Она подает сигнал между мной и Далласом.
— Что вы двое проводите ужасно много времени вместе. — Ее улыбка яркая и фальшивая. — Ты из большого города, как и маленькая невеста Хадсона, верно?
— Конечно. Я ее лучшая подруга и помощница.
— Понятно, — говорит она. — Как долго ты планируешь здесь оставаться? Ты, наверное, скучаешь по Лос-Анджелесу. Здесь довольно скучно.
— Синди, — предупреждает Даллас.
Она оборачивается, чтобы улыбнуться ему.
— Что? Я только представляю себя новому человеку в городе… — Ее внимание снова переключается на меня. — Гость? Житель?
— Житель, — рычит он ей в спину. — Уиллоу — новый житель Блу Бич, так что иди и передай это в свой клуб сплетен и прекрати ее допрашивать.
Она бросает мне плоскую улыбку, поворачивается, чтобы уделить ему внимание, и проводит рукой по его груди. Он отшатывается.
— Хочешь, я приготовлю вам всем ужин сегодня вечером? Я могу принести свою жареную курицу, которую ты так любишь. — Она смотрит на Мейвен с более фальшивой улыбкой, чем та, которую она подарила мне. — Разве ты не говорила, что это твое любимое блюдо, дорогая?
Мейвен качает головой.
— Жареная курица моей бабушки — моя любимая.
Даллас посмотрел на Синди.
— Как бы я ни был рад поболтать и отказаться от твоей компании, у нас есть дела. Наслаждайся своим днем.
— Позвони мне, — поет она ему.
На этот раз она обхватывает его руку, и он вырывается из ее хватки, сузив на нее глаза.
— Прекрати. — Он отступает от нее и обхватывает Мейвен за талию. — Ты готова идти, милая?
Я бросаю Синди самый грязный взгляд, на который только способна, прежде чем сесть в машину.
Она приносила ему ужин? Он сказал, что готовит каждый вечер.
Даллас садится в машину и наклоняется ко мне.
— Не позволяй своим мыслям уходить туда. Дай мне преимущество, и мы поговорим об этом.
Я киваю. Мое сердце болит от ревности, ужаса и предательства.
Даллас заводит машину с огнем в глазах.
***
— Walkers! Walkers! Walkers! — кричит Мейвен через двадцать минут езды домой. — Папа, ты обещал!
Даллас похлопывает меня по бедру.
— Ты голодна?
— В Walkers официанты грубы с тобой! — говорит Мейвен. — Это очень, очень, очень, очень смешно! Однажды они сказали папе, что у него нос больше, чем рог носорога.
Я смеюсь и поворачиваюсь на своем сиденье, чтобы улыбнуться ей.
— Не может быть. — Я фальшиво понижаю голос и прижимаю руку ко рту. — Хотя я прекрасно понимаю, о чем они говорят.
Мейвен разражается приступом смеха.
— Эй, вы, — вклинивается Даллас. — Это должна быть та часть, где ты заступаешься за своего отца и утверждаешь, что у меня нос, не такой как у носорога. — На этот раз его рука ложится на мою ногу, когда я поворачиваюсь обратно. — Ты не против остановиться?
— Я не откажусь от этого, человек-носорог.
***
Мейвен и Даллас сидят напротив меня в кабинке.
Walkers — это старомодная закусочная, где официанты носят нелепую униформу с необычными, скорее всего, выдуманными именами.
Официантка говорит мне, что я дешевка, когда я заказываю воду. Мейвен смеется.
Она говорит, что Даллас недостаточно мужественен для настоящего пива, когда он заказывает шипучку. Мейвен раскалывается.
Она с радостью принимает заказ Мейвен на молочный коктейль, не говоря ни слова. Мейвен все равно раскалывается.
По крайней мере, они хорошо относятся к детям.
Мейвен не только берет на себя весь разговор, рассказывая нам обо всем, что она делала в лагере, но и отвлекает меня от того, что случилось с Синди.
Чертова Синди. Я не могу злиться на Далласа за то, что он тусуется с другой женщиной, когда у нас официально ничего нет. Я не могу злиться на него только потому, что ношу его детей.
Подождите… да, я могу.
Могу, потому что прошлой ночью он был в моей постели.
Я на него претендую.
***
Я наелась, но Мейвен настаивает, чтобы мы разделили десерт.
— Мой день рождения в следующие выходные, — говорит она мне, зачерпывая порцию мороженого. — Ты придешь? Очень, очень, пожалуйста, с вишней сверху?
Я проглатываю свой кусочек.
— Конечно. — Мое внимание переключается на Далласа. — Я имею в виду, если твой папа не против.
— Я буду рад, если ты придешь, — отвечает он.
— Это будет у моих бабушки и дедушки, — продолжает она. — У них огромный двор, и папа обещал купить мне надувной домик для принцессы, чтобы все мои друзья могли в нем играть. Правда, папочка?
Даллас проводит рукой по ее хвостику.
— Конечно, да.
— Надувной домик для принцессы? — говорю я с большим энтузиазмом. — Я не могу от этого отказаться.
Мейвен подпрыгивает на своем сиденье.
— Ура! Я так взволнована!
Мы доедаем наш десерт, и Даллас выходит из-за стола, чтобы оплатить счет.
— У тебя есть дети? — спрашивает Мейвен, как только он удаляется.
Я чуть не выплевываю воду ей в лицо и несколько раз кашляю, прежде чем мне удается ее проглотить. Мне требуется секунда, чтобы преодолеть шок и растянуть губы в улыбку.
— Нет, — пролепетала я.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ДАЛЛАС
Черт, прошел целый день.
После того, как я высадил Уиллоу, я помог Мейвен распаковать ее сумки. Мы просмотрели все ее нарисованные картинки, письма и нарисованные ею листы. Там было несколько рисунков, на которых она изобразила свою семью, занимающуюся любимым делом. Я пролистывал их с улыбкой, и мое сердце упало, когда я добрался до самого низа стопки.
Мы с ней стоим вместе, держась за руки, а над нами парит белокурый ангел. Люси летит над нами.
Следующим был наш рисунок с Уиллоу.
Моя дочь в замешательстве.
Уиллоу в замешательстве.
Черт, я растерян как мудак.
Комментарии Синди, когда я забирал Мейвен, не помогли. Ужин прошел хорошо, пока я не пошел оплачивать чек. После этого Уиллоу отстранилась от меня.
Не могу дождаться, когда рухну на диван и переберу все дерьмо, которое мне нужно исправить. Мне нужно прояснить ситуацию с Синди и Уиллоу, пока все не развалилось.
Мой день становится еще более сложным, когда я дочитываю любимую сказку Мейвен на ночь и укладываю ее спать.
— Уиллоу хорошая, — говорит она. — Я рада, что она придет на мой день рождения.
Я целую ее в лоб.
— Я тоже, милая.
— И она очень красивая.
Я киваю, надеясь, что успею выйти из комнаты до того, как она начнет свою любимую игру в миллион вопросов.
— Она твоя девушка, папочка?
Ей всегда удается уловить хоть что-то.
Я качаю головой и притворно смеюсь.
— Вот это глупый вопрос.
Она хмурится.
— Это не глупый вопрос.
— У твоего папы не может быть девушки.
Здесь мне нужно действовать осторожно. Я не могу вовлечь ее во что-то, что может разбить ей сердце. Я уже привязался к Уиллоу, постоянно думаю о ней. Но могу ли я впутать в это дело свою дочь? Я больше беспокоюсь о том, что ее сердце будет разбито, чем мое собственное.
— Почему бы и нет? Мама говорила мне, что когда ее не станет, у тебя когда-нибудь появится новая подружка, которая будет мне хорошей мамочкой. Уиллоу была бы хорошей мамочкой, ты так не думаешь? — Она вздыхает. — Может быть, я спрошу ее.
О, черт. Святые угодники. Это переходит в область, к которой я не готов. К которой не готова Уиллоу.
Я сжимаю ее бока поверх одеяла.
— Милая, Уиллоу — просто папина подруга.
— И моя подруга, — поправляет она.
— И твоя подруга.
— Она часто потирает животик. Мама Марси делала это все время, когда у нее там был ребенок. У Уиллоу внутри есть ребенок?
И все стало еще сложнее.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
УИЛЛОУ
— Ты слишком много думаешь, — говорит Стелла по телефону. — Ты же не можешь всерьез поверить, что Даллас возится с какой-то другой цыпочкой по имени чертова Синди. Я никогда не слышала о Синди, а это значит, что о ней здесь не думают.
