в рот своим языком. Кажется, что даже Самар выдохнула облегченно.
Чувствую, как член встал по стойке «смирно», и жена это тоже чувствует, неосознанно начав елозить по нему.
– Ш-ш-ш, скоро получишь нас обоих. Дойдем до дома, – тихо смеюсь, когда она снова прячется в моей шее. – Поздно скромничать.
Начинаю идти к дому, оставив отцовскую машину на месте. Она мне все равно не нужна.
– Я не скромничаю. Я просто не такая раскованная, как надо.
– Кому надо? Тебе?
– Нет, тебе.
– А я тебя о чем-то просил?
– Я видела девушек, которые были рядом с тобой и твоим другом. Я не такая.
– Не стоит сравнивать себя со шлюхами. Они такие, потому что выпрашивают телом деньги и всяческие блага. Другого им не дано. И они этому рады, поверь.
– Если я захочу, чтобы ты превратилась в сучку, которая хочет только трахаться, я тебя об этом попрошу на один вечер.
– Что?
– А что такого в этом? С мужем можешь быть кем угодно в постели и наедине.
– Ну нет. Потом ты решишь, что, если она так притворяется, значит, и за воротами будет так себя вести.
– Для этого нужно жениться на шлюхе, а не на хорошей девочке Самар.
Подхожу к воротам и, снова поправив ее платье, шагаю во двор.
Ребята тут же подходят ко мне, но глаза держат, ровно смотря в мои.
– Все в порядке. Там машина Санаева, ее в утиль сейчас же. На сегодня все. Передайте остальным, чтобы клубы и рестораны стерегли, игровой сегодня закрыт. Кто требует, тех на хуй слать. Все меня нет, если не что-то серьезное.
Они кивают и идут дальше к выходу с территории, а я в дом.
– Мышка, прежде чем я спущу весь заряд в тебя, покорми меня. Голодный как волк.
– Конечно, – тут же пытается сползти с моих рук, но я не даю. – Что? – смотрит непонимающе.
– Ничего, – улыбаюсь и отпускаю, смотря, как она бежит на кухню.
Ухожу на второй этаж и сразу же иду в душ. Быстро смываю с себя этот день и выйдя любуюсь женой, накрывающей на стол, на двоих.
– Ты не ела?
– Нет, не хотелось. Ты не против?
– Конечно, нет. Садись.
Быстро уничтожаем вкусный ужин, и тут девочка замирает.
– В чем дело?
– Я просто вспомнила кое-что.
– Что?
– Твой сейф был открыт.
– Ты заходила в мою комнату? – принимаю позу, скрестив руки на груди.
– Ну… я просто вошла, посмотреть, заправлена ли постель и… Ты не злишься?
– Нет. Ты вольна входить в любую комнату этого дома.
– А насчет сейфа?
– Тоже не злюсь. Я торопился и забыл. Мой косяк.
– Я его закрыла.
– Правда?
– Но внутрь не смотрела, честно.
– Хорошо, – киваю, посмеиваясь уже в открытую.
– Я сейчас тебя не понимаю. Ты серьезно или нет?
– Серьезно. Просто смешная ты, мышь.
– Ну вот такая я, – вскидывает руки тяжко вздыхая.
– Иди ко мне скорее, – расставляю ноги и усаживаю на себя верхом.
Задираю ее платье и после сдергиваю его окончательно, любуясь ее красивым бельем, и еще более красивым телом.
Короткий вдох и она проникает всюду в меня. Ее аромат, это не та хрень, которую льют на себя ведрами. Ее аромат – это чистота, нежность, скромность.
Это моя Самар.
Гребаная лирика, но это первое, о чем я думаю, смотря на нее… прикасаясь пальцами к тонкой белой коже.
Ее руки дрожат, она хочет поднять их и прикрыть свою грудь, которую я оголил, приспустив кружева лифчика, но не делает этого. Не потому, что я не позволю, ведь так и будет. А потому что я смотрю на нее как на произведение искусства. Искренне восхищаясь.
Убираю черные пряди назад и веду пальцами от шеи до коричневых сосков. Они становятся сжатыми бусинками, выпирают вперед и как бы просят, взять их в рот и поиграть языком. Приобняв, завожу руки за ее спину и расстегнув застежку снимаю мешающий аксессуар.
Огибаю окружности потяжелевшей груди и спускаюсь вниз к плоскому животу, который она втягивает шумно затаившись.
Мне нравится ее реакция. Мне нравится, что она не пытается ее скрыть. Действует неопытно и пугается своих ощущений.
Дохожу до ее трусов и ныряю под резинку, ощутив гладкую кожу. Самар издает смешной писк, когда я пальцами двигаюсь дальше и закрывает глаза. Стоит мне прикоснуться нежных губ.
Я смотрю на нее. Впитываю чистые эмоции, готовый взорваться если она просто дотронется моего члена.
Ее рот приоткрыт, а нижняя губа иногда в такт ее всхлипам дрожит.
Раскрываю плоть и аккуратно исследую влажные складки. А они очень-очень мокрые. Растираю ее клитор, стараясь делать это нежно. Не хочу напугать, не хочу и боль причинить.
Женские пальцы впиваются в мои плечи, а бедра приходят в движение, навстречу моей ладони.
Улыбаюсь реакции и вытаскиваю руку. Ее темные глаза тут же открываются и морок похоти спадает за секунду.
– Что? Что-то не так? – она еле выговаривает слова и смотрит со страхом.
– Открой рот.
Не понимает моих слов и стоит ли выполнять все в точности, как я прошу. Но по молчанию все же догадывается и ее губы медленно раскрываются.
Подношу свои пальцы и размазываю ее возбуждение по языку, просунув большой в глубь.
– Это, не стыдно, Самар. Это красиво, это правильно… Со мной.
Ее горячий рот скрывает мой палец в своей влаге, и я чуть ли не стону. Потому что она своим языком аккуратно кружит вокруг фаланги.
– Блядь… – срывается мат, как и я сам.
Сдираю с себя кофту, которая начинает душить и вижу, что моя девочка разглядывает меня очень пристально.
– Можешь потрогать, – выдаю со смешком, и она принимается исследовать мое тело.
Тонкие пальчики касаются в основном шрамов. Мелких и глубоких, полученных в разные периоды моей жизни.
– Почему их так много? – спрашивает с какой-то грустью, будто мне больно сейчас и они кровоточат.
– Я был шкодливым ребенком, подростком, юношей, а мужиком оказался еще хуже.
– Правда?
– А ты сама не видишь?
– Ты показался мне злым, когда я тебя увидела впервые. Будто ты ненавидишь всех вокруг.
– Так и есть, – подтверждаю ее догадки. – Ненавижу людей.
– Почему?
– Те, кто попадался мне на пути, оказывались очень дерьмовыми. Многие из них заслуживали смерти, – задумчиво слушает меня, продолжая гладить тело.
– И многих ты убил? – задает вопрос затаив дыхание. Боится моего ответа.
– Ты правда хочешь это знать?
– Не знаю.
– Тогда мой ответ – нет, не многих.
– Но я буду считать иначе, потому что ты ответил пытаясь меня уберечь от правды.
– Может и нет.
Ее путь останавливается на моих брюках и Самар поднимает голову,
