– Это ты так решила, а я понял, что кроме тебя мне никто совершенно не нужен. Понимаешь, о чем я сейчас говорю?
– Ик… Нет… – мотаю в отрицании головой.
Я совсем плыву в своих мыслях, чувствах. Мне вот хочется встать и пересесть к Богдану на коленки, обнять его руками за шею, прижаться к нему и слушать как он равномерно дышит.
У нас с ним было мало совместных вечеров, выходных. Так мало, что если расстаться прям сию минуту, эти воспоминания будут затерты в памяти до дыр. Каждый раз буду вспоминать Богдана, его улыбку, его взгляд, его руки, его губы… Каждый раз буду тосковать и умирать от этой тоски, чтобы потом заснуть в слезах, а по утру проснуться с улыбкой и сказать себе: Мы были друг у друга.
Но можно ведь и по-другому. Можно остаться. Добавить к прошлым воспоминаниям, совместные планы на будущее, жить вместе настоящим. Покупать новый дом и обустраивать для себя. Завести собаку, можно и кота. Развести перед домом палисадник и каждое утро поливать цветы, провожая Коршунова на работу, а вечером встречать его вкусным ужином. После вместе завалиться на диван и смотреть какой-нибудь фильм, лежа в объятиях друг друга.
Мы могли бы быть счастливы вместе. Только… В глубине души я буду мечтать о полноценной семье.
Семье, где есть любимый муж и любимые дети от мужа.
– Надь! – Богдан щелкает пальцами перед моим носом, заставляя обратить на него внимания. Моргаю, фокусирую взгляд.
– Я кается немножко ушла в себя.
– Очень даже множко. Я могу с уверенностью сказать, что твои мысли связаны со мной, но они далеко не веселые.
– С чего ты взял? – удивленно вскидываю брови.
– Потому что ты хмуришься, а когда ты хмуришься, ты думаешь о серьезных вещах. Мы, конечно, не можем похвастаться долгой совместной жизнью, но то время, что были вместе вполне достаточно, чтобы немного понимать человека, к которому неравнодушен.
У меня перехватывает дыхание. Богдан умеет говорить нужные слова. Вроде ничего гениального не сказал, но заставил учащенно биться мое сердце. Если можно было вновь влюбиться в этого человека, я бы вновь его полюбила.
– Я тебе уже говорил, что ты и Вера – моя маленькая семья. Ради вас я готов на многое, потому что ради близких горы свернешь.
– Я помню. И ценю.
– Но ты сомневаешься все еще. Я не знаю, что именно тебя тревожит, если расскажешь, сумею успокоить, – ласково заглядывает в глаза. От этого взгляда у меня по телу бегут волнительные мурашки.
– Я люблю тебя, Богдан.
– Я знаю. Поэтому доверься мне, разгоню все твои страхи.
– Я боюсь, что у нас ничего не получится с Верой. Лида, как ни крути, родная мама, еще папа появится. А вдруг Вере будет лучше с родными родителями, чем с тетей и дядей… – при упоминании Веры, мне становится грустно. Я безумно скучаю по малышке. Мне не хватает ее улыбки, ее разговорчиков, ее смеха, ее запаха… Шмыгаю носом.
– Я хочу вернуть прошлое, где мы были втроем: ты, я да Вера. И поставить все на паузу. Прошу невозможного?
– А ты, Вера и я в твоем будущем никак? – Богдан лукаво улыбается, я хмурюсь.
Не понимаю, на что он намекает. Чтобы отобрать у Лиды Веру нужно много-много денег, ни у меня, ни у Богдана таких сумм нет. Доказать, что Лида бросила дочь, сложно, муторно и не факт, что разумно тратить время на такие разбирательства. Суд будет на стороне матери.
– А ты с Полиной развелся? – решаюсь поменять курс разговора. Богдан хмыкает и теперь хитро на меня смотрит. Интригует.
– Не совсем, но в процессе. Умаю, что через пару недель поучу бумажку о разводе и смогу… – неожиданно он хлопает себя ладонями, что-то достает из кармана и это что-то кладет посередине стола.
– Что это? – вопросительно смотрю на Коршунова, потом на небольшую коробочку черного цвета. Не бархатная. Мне хватает ума разума понять, что это, но какая та часть меня не верит в реальность происходящего.
– Открой, – Богдан взглядом просит последовать его просьбе. Я его слушаюсь.
Дрожащими руками беру коробочку, откидываю крышку и глотаю удивленный возглас. У меня слов не хватит, чтобы описать кольцо на бархатной черной подушечке. Оно красивое, утонченное и безумно притягательное. Возможно, мечтай я более смело, именно такое кольцо и загадала, чтобы Богдан мне подарил.
– Я, наверное, должна сказать «да»? – мой голос охрипший, тихий и недоверчивый. Я до сих пор не верб в происходящее. Не верю, потому что Богдан не произнес банальный вопрос, которого я все еще жду.
– А ты скажешь «да»? Я надеюсь, ты понимаешь, что, связавшись со мной, я не смогу полностью сделать тебя счастливой, – в голубых глазах мелькает боль, которая пронзает меня острой иглой. Его боль чувствуется как своя боль.
– Я не хочу, чтобы ты уповала на чудо, будто однажды сможешь родить от меня ребенка. Если бы была хоть маленькая надежда, я бы тебе сказал, но увы, ее нет.
Богдан взволнован. Внешне он невозмутим, но по голосу я понимаю, как тяжело ему сейчас говорить о сокровенном, о наболевшем. Мужчины вообще не любят оголять свою душу перед девушкой, именно поэтому то, что Богдан сейчас говорить, многое стоит.
– Я выйду за тебя замуж, – решительно смотрю Коршунову в глаза. – Буду любить тебя таким, какой ты есть.
– Даже дефектного? – путается шутить, но кривая улыбка выдает его с головой. Не верит до конца моим словам. Улыбаюсь, возвращаю коробочку с кольцом обратно на середину стола.
– Давай по правилам, – теперь настает моя очередь взглядом просить Богдана последовать моим требованиям. Он облегченно вздыхает, спешно хватает коробочку.
– Надя, согласна ли ты выйти за меня замуж?
– Я думала, что ты на колени передо мной встанешь, – показательно возмущаюсь, но руку протягиваю. – Во всех фильмах герои стоят на одном колене.
– Ты не ответила на мой вопрос, – Богдан удерживает на весу мою руку, смотрит в глаза.
– Да. Согласна. Один раз и навсегда.
Кольцо холодит кожу пальца. Улыбка любимого мужчины греет душу. Предложение руки и сердца вышло не киношным и далеко не пафосным. Однако я уверена, что этот день буду всегда вспоминать с теплотой и улыбкой в мельчайших подробностях. А еще я почему-то уверена, что у нас действительно будет один раз и навсегда. По-другому никак.
24 глава
– Надежда –
Утро добрым не бывает. Особенно, когда нечем себя занять. Проводив Богдана на работу, я утыкаюсь в ноутбук в поисках…работы. Когда мое время было полностью посвящено Вере, мне не приходило в голову искать себе занятие. С Верунчиком хлопот и забот был полон рот. Сейчас малышка не со мной, поэтому, чтобы не сойти с ума, я просматриваю вакансии.
Старательно выписываю на лист бумаги привлекательные вакансии, намереваясь сегодня всех обзвонить и договориться о собеседовании. Эта возня помогает мне не думать о том, как сестра заботится о Вере, все и у малышки в порядке, не болеет ли она, что нового у нее сейчас появилось. Верунчик сейчас в той поре, когда новый день приносит новый навык. Уверена, что она сейчас во весь рот улыбается, болтает на своем без умолку и не подозревает о том, что где-то по ней тоскует один человек. Точнее два. Коршунов тоже скучает по малышке, хоть и делает вид, что сосредоточен на текущих делах. Однако я видела, как он пару раз держал в руках любимую мягкую игрушку Веры и мял ее.
Первый звонок по поводу работы – меня футболят. Слишком заняты, слишком требовательны. Узнав, что у меня нет профильного образования, вежливо попрощались.
Второй звонок выходит какой-то сумбурный и непонятный. Меня сначала приглашают сегодня на собеседование, потом вспоминают о каких-то делах и переносят на конец недели. Я вежливо отказываюсь, ссылаясь на занятность. Такая неразбериха любого соискателя не устроит, сберегу себе свое время.
Третий звонок просто долго не поднимают трубку, а в конце включается автоответчик.
Четвертый звонок – меня приглашают на собеседование. Вежливый голос девушки сообщает мне, что сегодня после обеда я могу подойти в офис. Я соглашаюсь. Все равно до вечера дел нет, а время нужно как-то убить до прихода Богдана. Никогда не думала, что буду страдать чувством одиночества.
