class="p1">– Приняли!
– Уи-и-и-и-и-и! – завопила я, но вспомнила про Лею и завопила еще раз уже шепотом: – Ура! Ура! Ура!
Подскочила и повисла у Влада на шее. Все не зря!
– Тише, тише… – Он попытался отодвинуть меня от угла стола, в который я чуть не впечаталась бедром, обнял за талию, придерживая рядом с собой, и наклонился, накрывая мои губы горячим ртом.
Она была такая теплая…
Такая открытая, радостная и беззащитная.
Хотя Влад в последние дни часто думал о том, что скрывается под офисными юбками и блузками, вспоминал крутые бедра, узкую талию и высокую грудь, сейчас он не торопился стаскивать с нее домашнее платье. Хотелось просто скользить ладонями по ее изгибам, наслаждаясь округлостями и впадинками, предвкушая то, что случится неизбежно и точно.
Уютное местечко на шее под волосами пахло тепло и сладко, чем-то терпким и по-настоящему женским. Самой Хель.
Вкус ее кожи хотелось собирать губами осторожно и нежно, пробуя, не отрываясь, заставляя пульс ускоряться – ее и свой. Он стоял, обнимая ее талию ладонями, вдыхал аромат пушистых волос и не мог оторваться. Но и продолжить тоже не мог. В этом мгновении все застыло так, как надо: вместе, рядом, вплотную. И дрожащие женские пальцы, зарывающиеся в его волосы, были высшей наградой за неторопливость.
– Влад… – выдохнула Хель.
Но «нет» не последовало. Она сама обняла ладонями его лицо, чуть отстранилась, ловя взгляд, и качнулась вперед, касаясь его губ своими.
Ледяная жестокая богиня оборачивалась ласковой кошкой, льнущей всем телом к нему.
Он никогда не думал, что будет вот так балансировать на краю, чтобы только распробовать прежде недоступное удовольствие настоящей близости.
Она сама, первая, скользнула ладонями под ткань футболки, погладила его напрягшийся живот, потянула ее вверх.
И Влад получил разрешение, даже настояние дальше не медлить.
Кухонная дверь закрылась плотно, табуретка приперла ее, и он вжал Хель в стену, целуя лихорадочно и горячо.
Платье ползло с плеч вниз, подол скользил по бедрам вверх, а тонкие пальцы расстегивали ремень торопливо, но уверенно.
– Какая ты горячая… – прошептал он ей на ухо, чувствуя, как по всему телу растекаются сладкая нега и неумолимая жажда.
Хель откинула голову назад, прикрывая глаза, а Влад впечатал ее в себя, ощущая жадный и страстный ответ. Ее запах кружил голову, ее тепло будоражило что-то внутри, приходилось удерживать себя, чтобы не сорваться в безумие страсти, помня о том, что они в квартире не одни.
– Лея… – вдруг распахнулись светлые глаза Хель. В них мелькнула паника, она дернулась, но Влад накрыл ее рот ладонью.
– Тише… Все под контролем.
И уже через мгновение эти светлые глаза затуманились тем же удовольствием, что разбегалось разрядами молний и по его телу тоже.
Она стонала, кусала его руку, сжималась и дрожала, а Влад не мог поверить, что существует женщина, которая вот так откликается на его действия. Ничего особенного – просто желание, охватившее обоих, никаких причудливых практик и хитрых поз. Но Хель была настолько отзывчивой, что он едва держал себя в руках. Пообещал контролировать – выполняет.
– Я не… Ох… – Она не могла закончить ни одну фразу, только дышала резко и быстро и раз за разом вздрагивала, прикрывала глаза и почти сползала по стенке вниз.
Он вспомнил, почему в ту новогоднюю встречу так и не дошел до самого интересного: потому что самым интересным была Хель, ее удовольствие, ее реакции, ее огонь под его пальцами.
Ему самому пришлось прикусить ее плечо, чтобы не застонать в голос, когда молния выстрелила в позвоночник, заставляя выгнуться и замереть, чувствуя, как между ними пульсирует маленькое ядерное солнце.
– Господи, ты такая горячая, что заведешь не только северного оленя, но и самого дедушку Санту, – хрипло хмыкнул он, выпуская ее из объятий.
Хель быстро поправляла платье, косясь на дверь.
Влад отодвинул табуретку, тихонько на цыпочках прошел в комнату и убедился, что Лея как спала, так и спит, посапывая в темноте.
Возвращаясь на кухню, он наткнулся на Хель, которая последовала за ним, шепнул: «Все в порядке». И снова вжался в ее тело, потому что быть сейчас по отдельности казалось немыслимым.
Закружил, затаскивая обратно, вновь забаррикадировал дверь, подхватил под бедра и усадил на кухонный стол.
Рыжеватые волосы растрепались, губы опухли – Хель выглядела одновременно уютно и развратно, она смотрелась куда роскошнее всех самых модельных девиц, что перебывали в его постели.
Впрочем, через мгновение все они вылетели у него из головы, чтобы там больше не появиться. Возможно, она еще не смотрела на него с восхищением, как он мечтал, но пока его полностью устраивал этот жаркий взгляд, который он уже заслужил.
– Что ты делаешь? – улыбаясь, прошептала она. Ее пальцы скользили по его лицу, хотелось зажмуриться и замурлыкать как кот под этой немудреной лаской. Хотелось сделать что угодно, лишь бы чувствовать эти прикосновения как можно чаще. Всегда.
– Ласкаю тебя, – тоже улыбаясь, отозвался Влад. – Нравится? А вот так? А так?
– А-а-а-а-ах… – ответила Хель, и пришлось придержать ее за спину, чтобы она не свалилась со стола.
В этот раз он не был так нетерпелив, старался прочувствовать отклик тела под руками полностью, до дна насладиться податливостью и страстью.
Ему давно не было так хорошо. Не физиологически хорошо, когда выползаешь с утра после дикой ночи с парочкой отвязных девчонок, а так, словно он там, где должен быть. Словно он наконец добрался домой после долгих лет странствий. И там его ждет Хель.
Теплая, отзывчивая, мягкая… Нет, не Хель. Оля.
– Олюшка… – прошептал он ей на ухо, чувствуя, как затихает бешеный стук сердца в ушах.
Она уткнулась носом в его плечо, и он долго гладил ее по волосам, пытаясь разобраться, что за щемящее острое чувство поселилось в его груди. И что с ним теперь делать.
Бутылка шампанского, прибереженная для празднования, осталась неоткрытой. Они оба и так чувствовали себя пьяными и шальными. Влад целовал ее, сидящую у него на коленях, ел из ее рук пирожные и смеялся.
А потом они стояли у окна, выключив на кухне свет, и смотрели, как тихо-тихо падает снег, укрывая черную землю и предвещая долгую зиму. От которой можно спрятаться в объятиях и согреться друг другом.
После пьяной ночи всегда следует похмельное утро.
Утро Влада началось со звонка телефона. На экране светилось «Мама».
Он, разумеется, не стал подходить.
Хель собирала Лею в детский сад: варила кашу, заплетала косы.
Все
