– Пока нет.
Лицо Сибиллы потемнело.
– Я могла бы отказаться принять тебя, никто не осмеливается заходить сюда подобным образом. Извини, но я уже порядком устала от того, как ты пользуешься правами старой дружбы, – она встала. – У нас испытательный срок для каждого вновь нанятого – полгода, а потом каждый год мы обсуждаем его работу в эфире. Тебе это известно.
– Гас сказал, что мне не нужно ждать целый год. Мне даже не дают возможности проявить себя… я не собираюсь унижаться… я делаю то, что хочу…
– Ах, ты делаешь то, что хочешь? Ты всегда делала то, что хотела. Это ни к чему хорошему тебя не привело, а? Я думаю, тебе пора усвоить, как себя следует вести.
– То есть ты хочешь сказать, пресмыкаться, – ледяным тоном уточнила Валери. – Я не собираюсь пресмыкаться, Сибилла, ни перед тобой и ни перед кем другим, – она остановилась. «Я на нее работаю, я на нее работаю, я на нее работаю». Она глубоко вздохнула. – Я хочу обсудить мою работу, мою зарплату, мои возможности в постановке шоу…
– Она хочет! Да за кого ты себя принимаешь, думая, что я буду что-то обсуждать с тобой! Ты работаешь у меня и на меня! Это моя компания, и ты получаешь мои деньги за ту ерунду, которую ты здесь делаешь. Ты всегда думала, что ты лучше меня, но теперь-то ты знаешь…
– Неправда! Никогда я не думала, что я лучше тебя. У меня было…
– Дьявол, у тебя…
– Выслушай меня! У меня было больше денег, чем у тебя, но для этого не нужно было таланта, я родилась богатой. И я не считала, что из-за этого я лучше или хуже кого-то. На самом деле, я завидовала тебе! Ты всегда знала, что тебе нужно и как достичь этого… Говорю тебе, я на самом деле завидовала этому! Ты так хорошо помнишь прошлое, это-то ты должна помнить!
– Не надо рассказывать мне, что я должна помнить! Ты всегда смотрела на меня сверху вниз, обращалась со мной, как с глупенькой провинциальной кузиной, а я с ума сходила от этого! Мне понадобилось много времени…
– Единственное, что здесь правда, это то, что ты сходила с ума. И ненавидела меня…
– Никогда я не ненавидела… – Сибилла не договорила. Восклицание автоматически сорвалось у нее с языка, будто она боялась, что ее уличат в чем-то.
Она выпрямилась в своем кресле, устремив глаза на картину, висящую чуть правее от головы Валери; она отчего-то не могла посмотреть ей в глаза.
– Ну а почему нет? – медленно сказала она, и копившаяся годами ненависть прорвалась в ее хриплом голосе. – За что мне было любить тебя? Разве ты хоть на секунду задумывалась когда-нибудь обо мне? Ты делала все, чтобы я чувствовала, насколько я хуже тебя. Ты хвасталась передо мной Ником, а когда я стала нравиться ему больше, ты устроила так, что меня вышибли из Университета, потому что ты хотела, чтобы он остался с тобой. Вот всем было здорово, правда? И все же он женился на мне, а не на тебе. А потом ты таскала меня по всему Нью-Йорку, по всем этим лавчонкам, чтобы показать, какая ты великодушная, как ты тратишь свое время, чтобы представить бедненькую простушку Сибиллу всем этим тупым идиотам, которые делают для тебя обувь, и свитеры, и косметику… Ты приглашала меня к себе в дом на новогодние праздники, а я чувствовала себя не в своей тарелке, я была там так одинока… Что еще ты сделала для меня, чтобы я могла любить тебя?
Ошеломленная словами Сибиллы, Валери даже отступила, но пока она слушала, глаза ее сузились, и теперь она глядела на Сибиллу с презрением.
– Я предлагала тебе дружбу, я думала, тебе она нужна. Но у тебя даже воображения не хватало понять, что же такое дружба. Если тебе действительно интересно знать, что я о тебе думаю, что ж, я готова тебе сказать. Я думаю, что ты лгунья. Ты всегда была такой сладенькой, невинной, приветливой, так наивна и полна таких добрых мыслей о каждом… Бог мой, Сибилла, неужели ты когда-либо думала, что кто-то в это мог поверить? Ты затвердила…
– Заткнись! – крикнула Сибилла.
– Ты затвердила и всем рассказывала, как ты любишь Квентина, и Ника, и Чеда, и даже меня, и как тебе нужна поддержка, потому что ты чувствуешь себя такой беспомощной и потерянной в этом жестоком мире.
– Заткнись! Ты не можешь…
– Какое-то время я считала, что ты и впрямь во все это веришь или хотела убедить себя в том, что все это правда, но потом я поняла, что это не так, особенно что касается Чеда, потому что ты никогда даже не рассказывала о нем. Родители всегда рассказывают разные забавные истории о своих детишках, но ты никогда…
– Что ты знаешь о детях? У тебя-то их вообще никогда не было! У тебя нет ничего! А у меня есть все! Вот ты изображаешь, какая я плохая, но я лучше тебя, и у меня есть все!
– Вот как? Хотела бы я знать, много ли у тебя есть на самом деле. Что-то с тобой не так, Сибилла, что-то испорчено в тебе, как будто ты на все смотришь через кривое зеркало. Мне кажется, что ты и сюда-то меня привела…
– Да как ты смеешь так со мной разговаривать! – Сибилла вскочила и перевесилась через стол, размахивая кулаками. – Убирайся! Убирайся! Убирайся!
– Дай мне кончить! Ты взяла меня сюда, чтобы унизить меня, так ведь? Чтобы властвовать надо мной, потому что я оказалась внизу. Как это похоже на тебя, такая ты и есть: ты двуличная и мстительная, ты умеешь ненавидеть, но ты не знаешь, что такое любовь!…
– Ах ты… – Сибилла давила на кнопку на своем столе дрожащим, негнущимся пальцем. – Немедленно сюда! – завопила она, когда секретарша отозвалась.
И когда та возникла в дверях, сипло продолжала:
– Эта женщина уволена. Выпишите ей чек, то, что мы ей должны, и устройте так, чтобы духу ее больше тут не было!
– То, что ты должна мне! – воскликнула Валери. – Сумасшедшая, неужели ты думаешь, что я возьму что-нибудь от тебя? Мне от тебя ничего не нужно.
– Тебе была нужна работа. Тебе нужно было, чтобы кто-то заботился о тебе, – Сибилла следила взглядом за Валери. – Но все это рухнуло, правда? Муж, банковские счета, вся эта шикарная жизнь… ффу! Исчезло! И ты превратилась в просительницу, а я, такая скверная, мстительная, я нашла тебе работу! Но и этого тебе мало. Как это тебе ничего от меня не нужно? А кто позаботился о тебе, дал тебе больше, чем ты заслуживала, – и всего через три недели ты врываешься сюда и заявляешь, что я нарушила обещание, что тебе мало того, что ты получаешь и что ты ждешь, что я дам тебе все, что ты хочешь…
– Сибилла, да остановись же! Нельзя же так беспардонно врать и выдавать всю эту чушь за правду!
– Не смей называть меня вруньей! Это ты все врешь, ты же не будешь отрицать, что ты пришла ко мне и упрашивала меня взять тебя! Это ты врунья! Ты, чистоплюйка несчастная, которая не может, видите ли, делать черную работу, да ты еще и липнешь к Элу Славину, у которого жена и четверо детей, а он, значит, должен уступать тебе новую передачу! Да никто не желает видеть тебя на телевидении, тебя нигде не хотят видеть! Ты неудачница, с тобой все кончено, у тебя ничего нет, и никто не желает иметь с тобой ничего общего!
