Из-за него раздавлены, убиты два дорогих ему человека — Клим и Полина. Да и сам Женька разбит.
Он долго еще изводил себя, упирался в своем желании сделать Полю своей, но в итоге понял — ничего не получится у него с ней. А что еще хуже, он своей жестокой зловредностью заставил Полечку плакать, оправдываться и бежать ото всех.
Вот так и лежал, маялся совестью и ревностью.
* * *
Андрей Петрович звонил жене, та соизволила принять вызов спустя долгие двадцать гудков!
— Аня, где ты?
— Прозоров, я хочу побыть одна! — Вот и весь ответ.
Не то, чтобы Андрей Петрович был удивлен — жена, бывало, уезжала на пару дней. Как она говорила — подумать, отдохнуть и побыть в одиночестве. Но, никогда не покидала дома, не решив ссор, которые возникали иной раз, но не бывали глубокими.
Он нуждался сейчас в жене, как ни в ком другом. Сегодня он мог потерять обоих своих сыновей. Старался не думать о плохом, но мысль о жизни, которая может оборваться в любой момент, все же, не отпускала. Ему стало страшно, что его самое дорогое может уйти и тем самым оборвать и его жизнь. Нет ничего хуже, чем пережить своих же детей.
Глава семейства одиноко бродил по большому дому, и думал. Знаете, до чего додумался? Если Полечка послужила причиной распада семейства, то она же станет и ее объединяющей силой! Припомнил цитату: «Следуйте старому мудрому правилу, — лечить подобное подобным»* и принял решение — найти Полю, привезти ее в поместье, а вслед за ней явятся и Клим, и жена, и младшенький! И ведь рассудил верно, согласитесь.
От автора: «Следуйте старому мудрому правилу, — лечить подобное подобным» цитата из книги «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова.
С тем он позвонил Климу.
— Сын, все в порядке?
— Нет.
— Что так?
— Полина пропала. Не отвечает на звонки, и я не знаю, где она может быть. — Такого голоса Андрей Петрович у старшего не слышал никогда, а потому забеспокоился.
— Клим, не психуй. Полагаю, дома у нее ты был, так?
— Я и сейчас рядом с ее домом.
— Ясно. Давно ждешь?
— Да! Па…у тебя был приятель из сыскарей. — Отец понял сразу.
— Я наберу. Поищем. Далеко уйти не могла. Вероятно, воспользовалась банковской картой где-то. Найдем, — помолчал. — Сын, все решится. Женька поймет. Мы с мамой примем любое ваше решение и еще…. Мы всех вас любим, понял?
— Я знаю. Только решать уже нечего. Слышал ее слова? Ей уже ничего не нужно!! — Отец с огромным изумлением услышал в словах и интонациях Клима натуральную истерику.
Сказать, что удивился, значит не сказать ничего! Суровый Клим в панике?
Андрей Петрович уселся в кресло, едва не упав.
— Клим, спокойно. Девочка просто испугалась. И испугалась за тебя…за всех нас. Не стоит делать поспешных выводов. Вы морды свои не видели, когда бодались. Я бы тоже ляпнул что угодно, лишь бы все это прекратить.
— Вот она и прекратила! Знаешь…не думал, что любить больно. Не знал, что так бывает. Я не представляю, каково сейчас Жихарке….
Андрей Петрович улыбался, слушая сына, уверившись, что Полечка подарена им всем не только, как очаровательная и милая девочка, а еще и как нечто, дающее возможность показать всей семье, насколько они близки и дороги друг другу. Эдакая проверка на прочность и любовь.
— Не забудь сказать ему об этом. Только, Клим, дай ему время успокоиться. Ты же его знаешь.
— Знаю. Па, позвони, когда сыскарь твой даст ответ.
Андрей Петрович позвонил приятелю и тот согласился помочь. А затем набрал номер младшего.
— Сынище, ты как?
— Как? Прекрасно, пап! Просто зашибись! — и этот в истерике.
— Ну…оно и понятно. Ты это, Жень, не знаешь, где может быть Полечка? Пропала. — Сопение в трубке подсказало, что вопрос попал в больное.
— Где ей быть-то? С Климом, наверняка. — Сказал, будто выплюнул.
— Нет. Клим ищет.
— Вот и пусть ищет. Я Полину знаю давно и вот, что скажу — если она захочет спрятаться, ее никто не найдет! Всегда так делала. Скрытная. Еще и лгунья! Отстаньте от меня! И маме скажи, чтобы перестала звонить!
* * *
Анна Ильинична провела свой день в церкви. Мать молилась и благодарила Бога за то, что оставил ее детей в живых. Не дал погибнуть! Позже, долго сидела на скамье в сквере, выпив таблетку, чтобы сердце не колотилось уж очень сильно. Когда паника отпустила, ослабила свою жесткую хватку — отправилась в дамский клуб. Уже оттуда обзвонила сыновей и убедилась, что оба живы и целы. Выпила чашку кофе. Снова звонила Жене и Климу. Младший ругался и психовал, просил оставить его в покое. Старший отвечал односложно, но, все же, дал понять, что Полины найти не смог.
На мужа она сердилась, все никак не могла простить ему тайны дурацкой, а более всего — что он не вмешался своевременно и довел своим бездействием до того, что сыновья подрались.
Потом задумалась о Поле…. Как мать, она была признательна ей, что та не стала усугублять конфликта, но как женщина — понять не могла. Если Клим ей дорог, то почему ушла и оставила?
Анна Ильинична припомнила одну свою беседу с Полечкой. Та рассказывала, что раз в месяц вызывает специалистов по уборке и оставляет им свою квартиру, а сама перебирается на сутки в отель, что рядом с ее домом. Пожалуй, стоило попытать счастья и найти Полину, выяснить, что у той на уме и на сердце. Легчайшим плюсом было то, что найдет она ее первой и тем самым «утрёт» нос мужу! Все же она обиделась сильнее, чем сама думала.
Половину часа Анна Ильинична потратила на изучение местности, определив варианты, а потом неспешно направилась к отельчику, что был ближе всего к лавке Полины. «Паулина Мельцаж» — Анна Ильинична помнила это название.
Немного поплутав в переулках старого города, женщина вышла к отелю с неприметной вывеской и интересным названием — «Хостел Ленин». На входе у стойки она спросила о Паулине Мельцаж.
— Мы не имеем права давать информацию о гостях отеля. — Молодой человек улыбался с намеком, и это не укрылось от Анны Ильиничны.
Довольно крупная денежная купюра быстро перекочевала в карман служащего и тот, перегнувшись через стойку, доверительно шепнул — номер двадцать три, второй этаж.
Глухие рыдания Анна Ильинична услышала сразу, как только подошла к двери номера и стучать передумала. Просто стояла и слушала, как горько плачет девочка. Все думала, что сказать ей, что сделать. Всхлипы становились жалобнее и сердце матери дрогнуло, честное слово!
— Полечка, открой, это Анна Ильинична! — и сопроводила речь свою недолгую громким стуком в дверь.
Стало тихо, но Полина и не подумала открывать.
— Дорогая, я с миром, — и это не подействовало.
Тогда Анна Ильинична решила надавить на совесть, уговаривая себя, что это нужно для дела.
— Поля, без твоей помощи мы так и будем сердиться друг на друга. Хочешь еще одной драки? — скривилась от собственной лжи, но ведь сработало!
Легкие шаги, поворот замочка и Полечка, несчастная и заплаканная, в проеме двери.
— Детка, — выдохнула Анна Ильинична и быстро вошла в номер.
— Простите меня, пожалуйста, я не думаwа, что так все обернется! Я никогда больше не встану между братьями и не буду причиной ссоры! — ее трясло и заметно!
Мудрая женщина сразу поняла, чего стоили девочке слова эти, и просто обняла Полину, давая возможность рыдать не в подушку, а в плечо понимающего человека.
Когда слезы иссякли, Анна Ильинична высказалась.
— Девочка, я все понимаю, но хочу поговорить с тобой. Давай присядем? — Поля кивнула и обе устроились на большой кровати, скинув туфли.
Полина робела, хуже того, ждала от мамы Клима упреков и готовилась к самому худшему. Вот чего она не ожидала, так вот этих слов.
— Поль, сразу скажу — я с трудом верила в вашу любовь с Женей и чувствовала, что вы с Климом больше подходите друг другу. Это мне урок! Нужно было сразу допросить тебя и не доводить до конфликта!
Разумеется, Полина услышала только то, что касалось Клима. Ну…любовь…
