домой. Рука у Лилиан чересчур тяжёлая, но тёплая. Сегодня много дел. Нужно восстановить дом, добыть еды, принести воды. Теперь всё хозяйство на мне. Так себе перспектива, но зато я вновь на первых ролях. Что же у Лил рука такая тяжёлая? Разлепляю веки, и меня прошибает холодный пот. Нас снова трое. Лилиан спит между мной и Локом, положив ладони под щёку. Касаюсь губами её лба и сверлю взглядом соперника. Просыпается он, а следом и Лилиан.
– Ты вернулся? – в глазах её не только удивление, но и радостный блеск. Лилиан гладит Лока по щеке, а он смотрит на неё с обожанием.
Я тоже, честно говоря, уже привык к постоянному присутствию Лока. И, несмотря на вчерашнюю размолвку, готов ратовать за мир.
– Ты носить ребёнка, я согревать и защищать тебя, – Лок кладёт руку ей на живот.
Лилиан смотрит на меня.
– И я согревать и защищать тебя, – трусь носом об её щёку.
Лилиан садится и закрывает ладонью рот. Отползает в сторону и бедняжку выворачивает прямо на песок. Она вчера вечером не ела ничего. Рвёт одной желчью.
– Это из-за ребёнка? – спрашивает Лок у меня.
– Токсикоз, – киваю с видом знатока, поднимаюсь с песка и подхожу к Лилиан. – Пойдём в тенёк тебя отведу.
– Я в воду хочу, – жалобно просит она. – Умыться.
Лок подхватывает её на руки и несёт к океану. Я ногой зарываю следы жизнедеятельности возлюбленной и иду следом за нашим председателем. Впервые мы сидим в воде втроём. Лилиан больше не нужно метаться. Оказывается, ребёнок связал не только нас с ней. В парнишке тоже проснулись отцовские чувства.
Первым делом он восстанавливает разрушенное ложе, а я пою Лилиан кокосовым молоком. Лок больше не командует. Мы теперь скорее на равных. Когда Лилиан засыпает, закутавшись в полотенце, я радуюсь. Моей малышке дано несколько часов сна на восстановление сил.
– Как делить её будем? – спрашиваю Лока, отправившись с ним на плоту ловить рыбу.
Он молчит и вдруг его прорывает:
– Почему Лилиан такая? Любить меня, любить тебя. У вас так разве можно?
Он вытаскивает пустую сеть и закидывает по новой.
– Лил сейчас выбирает не мужчину, – вздыхаю горько. Мне не хочется врать этому парню. – Она выбирает образ жизни.
– Не понимать. Всё было хорошо. Вчера Лилиан бросать меня и идти снова к тебе. Она любить двоих?
– А если так? – смеюсь я. – Согласишься жить втроём?
– Мы и так жить втроём, – ворчит Лок.
– Я имею ввиду в постели. Одна жена и два мужа.
– У нас не делать так, – качает головой Лок. Поднимает на меня измученный взгляд. – Она хочет иметь тебя и меня? Что значит выбрать образ?
– Где вить гнездо, понимаешь?
У Лока вытягивается лицо. Да, в ассоциации лучше не играть. Совсем запутаю парня. Он вытаскивает сеть, и мы искренне радуемся трём мелким рыбёхам.
– Всё просто, Лок, – перекладываю улов в корзину. – Мы оба нужны Лилиан, поэтому она совсем запуталась. Тебя Лил любит, потому что ты большой, сильный, порядочный, а меня, потому что я могу дать хорошее будущее нашему ребёнку.
Лок недоверчиво смотрит на меня:
– Я тоже могу дать будущее нашему ребёнку.
– Извини, старина, но у вас с Лилиан разные представления о хорошем будущем. Да и настоящем. Пока Лил не забеременела, ей казалось романтичным поселиться на острове с молодым парнем. Но сейчас всё изменилось. В ней проснулись материнские инстинкты. Она хочет, чтобы малыш рос в уютном, тёплом доме. На попке памперс, во рту красивая соска, кружевной чепчик, коляска… можно бесконечно перечислять, – мне самому видится, как мы с Лил прогуливаемся с ребёнком по набережной в Каннах. Обязательно поедем туда. В Париже летом душно.
– Можно ведь жить проще, – протестует Лок.
– Можно. Но Лилиан любит комфорт. Такие женщины будто созданы не из плоти и крови, а из шелков и духов. Они любят, чтобы их добивались, покоряли и любили безоглядно, даря комфорт и защиту. В плане защиты ты царь и бог, а вот в плане комфорта где-то на уровне обезьяны.
Лок сталкивает меня с плота и отворачивается. Выплёвывая солёную воду, карабкаюсь обратно.
– Не сердись, ты спросил – я ответил.
– Если я покупать соска и коляска, она останется? – оглядывается он на меня.
– Ты забываешь один важный момент, – достаю козырь из рукава. – Ребёнок мой. Лилиан забеременела до вашей первой ночи. Мы сосчитали дни её цикла.
Делаю упор на «мы», но Локу, похоже, всё равно чей ребёнок. Конечно, он своих ещё с десяток Лил настрогает.
– Ты любить её?
– Да, – отвечаю я, не задумываясь.
– Ты говорил жить втроём. Это серьёзно или шутка?
Вопрос ставит меня в тупик. Но надо как-то выруливать. На память приходит сон, где мы втроём лежим на носу яхты. Как бы я хотел сейчас оказаться на судне в океане. Пусть втроём. Лишь бы свалить с этого проклятого острова.
– Мы уже живём втроём, – тяну я время, повторяя слова Лока.
Он повторяет мои и разворачивается ко мне лицом:
– Я иметь ввиду постель.
Его чёрные глаза прожигают меня насквозь. Ишь ты как заговорил, когда Лилиан вернулась ко мне. Куда девались целомудрие и спесь?
– Я не возражаю, – понимаю, что других вариантов нам не остаётся. Иначе мы всё время будем на ножах. Одному Богу известно, сколько здесь ещё куковать. – Но согласится ли Лилиан?
– Ты сам говорить, что она любить властный мужчина. Будет слушаться. А мы заботиться.
– Хорошо. Но когда мы выберемся отсюда? Если выберемся.
Лок вытаскивает пустую сеть и улыбается, показывая безупречно белые зубы.
– Если – это хорошо.
Оптимистично, ничего не скажешь.
– Мы должны окружить Лилиан заботой сейчас, а не завтра, – вздыхаю я. – Давай жить сегодняшним днём. Втроём.
Протягиваю Локу руку. Он крепко пожимает её.
– Черепаха! – кричит он и, схватив весло, гребёт к берегу.
Складываю сеть и мысленно пускаю слюни. Не знаю отчего больше. От предстоящего обеда с черепаховым филе или грядущей ночи втроём. Идея мне нравится всё больше. Уже представляю, как Лилиан смущается, говорит, что всё это неправильно. Но ведь она может и не согласиться. А если всё же даст двоим? Пах скручивает от желания. Как там Лок сказал? Если – это хорошо.
* * *
Лилиан
Мои желания весь день мужчины исполняют, как по мановению волшебной палочки. И самое главное действуют на равных. Иерархия уничтожена, и я расслабляюсь, не опасаясь больше, что разгорится скандал. С тоской я смотрю на линию горизонта. Там безоблачное небо соединяется с тёмными водами океана. Этот товарищ живёт своей жизнью. Привыкла к его убаюкивающим звукам,
