— Ты мертв, Кейн Слэйтер, ты меня слышишь? М.Е.Р.Т.В!
Кейн фыркнул, щелкнув замок на моей двери.
— Как скажешь, Коротышка.
Кила взвизгнула и ударила в мою входную дверь руками.
— Я возьму Алека и Нико и вернусь, чтобы забрать тебя!
— Удачи.
Я покачала головой.
— Какой в этом был смысл? Я буду просто игнорировать тебя, и когда Кила вернется, она убьет тебя.
— Меня не волнует Кила Дейли, Куколка.
А должна бы.
— Кейн, я весь день размышляла о том, что произошло утром. Я устала. И просто хочу лечь спать и не просыпаться до понедельника.
Я встала и направилась в узкий коридор, ведущий в мою спальню, но Кейн стоял передо мной во весь рост и не подавал никаких признаков движения.
— Ты хотя бы посмотришь на меня?
Я проворчала:
— Нет, просто убирайся с моего пути.
— Нет.
Я прорычала:
— Кейн.
— Эйдин, — спокойно ответил он.
Я сжала руки в кулаки.
— Ты нарочно сводишь меня с ума. Просто уходи.
— Нет, пока ты меня не выслушаешь.
Я вскинула руки вверх и повернулась к нему спиной.
— Здесь нечего выслушивать. Ты такая же свинья, как и твои братья, такой же, как мои собственные братья. Вы меня не уважаете…
— Чушь собачья. Я чертовски тебя уважаю.
Я невесело рассмеялась:
— Так вот почему мы всегда спорим и ссоримся друг с другом? Этого требует твое уважение ко мне?
— Мы спорим, потому что это просто то, что мы делаем. Это наша прелюдия.
Я ахнула:
— Прелюдия? Ты, должно быть, шутишь надо мной.
Кейн схватил меня за руку и повернул лицом к себе, а я затаила дыхание.
— Я не шучу. Ты прекрасно знаешь, почему мы так часто ссоримся.
— Нет, тебе придется просветить меня.
Кейн прорычал:
— Все потому, что ты хочешь меня так же сильно, как и я хочу тебя.
Секс.
Это всегда было связано с сексом.
— Секс с тобой просто приводит к беременности. Я бы предпочла хранить целомудрие, большое тебе спасибо.
Кейн положил пальцы мне под подбородок и приподнял мою голову, пока я не посмотрела ему в лицо. Мои глаза остановились на его разбитой челюсти и синяке под глазом.
— Секс со мной обычно не приводит к беременности. В ту ночь я потерял концентрацию. В тебе есть что-то такое. Я не мог думать ни о чем, кроме как быть внутри тебя.
Как часто он собирался вспоминать ту чертову ночь?
Я стиснула зубы, когда почувствовала, как мои щеки запылали.
— Это был момент глупости.
Кейн уставился на меня.
— Это был долгий момент, который повторился трижды в течение нескольких часов.
Я отвернулась от него.
— Мы говорили об этом, это больше не повторится. У нас есть проблемы посерьезнее, чем споры, секс или даже ссоры. Я беременна твоим ребенком, Кейн. Это серьезно.
Его лицо посуровело.
— Я чертовски хорошо знаю, что это серьезно. Неужели ты думаешь, что я был бы здесь, если бы не знал этого?
Я покачала головой.
— Ты здесь, потому что ударил меня этим утром и тебе из-за этого плохо.
Глаза Кейна скользнули вниз к моей все еще опухшей щеке, на которой теперь было множество темных пятен. Он поднял руку и нежно провел пальцами по больному месту. Я слегка поморщилась, и это заставило его нахмуриться.
Он поднял другую руку, обхватил мое лицо обеими руками и наклонил свою голову к моей. Я замерла, потому что не была уверена, что он делает.
— Кейн?
Он сглотнул.
— Мне так жаль.
Я моргнула.
— Все в порядке.
— Это не так, — мгновенно ответил он. — Я никогда в жизни не поднимал руку на женщину, а причинить боль женщине, которая носит моего ребенка… меня тошнит от самого себя.
О Боже.
— Послушай, я больше зла из-за драки, которую ты затеял с моим братом, чем из-за того, что ты ударил меня. Ты не хотел меня ударить. Это я виновата, что пыталась остановить тебя и Джеймса.
Кейн убрал руки от моего лица и поднял голову.
— От этого мне все равно лучше не станет.
— Если ты собираешься чувствовать себя дерьмом, тогда чувствуй себя так, из-за того, что чуть не убил моего брата.
Кейн закатил свои ярко-голубые глаза.
— Он ударил меня первым.
— И что? Ты не мог повести себя как взрослый и отступить?
Кейн проворчал:
— Он бил, чтобы причинить боль, Эйдин.
— Ты ему не нравишься, и он узнал, что ты стал отцом моего не рождённого ребенка, не похоже, что он поступил совершенно необоснованно.
— Он мне тоже не нравится, но ты видишь, как я нападаю на него или на кого-нибудь из твоих братьев, когда их вижу?
Это был риторический вопрос, поэтому я промолчала.
— Ты молчишь, потому что знаешь, что я прав, — фыркнул он.
— Может быть и так, но это все равно ничего не меняет. Ты действительно причинил боль Джеймсу, Кейн.
— Он тоже причинил мне боль, Эйдин. Разве я не имею значения? — рявкнул Кейн.
— Это нечестно. — Я нахмурилась. — Ты действительно важен; ты отец…
— Я важен только потому, что я отец ребенка?
Ух.
— Пожалуйста, я не хочу этого делать.
— Дерьмо, — прорычал Кейн. — Я хочу этого.
Начинается.
— До вчерашнего дня я была просто женщиной, которую ты едва мог терпеть. Перестань пытаться сделать что-то большее только потому, что внутри меня растет твой ребенок. Ты очень сильно ненавидишь меня, Кейн.
Кейн поднял руки к голове, провел ими по волосам, затем повернулся и подошел к окну в гостиной. Он положил руки на подоконник и уставился сквозь стекло.
— До вчерашнего дня ты была женщиной, которую я едва мог терпеть, и сегодня ты женщина, которую я все еще едва могу терпеть, но это еще не все. Ты также женщина, которая ежедневно делает мне уколы, спасающие жизнь. Неужели ты думаешь, что я позволил бы кому-то, кого я ненавижу, уколоть меня?
Я не знала, что сказать, поэтому промолчала.
— Что? — спросил Кейн, поворачиваясь ко мне лицом. — Никакого умного ответа?
Я прищурилась, глядя на него.
— Дай мне секунду, я что-нибудь придумаю.
Кейн слегка покачал головой.
— Я не ненавижу тебя, и знаю, что ты не ненавидишь меня. Мы не друзья, даже не близки, но мы стали ближе, чем были до того, как я узнал, что у меня диабет. Это должно что-то значить, верно?
— Да, это так, — ответила я, а затем расширила глаза, когда подумала о его диабете. — Твоя вторая инъекция!
Я сделала ему первую инъекцию сегодня утром, прежде чем мы отправились в дом моего отца, но так и не сделала вторую.
Кейн поднял руки.
— Все в порядке, у меня с собой набор.
Тогда я заметила, что он бледнее, чем мне хотелось бы, и из-за этого разозлилась на саму себя. Я взяла на себя ответственность делать ему уколы, а сама отдалилась от него.
— Мне жаль, я забыла…
— Эй, — прервал меня Кейн. — У тебя много чего на уме, не беспокойся обо мне.
— Ничего не могу с собой поделать, — пробормотала я, а затем расширила глаза, потому что не хотела говорить этого вслух.
Он приподнял бровь, глядя на меня.
— Ты не можешь не беспокоиться обо мне?
Я пожала плечами.
— Иногда я задаюсь вопросом, что произойдет, если не сделать тебе инъекцию вовремя или что, если тебе придется ждать день или два.
Кейн моргнул, глядя на меня.
— Это довольно мило.
Я подняла брови.
— Сходить с ума — это мило?
Он фыркнул:
— Нет, но то, что ты сходишь с ума из-за чего-то, связанного со мной — это мило. Обычно ты никогда не беспокоишься обо мне.
Я указала на свой живот.
— Все изменилось вчера.
Взгляд Кейна упал на мой живот.
— Вчера все изменилось.
— Ага.
Он посмотрел на меня, затем оглядел мою квартиру.
— Здесь очень тесно.
Я прищурила глаза.
— Я в курсе этого. Здесь одна спальня, потому что живу только я, но теперь, когда буду не только я, мне придется что-то придумать. Найду что-нибудь побольше, на что хватит моего бюджета.
