маяков.
— Ты говорила с ней об этом?
— Нет, я до этого поняла, что она избегает разговоров о себе. Я боялась из-за своего любопытства потерять единственную верную подругу. Ну ты в курсе.
— Почему её нельзя искать? И как знать, что она вернётся?
— Когда она пропала в первый раз, я попыталась взломать её аккаунты в соцсетях и почту. Она позвонила мне через минут пять, попросив этого не делать, потому что для неё это может плохо кончиться. Хоть я всё равно не смогла бы их взломать. Там такая степень защиты, как у президента, наверное. Но она меня вычислила очень быстро и сама же зачистила все мои попытки.
— Ты знала, что она хакер?
— На тот момент нет. Я не знала, что она лично это делала, догадалась совсем недавно. Ну тогда, на моей презентации, помнишь? Когда Елену раскрыла.
— Почему ты уверена, что она вернётся и в этот раз? — Она просила верить ей. Всё-таки ты из другой вселенной, Алёна.
Не угнаться и не найти. Но и отпускать не хочется. Она создана для меня. Кем бы она ни была. «Что бы ни случилось, просто верь», — так, кажется? По прилету отправил Андрею задание найти на Алену больше информации, но не искать ее саму. Надо постараться управиться с работой быстрее и вернуться в Москву.
33. Алёна
Я уже минут двадцать крутилась около банка. Даже пару раз прошла мимо машины, преследовавшей меня. Но мои охотники схватить меня не спешили.
Покрутив головой, нашла камеры на здании и, немного покопавшись в своем новом смартфоне, вычислила обслуживающую их компанию, заскринила данные и отправила их Ринату. Постояв немного, нацепила самую счастливую улыбку и пошла к машине моих хвостатых. Вот правду говорят, нелёгкая у нас, у женщин, доля, нерешительные нынче мужики. Всё сама, всё сама. Распахнув заднюю дверь, забралась на сиденье.
— Здрасьте, везите, — радостно скалясь, сказала водителю.
Мужчина лет сорока с заметной проплешиной на макушке, переглянувшись с рыжим парнем на пассажирском сиденье, спросил:
— Куда тебе?
— К Москвину Марку. Жалко мне вас стало, нелегкий это труд — в машине целыми днями сидеть, спина не болит?
— Ржавый, позвони Эм-Эм-Денсу. Пока рыжий, по кличке Ржавый, которую получил, видимо, из-за огненно-красной шевелюры на голове, вышел и звонил.
— А почему Эм-Эм-Денс? — спросила я у водителя. — Догадайся. — По инициалам, что ли, Марк Москвин, М и М, то есть как конфетки эти, MM, да?
— Ну, да. Помолчи, а? Башка трещит, — проворчал мужик.
Ржавый вернулся и, сев в машину, сказал везти меня на конюшню.
По дороге автоматически запомнила, куда едем. Никаких мешков мне на голову не напялили, ни кляпа, ни связанных рук. Врут всё в сериалах, что ли? Даже вещи мои личные не отобрали. Проехав от города километров двадцать, машина свернула к комплексу зданий. Проехав вглубь, машина свернула к небольшому ипподрому, слева зона картинга и очень похожее на баню строение справа.
Машина остановилась, Ржавый вышел, а водитель повел меня в конюшню. И если снаружи дом для лошадок напоминал старый ангар, то внутри оказался вполне современный конедом. С двух сторон от прохода были ряды денников, двери которых открываются наружу. Половина денников были пустыми, но из нескольких торчали головы лошадей. В проходе лежал небольшой стог сена. Возле которого возился не высокий грузный мужик с огромным пузом и проплешиной на макушке.
— Жди, — сказал мне мой сопровождающий и вышел, закрыв за собой створку ворот. Колобок, как мысленно я нарекла толстого и короткого мужчину, подкатился ко мне.
— Тебя на вечер, что ли, уже привезли? Так рано же еще, часа через два все приедут.
— А можно на лошадке покататься, раз уж ждать так долго? — решила я исполнить детскую мечту, вдруг потом возможности уже не будет.
— Я тебя сам покатаю, Бикса, — заржал мужик, светя желтыми и частично сгнившими зубами, — раздевайся, — приказал, и толкнув меня на стог сена, принялся расстегивать свой ремень.
— Ничего у нас не выйдет, дядя. Ты свою пипирку не найдешь под таким навесом, — указала ему на живот. — Или ты беременный?
— Ах ты сука! — взвизгнул колобок и схватил кнут со стены.
Кажется, орать я начала еще до того, как первый удар обжег спину. Ну потому что я нифига не Рембо и боль вообще плохо переношу.
После третьего удара почувствовала, что по спине поползла кровь, тонкая футболка не смогла смягчить удары и, кажется, даже разорвалась. Боль адская, вся спина горела, как будто на неё пролили горящий мазут. Свист рассекающего воздух хлыста заставлял сжиматься и трястись ещё до того, как удары достигали цели.
— Ты что творишь, придурок? — раздался голос Ржавого, и удары наконец прекратились.
— Эта шлюшка слишком много себе позволяет, ты бы слышал, что она тут базарит! — орал истязатель.
— Вон пошел! — рявкнул Ржавый.
Я сомневалась, что этот урод послушается молодого парня лет двадцати пяти, но, к моему удивлению, мужик, отшвырнув хлыст, вышел за створку ворот, матеря меня от души.
— Пойдем, раны обработать надо, заражение можешь получить. Этими бичами лошадей гоняют. — Ржавый подал мне руку, поднимая со стога сена.
— Какие-то вы не гостеприимные. Мне бы в больничку теперь.
Рыжий довел меня до меня до одного из двухэтажных зданий, к двери, на которой была табличка с надписью «медпункт».
— Иди, там Ольга, она тебе поможет. Не пытайся с ней говорить, она глухонемая.
— От рождения или от знакомства с вами? — полюбопытствовала я на всякий случай.
— Ты чокнутая, да? Иди и сиди там, пока я не приду.
Медпункт был явно оснащен для помощи при любых ситуациях. За стеклом в шкафчике-холодильнике стояли флаконы и коробки разных препаратов. Ольга испуганно смотрела на меня и, вскочив из-за письменного стола, обошла меня по кругу. Взяла мою руку и повела к кушетке, безмолвно показывая мне снять футболку и лечь. Заражение мне и вправду ни к чему, я разделась и легла, пока Ольга закрыла дверь на ключ изнутри.
Даже не знаю, что было больнее. Сами удары хлыстом или обработка антисептиком, в котором меня искупала девушка, прежде чем наложить мазь и повязки. Замотала меня как мумию бинтами и дала мне белый халат вместо пришедшей в негодность футболки. Раз поболтать было не с кем, я размышляла, что
