От Аверина по-прежнему ничего. Как в воду канул. Мне же нервничать нельзя, читала, а я как на пороховой бочке сижу и постоянно кошусь на телефон.
Самой отправить сообщение не спешу. Внезапно гордой стало и чрезмерно обидчивой.
Выезжаю к Стасу на такси.
Всю дорогу маюсь и постоянно достаю телефон, проверяю. Внутри что-то странное происходит. Крутится постоянно, твердеет. Мышцы в напряжении.
Пока я жду, когда меня эта машина довезет уже до дома Стаса, успела надумать кучу вариантов, почему Аверин не прислал ни одного сообщения.
Конечно же, все они окажутся глупыми. В итоге Аверин либо проспал, либо занимается какими-нибудь делами. А может, сюрприз какой готовит?
Ух, руки дрожат. Не чувствую ничего.
Иду к подъезду быстрыми шагами. Внутри ноющее ощущение как предчувствие.
– Саша! – окликает кто-то сзади.
Я как в замедленной пленке притормаживаю. Дыхание с шумным толчком покидает тело.
Сейчас день, но на улице никого. Жара. Все прячутся под кондиционерами. Как некстати.
– Рамиль, привет, – голос дрожит. Я вся дрожу.
– Так понимаю, ты к Стасу? В гости?
Осматриваюсь по сторонам, лишний раз убеждаясь, что стою с Рамом один на один. Неприятные, холодные мурашки рассыпались по спине как бисер.
– Именно. Спешу, извини.
Разворачиваюсь на мысочках, но парень перехватывает меня под локоть и с силой разворачивает к себе. Впечатывает в крепкое тело с глухим звуком.
От него пахнет горькими сигаретами. Господи, ненавижу этот запах. И Рама тоже.
– Его нет дома, – говорит мне в губы и постоянно опускает на них мутный взгляд.
Мерзко.
– А где он? – сглотнув, спрашиваю.
Глаза Рама слишком темные, чтобы понять, какого они цвета. Мне кажется, он не просто много курил, он что-то еще употреблял. Смотрит странно.
– Не знаю. Думал, ты мне подскажешь. Разговор к нему есть. Серьезный, – с коротким хмыком отвечает и облизывает губы.Они у него стали узкими и некрасивыми. Или зрение меня подводит. Когда боишься, все вокруг кажется странным и опасным. Непередаваемо ярким до рези в глазах.
Именно такой Рам сейчас для меня. Неужели в день знакомства он показался мне симпатичным? Или тогда он был… другим?
– Послушай, Рамиль, я тоже не в курсе. Сама его ищу. Мы должны ехать к нему на выпускной.
– Поедешь, поедешь… – голос низкий, подозрительный.
Липкая паутина стягивает от его тона. Жара плавит мозг. Давление на меня максимальное.
– Пойдем, прокатимся. А мажор нас найдет, – хватка на локте кажется раскаленными щипцами. Отпечаток его пальцев остается на кости.
Попытка вырвать руку ничем не заканчивается. Лишь остановкой моего дыхания и вспышками перед глазами. Страх вселяется и диктует подчиниться.
– Вот и хорошо, Сашенька.
Машина у парня какая-то раздолбанная, по сравнению с тем, какой я видела ее в последний раз. А внутри неприятно пахнет кислотой и брожением. Словно пиво кто-то разлил.
Желудок завязывается в узел и пытается вырваться через горло.
Сильно тошнит. Боюсь. Очень.
– Сейчас прокатимся до одного места. Будешь умничкой, все будет хорошо. Договорились?
Глава 34. Стас
Глава 34. Стас
– И сколько времени будешь играть?
Веду плечами. Сложный вопрос. Лисица не как все эти дуры,
которые меня окружают. Но так даже интересней.
– Не знаю. Месяц. Два.
Рамиль скалится, но принимает правила. А мы знаем,
чем грозит нарушение правил – дисквал.
Стас.
В кабинете отца по-прежнему темно и пахнет сигарами. Стойкая горечь ползет по языку к горлу, и хочется чем-то запить противный вкус.
– Явился? Еще и в костюме?
– У меня выпускной.
Экран телефона в руках загорается, и я смотрю на время. Его мало.
– Да знаю, – отмахивается.
Мать стоит в дверях, и ей все равно на наш с отцом диалог, на мой праздник, на мою дальнейшую жизнь. На лице, кроме косметики, ничего нет. Хотя нет, все же есть: безразличие.
Одиночеством пропитывается каждый орган.
– Через неделю ты едешь в Питер. Обо всем я уже договорился. Свадьба состоится в августе. Анваровы занимаются подготовкой.
Как молотом бьет по голове. Каждое его слово хуже гвоздя.
– Без меня, отец, – самоуверенно отрезаю.
Сложно.
Глазами въедаюсь в его лицо. Отец густо краснеет. Это заметно даже в его темном кабинете. Хоть бы жалюзи приоткрыл. На улице лето, тепло, солнце. Сидит, как вампир какой-то.
– Что ты задумал, Стас? – говорит, как выплевывает пережеванную жвачку. Становится противно.
– Хм... Жить свою жизнь. По своим правилам, – твердо отвечаю, не смещая взгляда. Я же сильный противник?
Внутри холод, сменяющийся неперевариваемым жаром.
– Я не женюсь, пап. И в Питер не поеду, – добавляю и убираю руки в карманы.
Тело закостенело. Двинуться не могу и держусь на одном сердечном ритме. Оно шарахает, как ливень по крыше. Без пауз и перерывов. А дыхания и вовсе не хватает.
– Из-за нее все? – брезгливо спрашивает и отворачивается, словно я стал ему противен. Зараза, засевшая в крови.– Ее зовут Саша, – эхо отталкивается от стен. Имя Белинской повторяется несколько раз как заклинание.
– Ты разве не понимаешь, что она дочь прокурора? – подходит быстро и говорит, брызжа слюной, – никакое дело не построишь, когда по правую руку от тебя та, кто сдаст тебя в любую секунду. Все эти святоши в погонах, что топят за правду и закон.
Отец зол. Кипит, как старый чайник.
Раздражает. Но реакция его радует. Еще, значит, можно задеть чем-то старика.
– А ты разве не на стороне закона? – чуть смеясь, спрашиваю.
Не хочу провоцировать, но по-другому не вышло. Как же много мне хочется ему высказать о его правде.
– Сопляк ты еще, – отмахивается.
– Который больше не будет плясать под твою дудку, пап. Хватит!
Сам закипаю.
Находиться в этом доме с каждым разом становится все сложнее. Постоянно холодно, мрачно и тихо. И вечное ощущение, что меня здесь не ждут. Как лишний элемент, от которого нужно поскорее избавиться.
– Ты же в курсе, что я могу с тобой сделать, если ты откажешься выполнять…
– Твои приказы?
Рубашка стискивает грудную клетку как жгут. Легкие всмятку, ребра с трещинами.
Моя уверенность тает. Знаю ведь, на что способен отец ради своих планов.
– Мам, может, ты хоть что-то скажешь? Хоть слово? Наконец? – поворачиваюсь к матери и спрашиваю практически без пауз.
Кричать хочется и рвать на себе одежду. Вот она самая настоящая клетка, которую в жизни со стороны не увидишь. Прутья стальные, не перегрызть, как ни пытайся.
Мама глубоко вздыхает и бросает короткий взгляд на отца.
– Делай, как тебе сказал отец, Стас.
Звучит выстрелом. Еще слышу лязг железа – клетка захлопнулась.
– Нет, – шепчу и головой мотаю, – нет, нет…
Смотрю то в лицо матери, то на спину отца. Ладони сжаты в кулаки. Было бы возможно, сжимал бы их сильнее, пока рука не отнимется.
Пытаюсь вспомнить хоть что-то хорошее из детства, чтобы зацепиться за это и уверить себя в том, что меня хоть немного, но любят.
Пусто. Нет воспоминаний. Ни одного.
Мама устало опускается на диван и рассматривает свои ногти. Отец делает вид, что меня уже здесь нет. Приказ издан, озвучен. Следовательно, он ждет слепого подчинения.
А меня тошнит. Желудок от их поведения в слизкую кашу превращается.
Эмоций так много, что они копошатся внутри и терзают безжалостно. А я не умею с этим справляться. Там новое что-то поселилось. Что-то похожее на страх за другого человека.
Оказывается, я не эгоист.
Выхожу из кабинета, хлопнув дверью. Весь дрожу, будто мне холодно. Вижу плохо, как пелена застилает. Цвет ее только не пойму. То красным искрит, то просто прозрачной становится, влажной.
В машине откидываюсь на подголовник и прикрываю глаза.
Я все еще убежден, что получится выпутаться из сетей отца, найти выход. Да в конце концов, у меня реально есть план. Его деньги мне на фиг не нужны, как бы он ни пытался ими шантажировать. Они вообще последнее, за что я цепляюсь.
