– Да это же бред, Маша! Какой, нахрен, развод? – вцепившись в мои плечи руками, Петя встряхивает так, что зубы вынужденно клацают. Глазами в мои впивается. В них отчётливо замечаю гнев и отчаяние. Эмоции настолько намешены, что я на мгновение теряюсь.
Ну нельзя же так правдоподобно врать!
Нельзя!
– Не отрицаю, я обсуждал с редактором свои книги. Мы посидели, выпили кофе. Обсудили рабочие нюансы. Всё! Вечером ты пришла, всё же было хорошо. Маш, какой развод?
– Сынок, прекрати унижаться. Маша, видимо, не в себе. Постоянные выкидыши – это стресс для женщины. Рано или поздно её психическое состояние ухудшилось бы.
– Серьёзно? – сбрасываю с себя руки мужа, устремляя влажные глаза на свекровь. Ужалила, как змея. Нервы дёрнула с такой силой, что сердце в груди от боли оборвалось… Из глаз брызнули слёзы. – Вы считаете меня сумасшедшей сказочницей? Почему? Потому что я всего лишь невестка, которая не смогла оправдать ваших ожиданий? Чужой ребёнок? А ваш сын – безгрешный монах? Так, что ли?
– Мам, не лезь! Моя женщина. Моя семья. Сам разберусь, – Петя тоже вспыляется, вступаясь за меня. В принципе, он постоянно это делал. Но вчерашнее перечеркнуло все «плюсы», оставив только «минусы».
– Петя? – не веря своим ушам, Нина Станиславовна хватается за грудь, следом облокачиваясь на кухонный гарнитур.
Да ладно…
Сердце у неё никогда не шалило. Зачем этот спектакль?
Ответ приходит на ум сразу, как только вспоминаю слова Милы: «Да она не переваривает тебя на дух. Строит из себя святошу только из-за Петра. Если бы твой муж не вступился за тебя два года назад и не поставил ей ультиматум, она бы вас давно развела…»
– Да как ты смеешь такое мне заявлять после всего, что я для вас делала? – шипит Нина Станиславовна, впиваясь в меня колючим взглядом. – Живёте в моей квартире. Захотели кофейню – мам помоги, у тебя же связи. Нужен кредит? Да пожалуйста! Мама сейчас устроит. Хорошую благодарность вы мне вынесли! Оба! Каким бы не был мой сын – это мой ребёнок! И я всегда буду на его стороне. Когда родишь, Мария, тогда ты меня поймёшь. Если родишь…
– Мама, хватит! – Пётр сердито выкрикивает, сжимая пальцы в кулаки. Я невольно вздрагиваю от такой реакции. Наблюдаю, как на его заострившихся скулах начинают ходить желваки. – Пожалуйста, уйди. Мне нужно поговорить с Машей наедине.
– О чем? О том, чего ты не делал? Потом будешь локти кусать, сынок. Хочет развод, дай ей этот чертов развод, и пусть живёт, как знает.
– Мам… – Пётр дожимает тяжёлым взглядом.
Решив, что спорить бестолку, свекровь отталкивается от тумбочки, поправляя на себе презентабельный костюм из дорогой качественной ткани.
– Да ухожу я, ухожу. Только зачем тебе женщина, которая не в состоянии родить? – ядовито бросает, направляясь в коридор. Я молча дожидаюсь, пока она соберется и захлопнет за собою дверь. Как только это происходит, сама покидаю кухню.
– Маш! Объясни, что за цирк ты перед ней устроила? Какого хрена ты выдумываешь эту гребаную ложь? У тебя кто-то есть?
Пётр настигает меня сзади, хватает за руку, рывком разворачивает к себе лицом. Вперившись в меня диким взглядом, стискивает ладонь на запястье. Так сильно, что его начинает трясти.
– Отпусти! Мне больно, – шиплю, почувствовав, как начинает неметь зажатая кисть.
Он будто не слышит. Молча переводит глаза на оголившуюся шею и плечо. Радужка открывает зрачок настолько широко, что в нём можно разглядеть моё напуганное лицо. Муж буквально прикипает безумным взглядом к моей коже.
А я начинаю жалеть, что пришла за вещами одна.
Господи, лучше бы я взяла с собой Милу…
Глава 25
Защитник
Руслан
– Что предпримешь? Девчонка тебе попалась совсем несговорчивая. Как лошадка норовистая. Такую быстро не укротишь, – хмыкает Дан, передавая мне папку с информацией на одного солидного бизнесмена, которого я хочу перехватить у достойного конкурента.
Бегло просматриваю материалы. Если выгорит, Соболь захочет реванша. Поэтому я должен до мелочей продумать свои действия, чтобы не позволить ему отыграться.
– Жди до вечера, – отвечаю, обратно переключаясь на Машу. Когда речь заходит об этой дерзкой колючке, приходится перечитывать абзацы по несколько раз. Цифры финансовых отчётов превращаются в абракадабру. – Есть у меня пара вариантов, как заставить её вернуться с повинной. Не хотелось бы идти на крайние меры. Но Маша так просто не сломается. Не из тех она баб, что схавают шлюшный контракт, принимая за договор о неразглашении. Она хочет стабильности в браке. Хочет романтики. Крепкую семью. Для неё «лёгкие» деньги не стоят в приоритете. Дан, включи-ка прослушку. Предчувствие у меня херовое.
Пока водитель на автозаправке заливает в бак топливо, решаю лично проконтролировать ситуацию. Кто знает, какие побочные эффекты у препарата, и как поведёт себя Авдеев во время разборок с женой. А в том, что она их устроит, я даже не сомневаюсь.
Галецкий активирует планшет, включает динамик. Первое, что врезается в уши, ядовитое шипение неизвестной мне женщины:
«…Захотели кофейню – мам помоги, у тебя же связи. Нужен кредит? Да пожалуйста! Мама сейчас устроит. Хорошую благодарность вы мне вынесли! Оба! Каким бы не был мой сын – это мой ребёнок! И я всегда буду на его стороне. Когда родишь, Мария, тогда ты меня поймёшь. Если родишь…»
«Мама, хватит! Пожалуйста, уйди. Мне нужно поговорить с Машей наедине».
«О чем? О том, чего ты не делал? Потом будешь локти кусать, сынок. Хочет развод, дай ей этот чертов развод, и пусть живёт, как знает».
«Мам».
«Да ухожу я, ухожу. Только зачем тебе женщина, которая не в состоянии родить?»
– Вот… стерва, – возмущается Дан, прерываясь от прослушивания диалога на устройстве. – Повезло же ей со свекровью.
– Беспринципная сука. Таких сейчас полным-полно, – отвечаю, интуитивно выуживая из кармана смартфон. Диалог снова оживает.
«Маш! Объясни, что за цирк ты перед ней устроила? Какого хрена ты выдумываешь эту гребаную ложь? У тебя кто-то есть?»
– Здесь погромче сделай, – отдаю команду Дану, набирая Лиса, чтобы лично уточнить ситуацию.
«Отпусти! Мне больно!» – взвизгивает Маша и на какое-то мгновение замолкает. Из динамика доносится лишь её учащённое шумное дыхание, словно у загнанной в ловушку жертвы. Понять, что там происходит, невозможно. Адреналин тотчас бьет в голову, перетекая напряжением в мышцы.
– Только этого не хватало, мать твою! – внутренне напрягшись, отдаю команду: – Рома, вытащи её оттуда! Срочно! Дан, мужу видосик скинь. Пусть порнуху посмотрит.
– А девчонку куда, Руслан Георгиевич? – уточняет Лис. – Опять к вам?
– Куда скажет, туда и отвезёшь. Пока что, – добавляю, прижимая кулак к губам. Задумчиво перевожу взгляд в пустоту. В динамике всё ещё висит давящая на нервы пауза.
Вроде бы нелюбимая женщина, а внутри от её вскрика царапнуло. Накрыло яростью. Потому что уже присвоил. Потому что она МОЯ. И никакой обиженный жизнью имбецил не смеет прикасаться к её телу.
– Понял, – отзывается Лис, вырывая меня из раздумий.
– Действуй, – произношу и вырубаю связь.
* * *
«Значит, святошей прикидывалась, а сама шлюха шлюхой!? Да, Машка? Что за засосы, мать твою?! Не помню, чтобы я оставлял такие отметины у тебя на шее. Мама была права. Она видела тебя насквозь, а я, идиот, не верил ей…» – Авдеев не даёт мне времени, чтобы остыть.
Галстук начинает сдавливать горло, как удавка. Дергаю ворот – с щелчком отскакивает пуговица. Приходится резко выдохнуть скопившуюся в груди разрушительную энергию и направить жёсткий взгляд на экран планшета, на котором вытанцовывает диаграмма мужского голоса.
– Имбецил, – выцеживаю я, окончательно срывая галстук с шеи. Небрежно бросаю его поверх бумаг, лежащих рядом на сиденье джипа.
– Не кипятись, – говорит Дан, отмечая время на наручных часах. – Лис всё разрулит. Наверняка уже замок вскрыл.
