— Ты за этим ее силой забрал? — без капли жалости говорит.
Внутри меня все трясется. Настоящее землетрясение.
— Конечно! И теперь она моя, — мерзко смеется.
— Против воли будешь удерживать? Напомнить, чем тебе это грозит?
Мажор расслабленной походкой идет к дивану и садится напротив нас, затем меняет насадку на кальяне и делает длинную затяжку. Безвкусный, сизый дым ударяет мне в лицо. Уплываю.
— Подстрахуешь. В конце концов, сколько я ждал?
Они оба нахально смеются.
— Да, Саша, Саша. Вот такие мы. Увидели девчонку, решили с ней поиграть. Я вообще тоже люблю игры, — от голоса Рамиля кровь останавливает свое движение. В венах пусто.
Чужая рука накрывает бедро. Она до невозможности горячая, но вызывает лишь слепое отторжение.
Спасения не жду. Мне никто не поможет. Надежда только на себя. Придется бороться.
— Поиграем вместе? — развязно спрашивает.
Рука идет вверх, накрывает грудь и сжимает, пока не начинаю морщиться от боли.
— Рамиль, не трогай ее!
Во всем помещении стоит духота. Морок. Густой непрозрачный туман.
Я боюсь посмотреть на Стаса. И в то же время хочу этого больше всего. Хочу увидеть в нем того, кто поможет. Хоть чуть-чуть. Последний раз.
Мне все же нужна эта чертова помощь!
— А что, мажор? Не хочешь смотреть, как буду с ней веселиться? Да брось.
— Ее отец — прокурор. Тебе крупно влетит, если с ней что-то случится.
Рам прищуривается. Бросает гневный взгляд то на меня, то на Аверина.
Тянет время.
— Просто дай ей уйти. Она напугана, вон как! А мы найдем тебе новую девчонку.
Тело тяжелым камнем ощущается и вниз тянет. Упасть хочу.
Секунда — и наши взгляды со Стасом встречаются снова.
Моя любовь гаснет. Ненависть стремительно рождается. Думала, нельзя так резко. Получается, можно.
Я была игрой. Жестокой. Развлечение для богатого мажора.
И где я в его глазах только влюбленность прочитала? Ослепла, видать.
— Да и потом, от скуки с ней умрешь, — добавляет на релаксе и снова кальяном затягивается с бурлящим звуком.
— Проверить хочу.
Рамиль хватает меня и с силой поднимает с дивана. Стремительно втягиваю воздух, словно это последний вдох. Парень уводит мое слабое тело из зала, а позади меня звуки борьбы слышу. И удары, мощные, какие-то убийственные.
Слабость связала меня по рукам и ногам. Даже шея не может выдержать тяжести головы. То ли в парах кальяна что-то было, то ли я от страха и стресса стала абсолютно безвольной и тряпичной. Самая настоящая кукла. Обмякла и точно падаю в черноту.
Глава 36. Стас
Глава 36. Стас
Походу, я здорово встрял с этой лисицей.
Стас.
Корчусь на полу от боли в затылке. Через простреливающее чувство в правом локте тянусь к голове и пальцами ощущаю теплую влагу – кровь.
Твою мать!
Самый подлый удар – в спину.
Не знаю, смог бы я справиться с двумя парнями весом явно не из моей категории. Да и они точно занимаются более агрессивным видом спорта. Боями без правил там.
Сознание восстанавливается с трудом. Голова тяжелая, а внутри будто булыжник вместо мозга.
Сердце исполосовано взглядом лисицы. Ей было больно. Больнее, чем мне сейчас. Сашин страх, застывший в глазах, иссушил вены за доли секунды и заставлял эти самые вены выдергивать из тела без капли анестезии.
Чувствую себя бесполезным и разбитым трупом.
Из рассеченной брови хлещет кровь. Она стекает по глазу, и я вижу все в красно-багряном свете. Легкие вынуты, дышать не получается совсем. Боль и ломота в теле, как при температуре больше сорока градусов.
Не могу понять, много ли прошло времени с отъезда Рама. Достаю телефон. Экран разбит в мелкую сетку.
Похуй.
Пальцем снимаю блокировку и открываю список вызовов.
Перед глазами расплывчатая масса, и глазные яблоки режет до тошноты.
«Отец» – зигзагами из-за трещин надпись горит.
Тахикардия жуткая, удары мощные, словно до сих пор бьют. Изнутри вырывается, противно ему в моем теле быть. Не заслужил иметь сердце. Ведь я бесчеловечный придурок.
– Пап, – через силу говорю.
Во рту сухость, на языке металлический привкус собственной крови.
– Мне помощь нужна.
Откидываюсь назад и снова бьюсь головой. Больно. Но говорить и просить помощи у отца еще больней.
– С тобой все в порядке, Стас? – обеспокоенно спрашивает, вызывая во мне тухлую ухмылку.
– Найди лисицу, пожалуйста.
Схлопнуться бы, сжаться, пока не исчезнешь в другое измерение. Чтобы изнутри разорвало к чертовой матери. Ведь она там, с ним, а я не смог ее защитить.
– Сашу. Белинскую. Она девушка моя.
Не знаю, почему решил именно его набрать. Надеялся на что-то. А услышав громкий смех отца в динамике, как к пропасти подошел.
– Ты где? Голос у тебя странный. Все в порядке?
Я далеко не в порядке, но это не связано с тем, что у меня разбита бровь, возможно сотрясение, и тело не подчиняется. Это вообще неважно, когда Сашка, моя лисица, в опасности.
С каждой секундой паника, как дождь, начинает капать на меня, промачивая всего насквозь.
– Адрес говори! – выкрикивает.
Неужели волнуется?
Называю по памяти адрес этой кальянной и сбрасываю вызов. Встать пробую. Голова кружится и тошнит сильнее. Сжимаю ладонью горло, чтобы сдержать рвотные позыва. В голову бьется поток крови, повышая давление до предельных значений.
Мне казалось, что Рама можно переубедить. В конце концов, за все время он должен был найти уже себе нормальную девчонку, чтобы отстать от моей лисицы. Всегда же так было!
Ненавижу, суку. И себя тоже.
Пока дохожу до машины, задевая все на своем пути, пробую дозвониться до Исаева. У него отец – адвокат. Он же сможет помочь? Связи, связи, мне нужно много связей, чтобы найти этого подонка.
Костян в шоке.
Отец заезжает на парковку со свистом, когда я собирался уже набирать Белинского. Мне нужна любая помощь.
Сжимаю телефон в руке, доламывая, когда встречаюсь взглядом с папой. Он в гневе. Осматривает ошарашенно и ни слова не говорит.
Отходит и перекатывается с пятки на носок. Его любимая поза, когда он что-то важное обдумывает.
У меня время сквозь пальцы бежит.
– Ты знаешь, кто это сделал?
– Неважно. Найди Сашу. Он увез ее, и надо срочно вытащить лисицу.
– Да мне плевать на нее! – кричит так громко, что в ушах ощущается влага из нового потока крови.
– Мне не плевать, пап.
Отворачиваюсь, чтобы не видеть его раздражения. Он смотрит с жалостью, да и я сам чувствую себя таким. Неспособным защитить свою девушку.
Я так ни разу и не сказал ей о своих чувствах. А их там много внутри, что, когда лисицы нет рядом, тону в них. Лишь Белинская знает, как управлять ими. Взглядом подчиняет, голосом, поцелуями.
Ее влюбленность лекарством оказалась. Из циничного подонка я в человека превратился. Обратный путь в ее глазах только очень коротким стал.Ненависть была такой же жгучей, как и страх, когда я последний раз смотрел на Сашу.
– Дурак! – выплевывает мерзко. – Сдалась тебе эта прокурорская дочь?
– Нужна мне. Я…
– Любишь ее? – с презрительным взглядом говорит и прочесывает языком зубы. Размышляет о чем-то.
А я готов унижаться перед ним и согласиться на все, лишь бы отец помог. В его власти найти Сашу за минуты. Связи, о которых все мечтают, находятся сейчас в руках моего отца. Один-два звонка, и я буду знать о месте нахождения своей лисицы.
Душу только продам. Отцу своему.
– Ты не можешь ее любить. Потому что такой же циничный урод, как и я. Мы не умеем любить, только пользоваться людьми в своих интересах. Или играть с ними ради развлечения.
Перебрасываю резко свой уставший взгляд с асфальта прямо на отца. Замираю, дышать прекращаю.
– Думал, не узнаю, что ты играл с ней?
– Я не играл… не играл… – твержу как заклинание. Убедить себя пытаюсь.
