— Мне реально повторить?
— Присутствовал, — цедит сквозь зубы.
Ибрагим хмурится и явно не понимает о чём речь, но молчит, а я продолжаю:
— Артём знал о подставе?
— Нет, — отвечает недовольно. — Больше ничего не знаю, в детали не посвящали.
— Что-то, да знаешь, — пожимает плечами Тимур и с силой бьёт его кулаком в живот.
— Ну ты и мудила… — стонет Анисимов и морщится от боли, — а как же твоя репутация? Я всё рассказал!
— О, а это за то, что ты хотел сделать с моей женщиной, — улыбается Тимур и вновь бьёт его. Один удар, второй, третий…
— Тимур, прекрати… — прошу шёпотом. Замирает на секунду и бьёт ещё раз, вскрикивая:
— Сука! — разворачивает и бормочет: — Иди в машину, а? Вот, возьми… — копается дрожащей от злости рукой в кармане, достаёт ключи и протягивает мне. — Иди в машину, я скоро приду.
— Нет, — отвечаю хмуро. — Я оставила его без штанов и связанным, — Тимур морщится, а я фыркаю весело: — Сделай скидку.
— Переводчица бизнесмена, — закатывает глаза и убирает ключи в карман, разворачиваясь к Анисимову. — Мужик, тебе повезло. Амнистия.
— Да не гони, — хрипит Анисимов, косясь на меня.
— Ну, не сразу! Повисишь тут денёк-другой, не сдохнешь — считай, повезло.
Снимает фартук и кидает его на пол, протягивая мне руку.
— А второй? — спрашиваю, кивая на мужчину на стуле.
— Завтра развяжу, — морщится Тимур.
— Так нельзя, — бросаю хмуро, а Ибрагим слабо хрюкает. — Отпусти обоих, на одном такси, пусть сами разбираются, кто ведомый.
— Там бензин почти на нуле, — замечает Ибрагим ненавязчиво, а я фыркаю возмущённо:
— Ну так и я не святая!
— О, теперь вижу, с чего эту сладкую парочку повело, — подло смеётся Анисимов, продолжая болтаться.
— Да завали ты уже, — морщится Тимур, — канарейка.
Снял цепь и разжал кулак, а Анисимов мешком упал на пол и получил крюком по голове, доставив всем присутствующим массу положительных эмоций своим перекошенным лицом.
Ибрагим развязывает мужика, тот сразу же подскакивает со стула, прекращая симулировать глубокую кому, и пытается поблагодарить его, ухватив за руку и неистово сотрясая её в пространстве, создавая такие колебания, как будто пытается вступить с ним в резонанс.
— Спасибо, мил человек, спасибо!
— Отвали, — кривится в ответ и выдёргивает руку, — это место осталось только цветами украсить.
— А я тебе говорил — не привози, — хохотнул Тимур.
— Подбросите или оставите с этими недоделанными?
Тимур кивает на дверь и берёт меня за руку, мы почти выходим и Анисимов говорит хрипло:
— Расписки он не отдал. Теперь точно всё.
— Сука, — шипит Ибрагим сквозь зубы и выходит первым, по пути пнув ржавое ведро. — Сука! — орёт во всю мощь лёгких уже на улице, разворачивается и возвращается в здание, огибая нас по довольно крутой траектории.
— Тимур, куда он? Он же не убьёт его, да?
— Меня устроит любой вариант, — пожимает плечами и открывает машину с брелка. — Сядь, Ди. Хоть раз послушайся…
Кивнула и пошла к машине, устроившись на заднем сиденье. Достала мобильный, собираясь написать маме, и увидела несколько пропущенных от Мазурова, первым делом перезвонив ему.
— Диана, слава Богу! — выдохнул в динамик шумно.
«Взаимно» — буркнула мысленно.
— Ты чего трубку не брал? Сам сказал…
— Я был в душе, — промямлил в ответ на столько невнятно, что я практически увидела его на белом троне со спущенными портками. Не выдержала и хохотнула. — Блин! Гордеева! Чего звонила?!
— Назови мне фамилию того мужика, чей наёмник вывалился из машины.
— Ага, щас!
— Назови или когда я приму решение, приду с ним напрямую к дядь Пете.
— Ну ты и… — пыхтит возмущённо, но нужный эпитет так и не подбирает или не решается озвучить. — Николаев, — шипит сквозь зубы, — если ты меня обуешь…
— Мне пора! — говорю торопливо и отключаюсь, видя, как выходят Тимур с Ибрагимом.
Пишу маме практически не глядя на экран и пытаюсь разглядеть в медленно закрывающуюся за их спинами дверь, жив ли Анисимов. Не выдерживаю, выхожу и иду проверить.
— Серьёзно? — кривится Александр, сидя на грязном полу, когда я просовываю в щель голову.
— Да я просто… — бормочу, убирая голову из проёма и резко закрывая дверь.
Иду к мужчинам, отирающимся у машины с задумчивыми лицами, сажусь назад и мы наконец-то отъезжаем. Выдохнуть не успеваю, Тимур даёт по тормозам и рычит:
— Да что ещё!
Открывает окно, а через минуту с трудом подходит Анисимов и говорит:
— Есть видео из ресторана, где Али подсыпает какую-то муру в тарелку Купреева. Отдам, если дадите оклематься и поможете свинтить из города.
— Подумаю, — отвечает Тимур грубо и нажимает на кнопку, закрывая окно.
— В тарелку Купреева… — бормочу вслух и просовываюсь между передних сидений, ожидая пояснения, но натыкаюсь на молчаливый игнор по обеим сторонам. — Хоть скажите, что ещё он рассказал… — бурчу себе под нос и Ибрагим тут же оборачивается с улыбкой.
— Ты была права, душа моя.
— Конкретнее?.. — уточняю деликатно.
— Конкретно права! — хмыкает Тимур, а я с недовольным видом облокачиваюсь на спинку сиденья.
Тишина в машине давит. С объяснениями никто не торопится, каждый думает о своём, каждый перетирает в голове последние события, события двухлетней давности, строит загадки и ломает голову, усиленно тыкая пальцем в соседа.
— Ибрагим, — говорю томным голосом, вновь приблизившись к передним сиденьям, — приглашаю тебя на ужин.
— Ахеренно… — бурчит Соболев недовольно, а я заканчиваю мысль:
— В дом Тимура.
Короткий смешок Ибрагима и беглый, но преисполненный возмущения взгляд Соболева.
— Что задумала, душа моя? — спрашивает Шахин, обернувшись.
— Поесть, — отвечаю удивлённо. — Так, значит, ты заставил Артёма написать расписки после того, как он проигрался в казино?
— Конечно, не верить же на слово покерному игроку? — хмыкнул Ибрагим, а я продолжила рассуждать:
— Он свою часть сделки выполнил, с Жанной свёл, порекомендовал тебя как человека исключительно порядочного, со связями, она купилась и начались переговоры. Настал светлый час, долевое партнёрство у тебя в кармане, ты просишь Али расписки вернуть, но тот решает, что они ему ещё пригодятся. Я правильно уловила?
— Печально, но факт. Расскажешь, что за переговоры с Купреевым?
— Обязательно! После ужина.
— Диана, я не в восторге от этой затеи, — говорит Тимур суровым тоном.
— Мне тоже не всё нравится, — отвечаю флегматично, — Например, трахаться с наркоторговцем. В прошлом, будущем или настоящем, не суть.
— Ты же не думаешь, в самом деле, что мы сядем за стол и чинно всё обсудим, выясним и разложим по полкам? Я не верю ему ровно на столько, на сколько он не верит мне.
— Мы либо обсудим это, либо мой отъезд в неизвестном направлении. Не собираюсь сидеть и ждать, когда кому-нибудь ещё приспичит похитить меня или Рому. И свалю так, что ни один из вас меня никогда не найдёт.
— Это вряд ли, — хмыкает Тимур самодовольно.
— Вот тут соглашусь, — вздыхает Ибрагим. — Не получится. Ни денег, ни связей.
— С первым разберусь, а со вторым… вы заблуждаетесь. К тому же, из тюрьмы довольно сложно организовывать поиски.
— Душа моя, у тебя нет ни одного доказательства, чтобы посадить даже меня, — говорит ласково, а Тимур шумно вздыхает. Ибрагим резко поворачивается к нему и рявкает: — А вот сейчас не понял!
— Госнаркоконтроль на хвосте, — отвечает Соболев кисло.
— И когда ты собирался мне об этом сообщить, мой друг?! — начинает беситься Ибрагим.
— За ужином, — крякает Тимур и до дома мы едем в абсолютном молчании, что меня вполне устраивает.
22
— Мне надо поесть, — говорю маме с порога, едва мы подходим, и тут же на несколько секунд закрываю глаза, понимая, что прокололась.
С едой у меня всегда были прохладные отношения, мама знала об этом лучше других, всю прошлую беременность я использовала только эту формулировку, быстро вернувшись в привычное русло. Посмотрела на неё и слегка пожала плечами, а она отдала Рому Тимуру и молча пошла на кухню, пряча подступившие слёзы.
