабочего времени летного экипажа. Наш самолет оттащили на дальнюю стоянку, и мы покинули аэропорт на маленьком автобусе.
Разместили нас в гостинице, где обычно останавливаются экипажи, следующие дальше по эстафете в Африку. Бросив вещи в номере, мы поели на скорую руку в ресторане отеля.
– Ребята, нам выпал редкий шанс провести вечер в Париже! – ликовал Вадим над тарелкой разнообразной закуски, собранной на шведском столе.
– Вы как хотите, а я по магазинам. У них на носу национальный праздник, и я рассчитываю на скидки, – сказала Галина, пересчитывая франки. – Жаль денег не много…
– Возьми мои, – предложила я, оставив несколько купюр на непредвиденные расходы.
– Мы хотим посмотреть на Нотр-Дам де Пари, да Андрей?
Андрей согласно кивнул.
– В такой ливень? – удивился Вадим.
В ответ на его вопрос за окном загремел гром.
– У вас и зонта нет, – поежился он.
– Викторова, Вадим считает тебя Снегурочкой, боится, что растаешь, – хохотнула Галина. – Хорош чаевничать. Париж ждет нас.
Мы разбились на две группы. Девчонки во главе с Вадимом бросились раскупать удешевленные товары в парижских супермаркетах, я и Андрей, позаимствовав большой зонт в Reception, направились к такси, вызванному услужливым персоналом отеля.
Прибыв на остров Сите, к Собору Парижской богоматери, мы стояли пораженные знакомым нам с детства, древним, и сейчас кажущимся мистическим обликом этого здания. Войдя внутрь полуосвещенного собора, мы застыли, охваченные благоговением перед его величием и божественно-мрачным готическим очарованием.
Религиозное смирение старины, ранней французской готики, необработанные поверхности стен и розы сохранившихся оригинальных витражей захватывал дух и наперекор реальности вспоминался не литературный образ Эсмеральды, а телесное уродство и красота души Квазимодо. Мы с любопытством заглядывали в темные уголки собора.
Посетители собора разговаривали разноязыким полушепотом. Молодой мужчина, стоящий ко мне спиной осанкой и очертаниями фигуры до боли напомнил мне Анри.
Кольнуло в груди, словно предательски ударили тонким острым предметом. Я тревожно разглядывала его, пытаясь отыскать родные черты.
Нет, это не он.
Сердце отпустило и внутри стало пусто, будто его вынули из меня. Я вдруг ощутила необъяснимую потребность отыскать Анри. Заполнить эту пустоту его лицом, голосом, его чувствами. Мозг мой, сначала отринувший эту мысль, вдруг ухватился за нее и не отпускал, доказывая, что шанс, подаренный мне судьбою надо непременно использовать. Если я поступлю иначе, я буду жалеть об этом всю жизнь.
Всю жизнь!
– Детка, я хочу подняться на колокольню или как ее там… – Андрей поцеловал меня в макушку и обнял за плечи.
Андрей! Может все рассказать ему и попросить вместе найти Анри в этом огромном городе? А вдруг, после обретения своей утерянной любви, я не смогу больше оставить Анри? Что тогда я буду объяснять обманутому Андрею? Нет, надо встретиться с Анри наедине, рассказать ему о своей незабытой любви, о несчастье, пережитом после ее потери. Он же ничего не знает, в этом постарался Мишель.
– Там такая крутая лестница, я подожду тебя внизу, поближе рассмотрю витражи, – вымученно солгала я, и мысленно поблагодарила бога за данную мне возможность побега.
Я подождала, когда Андрей скроется в низкой арке и потихоньку начала ретироваться к выходу из собора. Напоследок я оглянулась и спросила себя: это именно то, что ты хочешь? Ответа не последовало.
Выйдя на площадь, я, боясь передумать, бегом направилась к стоянке такси. Зонт остался у Андрея, и я промокла до нитки, дожидаясь машину. Ливень накрыл город, и машины медленно плыли по старинным улицам, зачерпывая бампером накатывающие волны от впереди идущего транспорта и судорожно дергая дворниками, не успевающими справиться с потоком. Остановившийся таксист не сразу понял из моих объяснений, куда именно мне нужно. Я старалась выговорить адрес, помня его наизусть. Таксист заинтересованно смотрел на меня в зеркало заднего вида. Мокрая курица – вода капала с прядей моих волос на форменный пиджак с металлическим серпом и молотом Аэрофлота, называемого летными и кабинными экипажами "курицей".
Вдвойне верно.
Мы остановились у серого от дождя и от времени здания, таксист торжественно объявил наше прибытие и ждал моего выхода на смываемую дождями улицу. Я передала на переднее сиденье смятые в кармане пиджака франки. Открыла дверцу и поежилась от мороси захлестнувшей мои выпростанные наружу колени. Захотелось забраться внутрь теплого салона и попросить таксиста повернуть назад, к моему отелю. Но остановила себя призывом о том, что никогда не прощу себе упущенный шанс.
Захлопнула за собой мир, оставшийся с вежливым таксистом, теплом и безопасностью, гарантированной этим маленьким островком цивилизации, я вышла как безрассудный моряк в шторм, в бурное море на утлой лодке.
Забежав под крышу подъезда, рассмотрела таблички, перечисляющие проживающих жильцов.
Анри Лален.
Я на месте.На мое счастье из подъезда выпорхнула юная дева, удивленно окинув меня взглядом, а вернее мою подставленную в образовавшуюся щель туфлю. Мокрая, но все-таки авиационная форма внушила ей доверие и она, улыбнувшись мне и даже придержав распахнутую дверь, кивнула и крикнула в дождь:
– Bonsoir!
– Bonsoir! – ответила я, не боясь, что девушка расслышит чужеземный акцент.
Я поднялась на этаж выше комнаты консьержки и теперь могла, не боясь, привести себя в относительный порядок. Зеркало отразило испуганное решительными действиями лицо, слипшиеся мокрые волосы и выбивающие от остывшей одежды чечетку зубы. Черт побери, отступать поздно, и появиться в таком виде перед Анри, да и перед кем-либо еще было стыдно.
