Поэтому выход оставался один: идти договариваться с Андреем, взывать к его порядочности, искать мирные пути урегулирования и даже умолять, если потребуется.
Мне бежать-то некуда, если получится отвоевать своего ребенка. Я ведь так и не заключила договор на аренду квартиры.
Отчаяние нарастало. Я уже готова была встать на колени, лишь бы вернуть дочь.
Правда, разум кричал, что этого делать точно не стоит: Андрей только и добивается, чтобы я опустила руки, поклонилась в пояс и попросила у него прощения.
Как он там говорил? Ему нужна покорная жена!
И уже через минуту я убедилась в своих догадках, когда, оказавшись с ним наедине на кухне, услышала первый провокационный вопрос:
— Ну и как? Поняла, что все твои выкрутасы не пройдут? Надеюсь, теперь до тебя дошло, что не стоило со мной ругаться?
Теперь дошло, но, увы, было уже поздно.
— Чего ты хочешь? — спросила прямо.
Мне не верилось, что все это затеяно ради священного желания сохранить семью. И свекровь, и шантаж, и давление на ребенка.
Если бы Андрей так дорожил нами — мною, Соней, нашими отношениями, — он не пошел бы налево. Не пытался бы внушить мне, что это нормально. Не унижал, не запугивал, не делал мне больно.
— Чего я хочу… — почесав затылок, сделал вид, что задумался. Взял паузу, виртуозно играя у меня на нервах, и цинично ухмыльнулся: — А ты не догадываешься? У тебя закончились варианты?
— Не догадываюсь, — ответила честно.
— Я думал, и так все понятно. Как любой нормальный человек, я мечтал иметь надежный тыл, верную спутницу жизни, — внимательно следя за моей реакцией, протянул муж.
Пряча улыбку и принимая серьезный вид. Словно и впрямь это было целью всей его жизни.
— Ты сам все разрушил. Как прежде уже не будет.
Андрей снова замолчал. Отвел взгляд, закусывая губу, и о чем-то задумался. На кухне повисла гнетущая тишина.
Напряженная, давящая на мозги.
Было видно, что он в чем-то сомневался.
Пользуясь заминкой, я решила идти ва-банк. Терять мне все равно нечего, а пока рядом нет Инессы Анатольевны, возможно, я смогу уговорить мужа на мирное решение проблемы.
— Андрей, пожалуйста, послушай меня! Только не перебивай, ладно? Я не хочу с тобой ссориться, ругаться, у меня нет цели строить козни за твоей спиной. Понимаешь, я не смогу простить измену. Это выше моих сил. Я думала об этом. Много. И вернуть наши прежние отношения, соответственно, уже не получится. Я все равно буду помнить, думать, возвращаться мыслями и в итоге просто возненавижу тебя. А я не хочу этого. Мы прожили вместе столько лет, любили друг друга — по крайней мере, я, — и у нас есть дочь. Я прошу тебя только об одном: отпусти! Я так больше не могу. Не забирай у меня Соню. Я обещаю, что не стану настраивать ее против тебя. Я и раньше никогда не делала этого, не знаю, с чего твоя мама решила иначе, но клянусь, я слова плохого не говорила ей о тебе!
Муж перевел на меня взгляд. Острый, колючий и совсем недобрый. На мгновение показалось, что моя затея провальная и никакие уговоры не помогут переубедить Андрея.
Только зачем ему продолжать издеваться надо мной? Для чего?
Какой от этого толк, если в итоге плохо обоим?
— Допустим, — вымораживающим тоном бросил он, руша последнюю надежду на мирный исход дела, но я все равно продолжила:
— Мне не нужно ничего от тебя. Я не собираюсь делить имущество или вымогать деньги каким-либо другим путем. И на алименты подавать не планирую. Соне можешь сам на свое усмотрение покупать вещи и все необходимое. Чтобы не возникало сомнений, что твои деньги тратятся на ребенка. Только, пожалуйста, отпусти?
Я затаила дыхание, ожидая ответа. Скрестила пальцы, вспоминая все молитвы, какие знала, и мысленно умоляя ангела-хранителя помочь мне.
Пожалуйста?
Пожалуйста!
Пожалуйста…
Повторяя как мантру.
Как заклинание.
Я понимала, что сейчас бессильна перед мужем. Если бы не было дочери, если бы я была уверена, что Андрей не решит лишить меня самого главного, самого близкого и родного человечка в моей жизни, я бы давно плюнула, развернулась и ушла. Ни секунды не задерживаясь в этом доме. Бежала бы так, что пятки сверкали.
Но увы. У Андрея был опыт ведения дел, когда родители после развода делили детей. Он знал все подводные камни, на чем можно сыграть, был знаком со многими людьми из важных инстанций лично и вполне мог начать войну против меня.
Голову сдавило от одной лишь мысли, что я потеряю свою малышку, а судя по бесцеремонным заявлениям свекрови, именно это они и задумали.
Мне сейчас выиграть бы битву, убедить мужа, что я ему не враг.
Хотя в моих словах действительно не было ни капли лжи. Я не собиралась шантажировать и вымогать у него деньги. Ни до развода, ни после.
А от всего произошедшего вообще появилось стойкое желание не видеть его больше никогда. Хоть и понимала, что в моем случае это, скорее всего, невозможно.
— Я тебя услышал. Возможно, ты и права, — не поверила я своим ушам. — Но, к сожалению, а может, к счастью, я слишком хорошо знаю вас, баб. И часто вашим обещаниям грош цена. — Нет, нет, нет! Только не это! — Но! Я могу передумать и пойти тебе навстречу, если ты докажешь, что достойна этого.
Я с трудом подавила истерический смешок.
Докажу?
Что достойна?
Он это серьезно?
То есть семь лет брака оказалось недостаточно для того, чтобы понять меня и узнать, на что я гожусь?!
Но в ответ я лишь согласно кивнула:
— Хорошо. Я постараюсь. Чего ты хочешь?
— Ты ведь заинтересована, чтобы у нашей дочери было достойное будущее? Чтобы она гордилась своими родителями? Была полностью обеспечена и ни в чем не нуждалась?
— Да, конечно.
— Тогда я предлагаю мировую, — произнес он с деловым видом. — На один день ты забываешь все наши ссоры,
