Зачем я это сделал? Подумает еще, что она мне нравится.
Она со вздохом выпрямляется, а я поднимаю деньги. Две сотни баксов. Не многовато ли?
– Нужно купить все необходимое, – сообщает она.
Я поворачиваюсь к ней и протягиваю купюры.
Даже речи быть не может о том, чтобы мне идти в магазин, и уж тем более вместе с ней. Для меня это было бы ударом ниже пояса, легче, блин, верблюду в игольное ушко пролезть.
Львица поднимает руки.
– Уж не думаешь ли ты, что я пойду туда одна?
Именно об этом я как раз и думаю!
Для надежности, хоть и помнил про то, как отлично она меня понимает, я даже кивнул головой.
Она тут же взглянула на меня с большим удивлением. Даже не знаю, чему она удивилась больше, моей наглости или тому, что я в первый раз ответил на ее вопрос. Она даже рот раскрыла от неожиданности.
Выражение удивления на ее лице быстро сменяется привычной ненавистью. Очевидно, она все-таки поняла мой ответ. И в мгновение ока ее щеки становятся ярко-красными от гнева. Не люблю общаться, даже если мне и доставляет удовольствие удивлять ее или злить, и все это за одну секунду, но сейчас чувствую, что просто обязан отвернуться, чтобы избежать ее пронизывающего взгляда. Будто бы боюсь, что она сможет проникнуть в мою голову и увидеть все то, что я там прячу.
Время между нами на секунду застывает, но она быстро прерывает молчание:
– Ты с ума сошел! Напоминаю, что это именно ты сломал дверь.
Это по твоей вине так, сучка, не нужно было марать мою футболку этими грязными словами.
Я подхожу к ней и хватаю за руку, чтобы вырвать деньги. Куда она денется – если между моей комнатой и ванной больше не будет двери, то я буду каждый день видеть, как она принимает душ.
Ее рука лежит в моей, но она пытается вырваться. Сильнее сжимаю ее руку и притягиваю к себе. Потом резко отпускаю и кидаю деньги ей прямо в лицо. Я хорошенько смял их, чтобы они прилетели ей прямо в лоб: я не поеду с ней по магазинам.
– Р-р-р-р-р-р! Прекрати уже, блин! – рычит она и тоже пытается оттолкнуть меня.
Она отходит немного и деньги падают на пол. Кроме одной банкноты, которая так и остается приклеенной к ее лбу. Прямо посередине, просто восхитительно. Она затормозила на секунду, соображая, в чем дело, а потом яростно принялась тереть лоб, пытаясь отодрать ее.
Я заржал.
– Да пошел ты! – закричала она и кинула в меня этой бумажкой. – Ты ведешь себя как маленький мальчишка, у тебя чувство юмора такое же как у Чева!
Не могу остановиться и смеюсь все громче. Нет, ну правда, это сильнее меня: чем больше она злится, тем больше мне хочется смеяться. Просто потому, что это злит ее еще больше.
Она собирает с пола деньги и идет ко мне.
Что она задумала? Если она рассчитывает мне их отдать обратно, я заставлю ее их сожрать. Судя по ее виду, она настроена серьезно. Но что она делает? Елена подходит ко мне и просто засовывает двести баксов мне прямо в карман, даже не подозревая насколько близко находится мой член. Я настолько шокирован этим, что отпрянул от нее на несколько шагов назад.
Интересно, что бы сказал на это ее отец? Если она меня трогает, то и я ведь имею право ее потрогать, разве нет?
Пересекся с ее злым взглядом зеленых глаз, но в этот же момент случайно встал ногой в пустой ящик для инструментов и тут же упал назад, прихватив с собой единственное, что попалось мне под руку: Елену. Ее пальцы все еще были в моем кармане. Я схватил ее за тонкую талию, которая пряталась за уродливым огромным свитером.
– А! Тиг… – начинает она, но уже слишком поздно. Она выставляет вперед руки, чтобы не упасть, и они упираются мне в грудь, но я все равно утягиваю ее за собой, такая она была легкая. Теперь я точно разобью себе лицо. Ну, а потом она будет в этом виновата, что это из-за нее я так пострадал.
– Отпу…
Слишком поздно, она падает на меня, пока я пытаюсь за что-то уцепиться единственной свободной рукой. Нащупав стену позади меня, я опираюсь на нее спиной и медленно сползаю по ней вниз, пока не оказываюсь на полу.
Ее волосы щекочут мне нос, а наши тела полностью соприкасаются друг с другом.
Мы просидели так, не двигаясь, буквально несколько секунд, а потом она отскочила от меня как фурия и выдернула руку из моего кармана.
Ай, мой член!
– Твою ж… Да ты просто больной! – бросает она мне и начинает вставать на ноги.
А я сижу и смотрю, как кое-что другое встает у меня между ног и принимает уже какие-то совершенно пугающие размеры.
Львица отталкивает меня, прежде чем повернуться спиной.
– Ты сделал мне больно… – продолжает она.
Хорошо придумала! А ведь, между прочим, это я ударился о стену и смягчил собой удар.
Ее свитер немного задрался, и я вижу кусочек обнаженной кожи на ее бедре. Кровь резко отхлынула от моей головы вниз, у меня аж голова закружилась.
Вот дерьмо, а ведь она не преувеличила, когда говорила про синяки. На ее коже, прямо как татуировка, красовалось большое, почти лиловое пятно.
Я закрыл глаза и сглотнул. Это и вправду я такое сделал? Какой придурок! Не могу понять тех чувств, которые обуревали меня в этот момент, но из-за них мой член тут же поник как пожухший осенний лист.
Поднимаюсь, снова подхожу к ней и кладу свою ладонь на тот кусочек обнаженного тела, который торчит из-под свитера. Ее кожа горит, и я прямо чувствую, как по всему ее телу пробегает дрожь, прежде чем она убирает мою руку.
Не говоря ни слова, она одергивает свой огромный свитер и направляется к своей комнате.
– Я жду тебя в машине, – произносит она, закрывая дверь.
Глубоко вздыхаю и тру руками лицо.
Давай, чувак, соберись!
Беру телефон, сигареты и выхожу из комнаты.
К уродливому наряду львицы добавилась лишь сумка на длинном ремешке. Она надела ее через плечо так, что ремешок оказался как раз прямо между ее грудей. Из нее она достала связку ключей, на которой болтался электронный брелок. Она направила его на гаражные двери, и одна из них открылась. Это была не та дверь, что открывал
