— Точно! — расхохоталась Лина. — И ведь хватало же! А помнишь, как в тот раз, у Володьки Зайцева в общаге…
— Здравствуйте, Линочка Борисовна! Как вы сегодня рано, я с утра смотрю на вашу фамилию и думаю — не перепутана ли запись? — радостным голом пела администратор салона красоты.
Лина вдруг впервые отметила эту режущую слух фамильярность — «Линочка»! Еще бы сказала — пупсик. И радость от встречи, так и распиравшая администратора, тоже вдруг показалась ей наигранной — чего бы это ей так радоваться в восемь утра, когда все завсегдатаи салона еще спят крепким сном? Странно, а раньше, приходя сюда, она ничего этого не замечала. Она считала, что персонал искренне радуется ее приходу, потому что деньги она всегда оставляет тут очень даже немаленькие. Да и полагается в дорогих салона встречать клиентов как родных. А теперь вдруг подумала, что деньги — одно, а «Линочка» — совсем другое, и любить лично ее у стилистов и нейл-дизайнера салона нет никаких оснований. Надо взять на заметку — здороваясь с клиентом, не стоит перебарщивать с радостью.
— Как обычно — подравниваем, красим, цвет ваш, масочка, укладка? — привычно уточнила Олечка, ее постоянный мастер.
— Цвет мой, да. Только не подравниваем, а делаем каре, — решительно сказала Лина и с удовольствием увидела в зеркале, как округлились глаза парикмахерши. Оно и понятно — какая же блондинка, пусть даже ненатуральная, но имеющая роскошную длинную шевелюру, вдруг добровольно откажется от двух третей своего богатства, нажитого непосильным трудом стилистов? Нарастить — это логично, но состричь?!
Однако приверженность лозунгу «клиент всегда прав» взяла свое. Олечка осторожно взяла прядь волос, отмерила самый кончик и неуверенно спросила:
— Может быть, так? Или обычное каре?
— Конечно, обычное каре! — весело заверила ее Лина. — Оля, не бойтесь, я не передумаю на половине!
Лина с интересом наблюдала в зеркале, как осторожно порхают вокруг ее головы ножницы и как падают на пол длинные светлые с золотистым оттенком пряди (ее любимый оттенок «подсолнечный блонд», ни в коем случае не пошлый платиновый!). Достаточно крамольная идея расстаться с длинными волосами появилась у нее примерно с месяц назад, в тот самый момент, когда Лина нашла в кабинете мужа альбом с фотографиями его первой жены. Ее неприятно поразило, что и первая жена Сергея, и его нынешняя пассия внешне очень похожи на нее, Лину, — стройные, светловолосые. Или она на них. Что называется, «излюбленный типаж», в рамках которого ее драгоценный супруг и подбирал варианты, наиболее привлекательные для него в тот или иной период его жизни. А Лина всегда считала себя особенной, не то чтобы из ряда вон, но все-таки не такой, как другие-прочие. Но даже когда решение оформилось и созрело, она решилась не сразу — боялась, что скажет муж.
А вчера ей вдруг стало все равно. То ли выпила лишку с Плюсиком, то ли звезды так сошлись, что — пора, но вчера, едва успев до закрытия салона, она позвонила и записалась на стрижку. Вообще-то в этом недешевом заведении запись была на неделю вперед, но стричься в восемь утра желающих, кроме Лины, не нашлось, чему она была несказанно рада. А то вдруг передумала бы?
Час спустя она смотрела в зеркало, смутно угадывая знакомые черты в зеркальном отражении. Новая Лина была на несколько лет моложе прежней: из-под длинной, закрывающей брови челки смотрели сияющие глаза. Подбородок как будто стал уже, скулы — четче, а шея — длиннее. Ей понравилась эта привлекательная незнакомка в зеркале: она знает, чего хочет, и не боится перемен. И к тому же такая стрижка легче в укладке, что немаловажно для женщины, которая в десять утра должна быть на работе.
— Вау! Круто! Вам идет, Галина Борисовна! — первым осчастливил ее комплиментом Игорь, когда Лина появилась на работе. — Я там добермана на дрессировку привез, а тренера нет — в гостиницу его или пусть на улице ждет?
— В гостиницу, конечно, — распорядилась Лина. — Не лето, еще простынет, не дай бог. А где Виктор? Взяли моду опаздывать! Рада приедет — всем мало не покажется.
Лина, сама не очень-то умевшая снимать стружку с подчиненных, очень любила при случае пугать всех Радой, как детишек — милиционером. Уж Рада никому спуску не давала. И день, начавшийся так удачно, покатился по накатанной колее.
Как обычно, первым рейсом Игорь доставил из города «двух толстых и одного длинного», так он называл, игнорируя запреты Рады, ленивых ворчунов мопсов Колю и Петю, и кроличью таксу Чарли — хитрюгу и всеобщего любимца. Вторым рейсом час спустя Игорь привозил в садик «одного ушастого и двух белобрысых» — французского бульдога Моню, склочника и безобразника, вечно норовившего кого-нибудь тяпнуть исподтишка, и двух действительно белоснежных пушистых созданий — мальтийскую болонку Фреда и японского шпица по кличке Уайт, которого, разумеется, все звали Васей.
Теперь Лина уже знала своих воспитанников в лицо и по характеру. Зазнайке Фреду ни до кого не было дела, и вывести его из себя мог только тот, кто покушался на его игрушки, — тогда песик поднимал такой истошный визг, что сбегался весь дом, и обидчику немедленно давали укорот. А Вася был феноменально брехлив (или, как здесь говорили, разговорчив): он мог лаять часами, по поводу и без. Лина подозревала, что именно в этом кроется причина, почему Васины любящие хозяева и пошли на расходы по оплате детского сада. Компанию Васе всегда составлял померанский шпиц Боня, готовый сорваться с места на любой шорох, — их пронзительный дуэт частенько доводил всех до головной боли. Тем не менее умильно кивавшей хозяйке всегда отдавали его со словами: «Ваш Бонечка такая прелесть — очень общительный!»
В любом коллективе есть свои звезды, в детском саду их было две: едва дышавшая от упитанности, невозмутимая и равнодушная ко всему, кроме еды, мопсиха Адамуля и похожий на черного нестриженого пуделя Бо-бо — спокойный, умный пес с покладистым характером и манерами настоящего аристократа. Хозяйка Адамули — нахрапистая тетка с булыжниками бриллиантов в ушах и склочным характером, вечно недовольная, как она говорила, «качеством оказываемых услуг». Она уверяла, что ее мопсиха — прямой потомок мопсов «той самой» Дарьи Донцовой, причем сразу двух — Ады и Мули, и поэтому ее любимица «стоит как Мерседес». При этом хозяйку Адамули совершенно не смущало, что, согласно легенде, оба родителя ее сокровища — женского пола.
Бо-бо был знаменит в узких кругах тем, что происходил из одного помета с собакой президента Барака Обамы. Во всяком случае, именно так утверждала его «мамочка», говорившая, что муж, который здесь бывает наездами, а постоянно проживает в Соединенных Штатах, там вхож в самые что ни на есть высокие круги. Ей предпочитали верить на слово, потому что, с одной стороны, чего только на свете не бывает, а с другой — ну где еще они могли раздобыть щенка такой невиданной породы — португальская водяная собака? Не иначе как в Белом доме.
