class="p1">Пока веду переговоры с Борисом и тем, что я против любых выводов денег через меня, как это было раньше, специальный монитор, который реагирует на движение у сейфа в моей комнате, загорается.
– Погоди, – смотрю и вижу… Интересно.
Друг сидит, но любопытство его не перевешивает и просто ждет.
Самар ходит по комнате. Чему-то там улыбается. К бумагам на столе не проявляет интерес, а вот сейф рассматривает, хоть и не снаружи.
Но дальше просто закрывает дверь и отходит к шкафу с книгами и прочей ерундой.
Недолго смотрю на нее, так как не в силах оторвать взгляд и только редкое покашливание рядом заставляет меня вернуть свое внимание к человеку напротив.
– Итак, – сажусь с важным видом, а сам уже забыл, о чем мы говорили.
– Что на счет клуба?
– Я думал о нем. Но не решил пока что закрывать.
– Я думаю, его стоит перенести. Помнишь бункер? Вот там идеальное место. Плюс дашь адрес тем, кому доверяешь в нынешней ситуации.
– А что, идея хорошая. О переезде я не задумывался. Давай посмотри там помещение с Жекой. Оцените сроки и сообщите мне, а там решим, когда начинать.
– Хорошо. По ресторанам отбой?
– Как и говорил. Идут они все на хер.
– Понял. Это все.
– Тогда я тоже поеду, если дел нет.
– Не-а. Последние инстанции нас посетили, так что можем спокойно работать, пока кому-то снова не наскучит мирно жить.
– Значит, усмирим. Свинца у нас много.
На часах почти полдень. Прыгаю в тачку и решаю ехать обратно, через ювелирный. Мне доложили, что Самар там присмотрела один комплект драгоценностей. Стоит начать баловать свою женщину.
– Дарик, сейчас в ювелирку на Северной и домой.
– Понял, босс.
Выворачивает на нужную улицу. Покупаю весьма приличный комплект, который и мне самому бы понравился для подарка ей и наконец домой.
Выруливаем на трассу и нас внезапно подсекает какой-то смертник.
– Что за херня, Дар?
– В машину спереди кто-то вписался. Пойду проверю.
– Не нравится мне это.
– Мне тоже. Лучше сидите в машине.
Вот как знал, стоило брать еще одну тачку.
Смотрю в лобовое и мне ни черта не видно из-за тонированных стекол сопровождения.
– Твою мать, – ругаюсь, потому что ко мне направляется хорошо знакомый сукин сын.
Открываю дверь сам и иду ему навстречу.
– Если ты тронул моих людей, я прострелю тебе левую руку. А дотронешься до меня – правую.
Он усмехается и ждет, пока я пройду вперед.
Оба моих человека лежат на земле, лицом вниз и из носов льется кровь.
– Я тебе сказал. Потом не плач.
– Иди уже, – все же дотрагивается дебил, подтолкнув в спину.
– Езжайте домой. Не ждите меня, – кидаю своим напоследок и сажусь в тачку.
Если отец решил поговорить, значит, поговорим.
Глава 16
Ехали по знакомому мне маршруту. Видимо, он не изменяет своим привычкам. Руководить этим городом из дома. Как удобно.
Последний наш разговор был… Наверное, до свадьбы моей с Самар, потом его этот подарок, когда нас остановили его верзилы. Что ему нужно сейчас? Может стычка с этими выблядками из-за наркоты и денег?
Не нравится ему то, что я не пошел по стопам его. Хорошо, что меня это не волнует.
Вылез из машины и снова посмотрел на того говнюка, который в этот раз уже не так бойко отвечал на мой взгляд.
Скривил губы в усмешке и пошел к дому.
Отец ждал меня в гостиной, но сделал вид, что я пришел к нему сам.
– Давид, какой сюрприз, сын.
Первая эмоция при взгляде на него – ненависть. Ненавижу.
– Я почти поверил. Чего надо? – сую руки в карманы и смотрю на него.
Делает вид, что он король всякого положения. А на самом деле боится за свою шкуру, прячась тут за семью замками. За свою жизнь господин Санаев нажил немало врагов, но придет время, что они все перестанут его бояться.
– Мы давно не виделись. Может, сначала поговорим, как отец и…
– Кажется, мои слова о том, что я в принципе знать тебя не желаю, ты воспринял неправильно. Мне повторить?
– Остроумно. Тогда просто расскажи, как твои дела? Как живется женатому человеку?
– Ааа, вот что тебя волнует, – не показываю, как сильно меня внутри передернуло от его вопроса. – Твои интонации почти ни на что не намекают. Знаешь, ты часто воспринимаешь меня не так, как стоило бы. И вот, например, я говорю: если ты приблизишься к моей жене, моему дому. А приблизившись, попробуешь на нее хотя бы посмотреть и уж не дай бог что-то ей сделать. То я возьму в руки свой пистолет, который забрали твои шавки, и подниму его на уровень твоего лба. А когда буду уверен, что он нацелен ровно в центр, то я нажму на курок. Я доходчиво тебе объяснил? Не показался двусмысленным? Можем порепетировать, если ты не против новой дыры в своем теле.
Он делает вид, что смеется прекрасно зная, что я сделаю именно так, как и говорю. Просто не пришло еще, видимо, время, и случай не выдался.
– Вот он ты – настоящий. Слишком эмоциональный, слишком не подходящий для такой жизни. Как бы я ни старался тебя закалить, ты всегда оставался маминым сыночком. Наверное, стоило подарить тебе нитки и спицы, чтобы ты вязал, пока она возилась со своими цветами.
– Ты прекрасно знаешь, что я уязвим в разговорах о тех, кого потерял и каждый раз начинаешь с этого. Утомляет, если быть честным.
– Но каждый раз ты раскрываешься и показываешь новые точки, куда можно бить и не промахнешься.
– Хватку теряешь. Точнее, почти потерял. Твои прощупывания – это блуждания в темноте.
– А ты по-прежнему суешь руку в пасть тигру?
– Тигру? Нет, я бы не стал этого делать. А вот тебе да. Припрятав подарок в ладони. Чего ты от меня хотел этим маски-шоу?
– Верни оборот денег и наркотики в клубы.
– А ты кто такой мне указывать?
– Я тот, – срывается на крик, краснея от злости, – кто все это тебе дал.
– Ты? Ты дал мне унылое дерьмо, которое кто-то клубом назвал.
– Ты мой сын, поэтому у тебя вышло стать тем, кто ты есть сейчас. Без моего авторитета ты остался бы никем и подох давно.
Запрокидываю голову и смеюсь.
– У тебя с головой точно в порядке? В этом городе не осталось людей, кто бы знал, что у Санаева есть сын. И, тем более что этот сын Мартынов Давид. Так что не льсти себе. И не указывай.
– Это же миллионы. Что ты творишь?
– Это мои миллионы, а не твои. Поэтому распоряжаюсь так,
