– Мам, сядь пожалуйста, я сама все вытру, – кладу ей руку на плечо сжимаю.
А у самой сердце в груди в комок сжимается, от ее вида.
– Ты лучше чайник поставь дочка, я хотела чай попить попить, да на работу собираться…
– Мам, ты с ума сошла, куда в таком состоянии ты пойдешь. Отсидеться дома тебе нужно…
– Не говори глупости, -одергивает меня родительница, порывисто встает и тут же мне приходится подхватить ее под локоть, чтобы поддержать, потому как женщину снова повело в сторону.
– И куда ты собралась? – строго возразила ей, родительница, дернув локтем, повернулась ко мне смерив сердитым взглядом и только сейчас я обратила внимание, что у нее еле-еле проявляется желтым пятном синяк на лбу.
Рука непроизвольно тянется потрогать его и спросить не болит ли, но женщина перехватывает мое запястье сжимает.
– Ася, сядь за стол, – сухо одергивает меня и отталкивает.
Меня смущает ее напор, твердость, складывается ощущение того, что я ступила на запретную территорию.
– У тебя синяк, – старательно сдерживаю рвущуюся тревогу в голосе.
– Ничего страшно. Это ерунда, Ась, – мать отворачивается, а у меня в груди чувство вины осадком оседает.
– Мам, прости меня. Я не хотела, чтобы так все вышло, – чувствую потребность это высказать.
– Дочка не нужно ничего говорить, – мама стоит ко мне спиной, смотрит в окно, а на плите начинает бурлить закипающая вода. – То что произошло вчера… – она замолкает, – это не твоя вина. Отец – он просто взбесился из-за того, что на работе что-то не клеится. А ты попала под горячую руку…
– А что с тобой? – скривив губы в беспомощной усмешке смотрю на нее, не веря что она это говорит всерьез.
– А на мне он просто напросто выместил свое раздражение… Ась хватит! – воскликнула родительница. – Чего ты хочешь? Чтобы я от него уехала? Думаешь без него мне будет лучше?
– Не знаю, – честно пожимаю плечами, – может будешь первое время плохо. Но зато после мам ты поймешь, что можно жить и без этого вот всего? – со злостью прикладываю ладонь ко лбу.
– Прекрати. Отец без меня загнется, – с уверенностью отвечает женщина.
– А если не уйдешь, то загнешься сама, – злясь цежу сквозь зубы.
– Ася, – у матери вдруг резко сдает голос. Она опускает плечи, ссутулившись садится за стол. – Хватит. Не нужно. Эти разговоры все пустые. Иди ложись спать. Я постараюсь больше не шуметь. Сейчас позавтракаю и уйду. Дом будет в твоем распоряжении. Только вечером, прошу тебя, не скандаль с отцом. Он отходчивый. Уже и забыл про вчерашнее. Будь с ним более терпимой.
Пока женщина все это говорит, замечаю, как у нее бледнеют губы. Сереет кожа.
– Мам, тебе опять плохо? – я подхожу к ней, кладу руку на лоб.
Женщина вся мокрая и холодная. Ее пробивает пот.
– Мам, нужно вызвать врача. Вдруг у тебя сотрясение?
– Господи, какой врач, Ася? – отмахивается. – Я на работу пойду, зайду к Василисе, она глянет меня. Василиска у нас и за терапевта и за хирурга.
– Фельдшер? – вскидываю бровь, припоминая, кто такая Василиса.
– Типа того, да, – кивает мама.
– Хорошо, мам. Но прежде чем на работу, заглянем к Ваське.
– Заглянем? – округляет глаза родительниц.
– Да мам, я пойду с тобой. Ты думаешь я совсем испорченная дочь? Думаешь могу отпустить тебя одну в таком состоянии? – ухожу обратно зал. Достаю теплые вещи. Как только услышала про деревенского доктора, сразу пришла идея затащила ее к доктору всеми возможными способами. Если мне не верит, может человеку с образованием в белом халате поверит? Я уверена, что нормальный врач должен отправить ее домой в таком состоянии. А я так уж и быть подменю ее…
– Кстати мам, а кем ты работаешь? – прокричала, натягивая волосатые гамаши на ноги, а сама думаю о том, где Вероника смогла отыскать такую древность.
– Я убираюсь дома у нашего фермера, – ответила, у меня вдруг сердце екнуло и под ложечкой засосало отвратительно.
– Лучше бы сено коровам давала, – пробубнила под нос.
Мы идем быстро. Еле успеваю за мамой. Удивленно поглядываю ей в спину.
Для человека у которого, как мне кажется – сотрясение мозга, она слишком активная. Но я ее не одергиваю, мы и так с ней чуть не поругались. Женщина до последнего настаивала на том, чтобы к “фельдшеру” зайти после работы. Я же была непреклонна. В конце концов сдавшись, мама согласилась.
– Мам, еще долго? – догоняю ее.
– Почти пришли, – кидает через плечо она, – замерзла?
– Нет.
Упрямо качнула головой.
На самом деле мне было не очень удобно быстро иди в валенках, который на несколько размеров велики. Да еще тропка такая узкая, что постоянно путаюсь в своих же ногах.
Здесь, в богом забытом местечке, в отличае от города, дороги трактора не чистят. Да и дворников нет.
Здесь дворник тот, кто раньше всех встает. Идет на работу,прокладывая путь. Дорога кажется бесконечной белой лентой, которая убегает вперед не имея конечной цели.
Я даже в какой-то момент пожалела, что поперлась за мамай. Походу дела я ошиблась в том, что ей плохо. Может у нее скакнуло давление и теперь все прошло?! А я сразу в панику кинулась!
Ну не может человеку у которого был обморок вот так переть без остановки на протяжении пятнадцати минут, не сбившись ни разу с шагу. Тем более в ее возрасте.
У меня же уже спина покрылась потом.
В какой-то момент вообще стала задыхаться от быстрой ходьбы. Так как ртом начала ловить холодный, мерзлый воздух. Он обжигал горло, легкие. Меня начало мутить. Только открыла рот, чтобы окликнуть женщину, когда она остановилась повернулась ко мне лицом.
– Пришли, – окинув меня цепким взглядом проговорила. – Что с тобой? Ты такая бледная?
В голосе мамы слышу тревогу.
– Запыхалась, – отвечаю честно.
– Могла бы и сказать, – недовольно хмурит брови. – Ладно нечего болтать. Пошли. И так уже задержалась прилично. Хозяйка выговор сделает.
Мама сворачивает с основной тропинки, и теперь направляется по другой, которая чуть шире и ведет к небольшому, но с виду аккуратненькому домику.
Стоит только нам подойти ближе, как навстречу кидается собака с громким лает, но нас с ней разделяет невысокий деревянный забор выкрашенный зеленым цветом.
– Вот паршивец, опять сорвался с цепи, – недовольно бормочет мама. – Тузик! А ну молчи! – прикрикивает на пса, а животное только громче начинает лаять.
Хозяйка выходит спустя пять минут, кутаясь в длинное пальто:
– Тузик! А ну пошел отсюда! Пошел! – кричит пытается тем самым привлечь к себе внимание собаки.
Животное замирает на миг, поворачивает морду к хозяйке.
– Иди сюда, – она зовет его к себе.
Пес еще секунду раздумывает, а потом кинув на нас злобный взгляд подбегает к хозяйке виляет хвостом.
– Сейчас Ирин, отведу его во двор. Ты посмотри гад какой, опять оторвался, – она перехватывает пса за ошейник и тащит его за дом.
– Привязывать надо крепче, – бормочет мама и повернув язычок, распахивает калитку. – Пойдем Ась, чего застыла.
* * *
– Ася, какая ты взрослая стала, не угадала бы встретив на улице, – улыбается Василиса.
Мы сидим в небольшой комнатке, похожей на столовую, женщина меряет маме давление, а сама глаз с меня не спускает.
Я же не обращая внимания на любопытство женщины, сама с интересом рассматриваю ее жилье.
В отличает от дома матери у Василисы было очень уютно, светло, опрятно в доме и чистенько. Пахло свежестью и недавним ремонтом. На окнах висели новые шторы, тюль. Мебель в доме тоже была довольно современная, а еще меня удивил плазменный телевизор, висящий на стене. Интересно откуда она такими деньгами здесь располагает?
– Ты к нам надолго? – новый вопрос Василисы привлекает мое внимание: – Ирин, давление у тебя в норме. 125/80 пульс 85. Все в пределах. Ты чего заволновалась?
– Это не мама заволновалась, а я, – отвечаю за родительницу, потому как вижу, как мама недовольно кривит губы. – Она в обморок упала.
