протягиваю я.
— Здравствуйте. — высоким голосом произносит… — Александр Андреевич Пруденко, врач-гинеколог. Чем обязан?
Не то чтобы я не знаю, что гинекологами, или даже акушерами могут работать как женщины, так и мужчины, но… это очень необычно. И я чувствую себя еще неудобнее, чем пять минут назад, когда считала профессора женщиной.
Меж тем, Александр Андреевич присаживается за стол, надевает на себя очки в тонкой стильной оправе, проводит по идеальной укладке удлиненных волос и улыбается мне искренне и дружелюбно.
— Давайте ваше направление. Вам очень повезло, что сегодня вы попали именно ко мне. Я — прежде всего профессор гинекологии и веду семинары в медицинских вузах. А практический прием пациенток веду два раза в месяц. Сегодня как раз такой день.
Ну что за невезуха, а? Пришли бы вчера, или завтра, и я попала бы к женщине, а так… А что так, Нин? — одергиваю сама себя. Во-первых, Александр Андреевич прежде всего врач, а не мужчина. И мои прелести его явно не волнуют ни капельки. Не только потому что он гинеколог и за свою жизнь перевидал вагин столько, сколько ромашек в поле не бывает. Просто его, скорее всего вообще женщины не интересуют. Он, похоже, по мужской части, больше. А во-вторых, Пруденко — профессор, человек знающий о женском здоровье все. Авось и правда грамотно проконсультирует меня, и посоветует, как быть с полипами после родов.
— Раздевайтесь, Нинелечка Сергеевна! — подбадривает меня Пруденко. — Снимите нижнее белье. Платье можете оставить. — Вот так, душенька. Присаживайтесь. Ноженьки у вас нежные какие! Сто процентов шугаринг вчера-позавчера делали!
А вот еще одно доказательство, что любезный профессор из этих, что по мужской части. Готова поспорить на свой смартфон, что Сулейман и суровые парни типа него, слыхом не слыхивали о такой косметической процедуре, как шугаринг! А мне Мадлен как раз накануне похищения удалила волосы отовсюду.
— Хорошо, что бритвой не пользуетесь, — продолжает ворковать со мной профессор, словно мы с ним две подружки, собравшиеся красить ногти и хихикать о мальчиках, — мои пациентки, особенно те, кто станком себя обрабатывает, сплошь и рядом с раздражениями в интимных зонах приходят. А шугаринг… я сам делаю! Регулярно.
Боюсь спросить на каком месте он там себе шугаринг делает… Небось на зоне глубокого бикини. Фу! У Сулеймана кхм, эта самая зона с густым жестким волосяным покровом, и эта брутальная натуральность чертовски возбуждает меня! Внизу живота немедленно простреливает сладостным спазмом. Так, стоп! Нина, ну что ты за похотливая самка такая? Не хватает еще потечь, сидя на гинекологическом кресле! Еще напугаю манерного профессора и тот примет мое возбуждение на свой счет!
— Так, отлично, вижу естественную смазку. Выделения прозрачные, неприятного запаха не имеют. — комментирует профессор откуда-то снизу, внимательно разглядывая мою промежность. — Значит, чисто визуально, никаких воспалительных процессов не происходит. Я сейчас возьму гинекологическое зеркало.
Профессор тянется к полочке, где лежат «пыточные» приспособления.
— Я выбрал самое маленькое, не переживайте. Все приборы стерильные, одноразовые. — Пруденко надрывает полиэтилен. — Никакой боли вы не почувствуете. Так, расслабьте мышцы. Не стесняйтесь.
Чувствую, как в меня погружается медицинский прибор. Вот еще один плюс посещения именно мужского гинеколога — он никогда не будет причинять испуганной женщине намеренную боль, как делают это некоторые врачихи-садистки.
— Та-а-ак, у вас была операция. Лапароскопия. — по понятным только ему признакам диагностирует меня Александр Андреевич. — Скорее всего удаляли нарост. Не очень аккуратно сделали и, при родах, вам можно будет порекомендовать подчистить дополнительно остатки, чтобы лишний раз не травмировать хрупкую среду.
Блин, а профессор-то дело говорит! Правда о родах я еще совсем не думала.
— Половую жизнь ведете недавно, и нерегулярно, — продолжает считывать мою судьбу по женскому органу Пруденко. Я бы порекомендовал вам вести ее более активно.
— З-зачем? — вздрагиваю я.
— Для беременности и женского здоровья полезно, знаете ли. Есть ли у вас постоянный половой партнер?
Нет, я понимаю, что он гинеколог, и специфика его профессии такова, что с ним можно и нужно говорить о сексе, но блин!!! Я ж деревенская! Стремно мне! И половой партнер у меня такой темпераментный, что лучше бы его не было…
— Можно, доктор! — в приоткрывшуюся дверь я слышу голос Сулеймана. — Нин, это я, не бойся.
— Вы его знаете? — напевно спрашивает меня профессор.
— Д-да…
— Ебтвоюмать!!! — ревет Сулейман, размашисто подлетая к ширме. — Няшка с кем ты там шпили-вилишься?!
Ширма летит к чертям! У Сулеймана едва ли пар из ушей не идет. Белки глаз налились красным и сейчас лопнут от злости.
Я пытаюсь свести ноги вместе, но так раскорячилась на кресле, что пошевелить суставами, тем более от страха, не могу.
— Ты кто такой, мудила?! — ревет Сулейман, отдирая голову профессора от моей промежности. Поднимает того за шкирку, как котенка малого. — Ты ей что в звезду вставил?! А ну быстро вынимай! Я тебе это сейчас в жопу засуну!!!
— Сулейман, перестань! — меня начинает пробирать на нервный смех. — Это — доктор. Гинеколог!
— Мужик?! Да что, мля за доктор такой, женские мохнатки разглядывать?!
— Я — профессор! — пищит сдавленно Пруденко.
— Кислых щей?! — страшно хмурит брови взбешенный Сулейман. — Ни один мужик в этом мире не смеет касаться моей бабы! Ясно тебе?!
— Сулейман, оставь человека в покое! Он вообще-то на тебя быстрее посягнет, чем на меня! — давлюсь я от смеха.
— Тьфу-ты, пидор! — сплевывает на пол брутальный миллиардер, то-то я смотрю замашки бабские у него. Ну давай, профессор, рассказывай, что у моей женщины там с беременностью!
— Я до нее еще не дошел! — голос Пруденко срывается на писк. — Позвольте мне вернуться к промежности вашей женщины?
— Я те вернусь сейчас к промежности! — снова вспыхивает Сулейман. — Вынь из нее эту фигню и отойди на три метра!
— Сулейман! Это — врач! Не экстрасенс! Он по-твоему станет гадать по кофейной гуще на мою беременность? — возмущаюсь я.
Но с разведенными в разные стороны ногами и торчащем прибором в самом сокровенном месте особо не поспоришь. Сулейман смотрит на меня взглядом голодного разъярённого волка.
— Няшка, ты бы себя со стороны видела! — облизывается миллиардер, не отрывая взгляда от моих складочек. — У меня сейчас
