Этого Марина не помнила.
События трехмесячной давности были покрыты слоем пыли, разгребать которую и снова раниться об острые углы не хотелось, поэтому она промямлила, что это где-то рядом с ночным клубом…
Чуприна выслушал и что-то записал в протокол.
– Когда вы подходили к дому, он стоял у дверей?
– Нет, я бы заметила.
– Может, был во дворе?
Марина помедлила, восстанавливая картинку.
Память подчинялась вяло, услужливо подсовывая только последнюю картинку: жуткие кошачьи глаза и вкрадчивый голос.
Ее замутило.
Сорвавшись с места, она пронеслась в туалет, едва успев сунуть голову в унитаз. Пряди волос окунулись в липкую жижу рвоты, и Марина, спустив воду, вся в слезах схватила лейку душа. Яростно намыливая голову, она старалась избавиться не только от следов недавнего обеда, но и тягостных воспоминаний.
Опер с разноцветными глазами терпеливо ждал на диване, разглядывая диковинную квартиру, и вздыхал.
То, что рыжеволосая феечка не придумала нападение, стало ясно после того, как она, позеленев от страха, унеслась в ванную, долго кашляла и всхлипывала.
До того момента он не относился к словам девушки всерьез.
Мало ли… Померещилось, придумала.
Войдя в квартиру, он не сразу сообразил, в чьи хоромы попал, поскольку по документам квартира принадлежала некоему Алексею Пузикову, и только когда разозлившаяся Марина неопределенным жестом ткнула в портрет на стене, до него дошло, что Пузиков и Залевский – одно и то же лицо.
Стараясь реабилитироваться, он строго потребовал паспорт у девицы и выяснил, что уроженка Челябинской области постоянной прописки в Москве не имеет.
– А что вы хотите, – бросила она ему с легкой снисходительностью. – Я же певица. Гастроли, поездки, выступления… Сегодня тут, завтра там. Я дома месяцами не бываю…
Пока она всхлипывала в ванной, что слышалось даже сквозь шум воды, он придумал ей жизнь с кинозвездой.
Наверняка по утрам они валяются под белоснежными, хрустящими от крахмала, простынями, сладко потягиваются, прижимаясь друг к другу…
А потом идут пить кофе из микроскопических чашек, заедая французскими булками, хитро подмигивая друг другу с намеком, что все не просто так…
На столе – клубника, зеленые яблоки и одинокая гербера в узкой стеклянной вазочке.
Накануне вечером у них был сумасшедший секс: сперва на узком диванчике с гнутыми ножками, потом в душе, а потом на громадной постели…
А потом они, разгоряченные и усталые, лениво обсуждают премьеру в Каннах, куда собирались поехать на выходные.
Залевский наверняка ухаживал по-киношному, с размахом, с сотнями роз и серенадами под луной, а она хохотала, высунувшись из окна, как Рапунцель, жалея, что не может сбросить свои косы вниз…
Расскажи Марина, как Залевский завалил ее в койку в первый же вечер, опер бы подивился, что у звезд все может быть, как у простых людей!
Она вышла из ванной с мокрыми волосами и покрасневшим носом, маленькая, жалкая, со сверкающими от слез глазами.
– Хотите что-нибудь выпить? – спросила она тоненьким голоском, а потом добавила нерешительно:
– Или вам нельзя?
– Нельзя. Я на службе.
– И мне нельзя, – вздохнула она и положила руки на живот. – А как вас зовут?
– Сергей. Я же вам представился.
– Да. Но я забыла… Может, тогда чаю?
Чаю тоже не хотелось.
Подумав, что дела со знаменитостями заранее обрекают на геморрой, опер Сергей снова вздохнул, предположив, что с него снимут три шкуры, когда узнают, что он не помог подружке великого Залевского. Скрывая раздражение, он нарисовал в блокноте, куда записывал ее показания, злобную рожицу, потом, подумав, дорисовал человечка целиком. Получилось хорошо, просто чудо, а не человечек!..
Потерпевшая Марина Михайлова смотрела на него глазами, полными слез.
Он скривился и пририсовал человечку в руку пистолет.
– Марина, я понимаю, что вам тяжело, но давайте попробуем сконцентрироваться. Перед дверью этого человека не было, во дворе он не стоял, верно?
– Я, во всяком случае, не заметила. Иначе бы орать стала еще там, а не в подъезде.
– Выходит, он шел за вами? Где стоит ваша машина?
– Я на такси приехала, – быстро сказала Марина. – Попала в пробку и пошла пешком, мне сейчас… полезны прогулки, понимаете?
– Понимаю. От места первого нападения до Арбата довольно далеко. Вы шли пешком. Если он не живет где-то тут, то мог вас увидеть и пойти следом на улице.
– Да, наверное, – вяло ответила она.
– И вы его хорошо разглядели, верно?
– Да.
– Тогда вам необходимо поехать к нам и составить фоторобот. Вы уверены, что этот человек не входит в число друзей вашего… господина Залевского? Наверное, нам стоит его опросить.
При мысли, что Алексея вызовут в милицию и станут опрашивать, Марина пришла в ужас. Представив, что будет с ней после, она даже зажмурилась, а потом слабо пролепетала:
– Я уверена, что этот мужчина не имеет с Алексеем ничего общего.
– А вы знаете всех его знакомых?
– Не будем беспокоить Лешу по мелочам, – решительно возразила она. – И вообще, когда на меня напали в первый раз, мы с ним даже знакомы не были. Так что это никак не может быть человек из его близкого круга. Леша никак не связан с этим.
Она даже хотела встать, а потом наткнулась взглядом на собственную шубу, брошенную в прихожей.
Опер Чуприна тоже повернулся и посмотрел на шубу с интересом. Издалека она напоминала развалившегося на полу зверя, вытянувшего вперед лапы-обрубки. Пройдешь мимо, а там когти, и – цап за ногу!
– Марина, – недовольно сказал Сергей, смущенный валявшейся, как половая тряпка, шубой, – вы ведь сами нас вызвали. Давайте я буду решать, что имеет значение, а что нет. Я ведь не учу вас петь, верно? Ну, так и вы не учите меня работе со свидетелями.
– У вас линзы? – вдруг спросила она.
– Что?
– Линзы? Разве бывают глаза такого цвета?
– Ах, это, – криво усмехнулся Сергей. – Нет, не линзы. Таким родился. Этому даже какое-то научное объяснение имеется. А что?
– Ничего. Я часто видела, что один глаз зеленый, а другой голубой, но чтобы у одного глаза было сразу два цвета, никогда не встречала.
– Давайте обсудим цвет моих глаз потом, – смутившись, сказал Сергей. – А сейчас составим протокол, а потом поедем к нам, попробуем опознать вашего маньяка.
– А нельзя без протокола? – жалобно спросила Марина.
– Без него дело не заведут.
– Ну и пусть не заводят, – заскулила она. – Я всего-то хочу, чтобы он оставил меня в покое.
– То есть вы отказываетесь давать показания? – неприятно прищурившись, уточнил Сергей. – Тогда я могу оформить ваш звонок как ложный вызов, придется штраф платить.
– Но… – начала было Марина, а потом, представив реакцию Алексея, стиснула зубы и решительно сказала:
