Заверин вздохнул, не сводя тяжелого взгляда с объектива, бабушки и папка молча ждали.
– Спасибо, Кирюх, – пробормотал батя, глядя на нас с Кирой. – За внука.
Я молча кивнул. Слова были лишними. Да и я-то что? Тут вся заслуга Леськина. Она рожала всю ночь, пока я метался по коридору роддома, а Кирюшка тихо сопела в кабинете главврача на диване. Дочка отказалась остаться у Ноны. Пришлось Ноне собраться и примчаться на работу.
Но это все мелочи. Главное, у нас в семье пополнение! Одним мужиком стало больше. Алексей Кириллович Пчелкин родился крепким богатырем, чуть больше четырех килограмм весом и шестьдесят сантиметров ростом.
Кира болтала с бабушками всю дорогу до роддома, где ее должна была встретить Нона и забрать к себе. Туда же скоро должны были приехать наши с Лесей родители. Если судить по видео, то наши старички торчали на улице перед домом Заверина, а, значит, совсем скоро отправятся в путь и будут у нас через несколько часов.
Увидел входящий вызов от Семена. Друг в последние пару лет прочно обосновался в городе и работал со мной, помогая развивать небольшую, но перспективную компанию по поставке спортинвентаря, безбожно подкалывал меня с самого утра. Я сбросил вызов, позволяя дочке болтать с бабушками в свое удовольствие. Видел, как Кира скучала по старикам, а они по ней. Разумеется, мы часто бывали в деревне, а в летние месяцы практически безвылазно жили там. Но моя дочь очень любила родных и тянулась к ним всем сердцем. А потому могла вести разговоры с бабушками и дедушками практически часами напролет.
Семен вновь позвонил. Пришлось ненадолго прервать разговор с родней и ответить Семе.
– Слышь, Кирюха, вот ты подумал, как пацан будет чувствовать себя, отмечая денюху восьмого марта? – ехидничал друг, я лишь сокрушенно покачал головой.
– Сема, во-первых, не восьмого, а шестого, – заметил я, – А во-вторых, пошел в задницу. Я погляжу, когда твои пацаны родятся. Если вообще пацаны будут.
– Тьфу тебе в глаз три раза, Гром! – открестился друг. – Моя холостяцкая берлога не нуждается в женской руке. И потом, я пока не готов связать себя по рукам и ногам.
– Мама говорит, что ты бабник, дядя Семен! – вмешалась Кира. – Я, правда, не поняла, что это за слово. Но я все равно тебя люблю!
– И я тебя люблю, принцесса! – крякнул друг, а я беззвучно рассмеялся.
Наша Кира умудрилась завладеть сердцем Семена, и тот в ее присутствии становился ручным котенком. Леська моя считает, что точно так же он будет вести себя, когда встретит ту самую, единственную даму своего сердца. Но мне с трудом во все это верилось. А хотя, чем черт не шутит? Семену всего двадцать четыре. Вся жизнь, можно сказать, впереди.
Как и у нас с Лесей. За все годы, что мы вместе я ни разу не пожалел о своем выборе. Пусть у меня, признаться, его и не было никогда. Была только Леся, мой дерзкий Лисенок, но настолько любимый, что порой становилось страшно от мысли, что с ней может приключиться беда. Я точно знал: без нее и часа не протяну. Привык, что она всегда со мной.
И сейчас, не видел несколько часов, а уже задыхался.
Пока Кира болтала с дядюшкой о том, как прошел утренник, мы уже подъехали к больнице. Припарковал тачку, помог дочери расстегнуть ремни и выйти из салона.
Перехватил мобильник, взглянул на экран. Сема кривлялся и корчил смешные рожи, веселя Киру. Та заливисто хохотала.
– Все, мы на месте, брат! – вмешался я в их содержательную беседу.
– Давай, я тоже! Скоро увидимся! – пообещал друг и сбросил вызов.
Нас с дочкой впустили без разговоров, только пришлось оставить верхнюю одежду у Кости в кабинете. Кира еще не видела брата, и я пообещал, что на этот раз возьму ее с собой, пока бабушка Нона не приехала.
Кира вела себя превосходно, здоровалась с каждой медсестрой и врачом, улыбалась пациентам, кивала охранникам. Кажется, своей задорной и открытой улыбкой дочка могла покорить любое, даже самое черствое сердце.
Леся уже ждала нас. Алексей после кормления сыто посапывал на ее руках.
– Какой он маленький! – зашептала Кира.
Леся тихонько рассмеялась, поцеловала дочку, передала сына мне. Я думал, что уже успел забыть, как держать новорожденных детей. Но нет, стоило увидеть сына, как все тут же вспомнилось. Да и Лешка был довольно крупным, в отличие от Киры.
Глядя на спящего сына, невольно вспомнились те моменты, когда мы с Лесей еще не были женаты. Тогда мы тоже были счастливы, наслаждались друг другом, близостью, чувствами.
Сейчас это счастье стало иным. Более цельным, крепким, в нем теперь помещались наши дети. Дочь и сын.
Осторожно переложил парня в колыбель. Кира уже устроилась рядом с Лесей на кровати, тараторила о том, как все прошло, как она читала стих без запинки, как надевала красивое платье, как я заплетал ей косы и крепил яркие заколки. Словом, за пару минут выложила все события.
А я присел на стул, придвинув тот ближе к кровати. Перехватил ладонь любимой, сжал в своих руках.
Ладошка была прохладной, нежной. Я знал каждую линию на ней, каждую родинку.
– Ты счастлив? – тихо спросила Леся в промежутках между болтовней дочери.
Я молчал. Много говорить я по-прежнему не научился, но Леся любила меня и вот таким, молчуном. Главное, что не сомневалась во мне, была уверена. И я читал эту уверенность в ее взгляде.
Кивнул. Прижался ртом к раскрытой ладони, оставляя долгий поцелуй на нежной коже.
– А можно я еще на Лешика посмотрю? – громким шепотом уточнила Кира.
– Конечно можно, а когда проснется, можно будет его подержать аккуратно, – пообещала Леся.
Кира соскочила с постели, чмокнула Лесю в щеку и на цыпочках пошла к колыбельке, в которой спал ее брат.
Пока Кира была занята братом, Леся потянулась ко мне. Тут же обнял ее, осторожно, стараясь не тревожить, потому что роды были долгими, тяжелыми, и сил у Леси все еще было мало. Но зато ее глаза светились счастьем. И я отдал бы все, что имею, только бы и дальше видеть счастье и радость в глазах любимого Лисенка.
– Я очень счастлива, Кирюша, – ласково зашептала Леся мне на ухо. – Только больница эта мне жуть как надоела. Пусть и палата платная, и удобства есть все, а все равно домой хочу.
– Потерпи немного, родная, – ответил я тихо, – пару дней еще побудем, потом отпустят.
– Значит, Лешкой назвал? – хмыкнула Леся, перетянула меня ближе к себе, на матрас, благо места хватало, а потом устроилась на моем плече. – Никакой фантазии у вас, Кирилл Вячеславович.
– Кто бы говорил! – хмыкнул я, наблюдая за тем, как дочь тихонько, одним пальчиком гладит сжатый кулачок спящего братика.
– Спасибо тебе, кстати, – уже серьезно, коротко зевнув, прошептала Леся.
Видел, что у любимой стремительно заканчиваются силы, и ее клонит ко сну. А потому устроился так, чтобы ей было удобно. Признаться, я и сам бы с удовольствием уснул, ведь ночь была долгой и бессонной. Но тело не отпускало напряжение, хотелось любоваться моими ангелочками и дальше.
– Мне-то за что? А вот тебе спасибо, любимая, – пробормотал я, поглаживая Лесю по волосам и тихонько переплетая наши пальцы.
– Глупости! – сонно вздохнула Леся. – Если бы ни твое упрямство, кто знает, было бы все это у нас. Так бы и жила я в своем мире, гордясь тем, что могу быть независимой от отца.
– Ну что ты, Лисенок, – мягко усмехнулся я, легко поцеловал висок и откинулся на подушку. – Упрямство здесь не при чем. И потом, куда бы мы делись друг от друга? Ты же моя зависимость. Дикая и единственная.
Леся уже тихонько сопела и не слышала. Ну и ладно. И без слов она все знает о моих чувствах.
Дверь осторожно распахнулась, на пороге палаты появился Семен с бабушкой Ноной. Кира тут же помчалась навстречу родне.
Сема, увидев, что сестра спит на моем плече, жестами показал, какой Леха у нас мужик. Жестов было много, половина из них странного содержания, но я лишь беззвучно рассмеялся.
– Придет время, когда мы будем тебя троллить, брат, – злорадно пообещал я.
