Похоже, Талиб воспринял мои слова буквально, потому что побледнел и притих, не решаясь что-то возразить в ответ.
— Добрый день! Шейх ожидает вас в своем кабинете, — прозвучал за спиной знакомый голос переводчика.
Пришлось ослабить хватку и отпустить паскудного «омара», а тот, пользуясь случаем, шустро ретировался, запрыгнул в свою машину, тут же проворачивая ключ зажигания.
Когда автомобиль тронулся и бесшумно поскользил по дороге, Аман вдруг приоткрыл окно и ехидно бросил мне:
— Не трать свое время, Максимилиан! Тебе там уже ничего не светит! — пропел он с нахально, но, споткнувшись о мой яростный взгляд, прибавил газу, уносясь прочь с территории.
Я стиснул кулаки и тут же разжал их, пытаясь успокоиться. Но без дьяволенка это было чертовски сложно. Она — моя таблетка против стресса, правда, с побочным эффектом и целым рядом противопоказаний. Усмехнулся сам себе и, переведя дух, последовал за переводчиком.
Войдя в особняк, мы преодолели просторный холл, заставленный дубовой мебелью благородного насыщенно-коричневого цвета, и, распахнув одну из массивных дверей, оказались в кабинете. Хуршид стоял возле камина, спиной к нам, сцепив руки позади себя.
Услышав скрип открывшихся дверей, шейх обернулся и жестом пригласил меня присесть за стол, и только потом сам последовал моему примеру, устраиваясь напротив. Его рукопожатия я сегодня удостоен не был, что стало для меня первым звоночком, возвещающем о грозящей опасности. Однако отступать я не привык…
Разложив на столе проект, сосредоточнно наблюдал, как Хуршид начал листать его, при этом нашептывая что-то переводчику. Мне оставалось лишь терпеливо ждать результата.
— Шейх удовлетворен тем, что вы учли все замечания его команды, — проговорил, наконец, переводчик. — Однако заметил некоторые незапланированные изменения…
Я придвинулся вместе со стулом ближе и, уложив руки локтями на стол, без тени сомнения в голосе произнес:
— Да, это вклад моей жены, — не стал юлить. — Она — будущий архитектор-дизайнер, и я полностью доверяю ее вкусу и творческому взгляду. Убежден, что в таком виде проект стал еще привлекательней и логичней, — поставил точку и откинулся на спинку стула.
Я не кривил душой, а действительно считал внесенные Кариной коррективы грамотными и уместными.
Стоило мне замолчать, Хуршид приподнял уголки рта и лукаво ухмыльнулся еще до того, как заговорил переводчик, что меня несколько насторожило. Выслушав его, шейх стал быстро что-то надиктовывать, а я в тысячный раз пожалел, что не изучал арабский.
— Арабская мудрость гласит! — патетически изрек переводчик, а я еле сдержался, чтобы не закатить глаза: вот только мудростей мне не хватало. — Лучшие отношения: общаться, словно друзья. Играть, словно дети. Спорить, словно муж и жена. Защищать друг друга, словно брат и сестра.
Все эти слова я пропустил мимо ушей, неотрывно смотря на шейха, надеясь распознать его мысли и эмоции. Однако Хуршид искусно прятался под непроницаемой маской, и, в свою очередь, изучал меня, точно пытаясь раскусить.
Внезапно переводчик шустро собрал проект, встал и, что-то почтительно сказав шейху, кивнул мне и удалился из кабинета. Я недоуменно уставился на Хуршида. И что теперь? Будем общаться жестами?
— Когда жена становится мужу другом и партнером, такой брак можно считать идеальным, не так ли? — на чистом английском вдруг произнес Абдалла, заставив меня закашляться от неожиданности и машинально ослабить галстук.
Глава 6
Какого черта?
Кажется, этот вопрос четко читался на моем лице, потому что шейх довольно хмыкнул и послал мне победный взгляд.
— Да, я в совершенстве владею английским, — верно интерпретировав мою реакцию, произнес Абдалла. — Более того, немного понимаю и русский… Если вы не возражаетете, ваш проект еще раз просмотрит моя команда, исключительно для перестраховки, потому что свое решение я уже принял… А сейчас хотел бы немного побеседовать по душам…
Я лишь кивнул в ответ, чувствуя, как горло сжимает спазм. Самой главной информации Ключевой как раз и не добыл, а ведь мне было бы полезно знать, что у Хуршида нет с нами языкового барьера. Перебрал в голове все, о чем мы шептались с Кариной, — и захотелось провалиться сквозь этот паркетный пол.
Шейх медленно встал, вальяжно последовал к остекленному серванту, где стояли бутылки и хрустальная посуда.
— Воды, Максимилиан? Или, может, чего-то покрепче? — протянул он, не смотря на меня.
— Нет, просто воды, — слишком импульсивно ответил я, вспомнив виски в доме Амана и слова Карины, а Абдалла вдруг рассмеялся.
Вернулся за стол с двумя стаканами воды и, устроившись в кресле, некоторое время рассматривал меня, как будто видел впервые.
— Но вернемся к нашей теме, — не стирая улыбки со своего лица, продолжил шейх, и я ожидал, что он заведет беседу о контракте, однако его интересовало нечто иное. — Считаете ли вы свой брак идеальным, Максимилиан?
Этим, казалось бы, безобидным вопросом Хуршид отправил меня в нокаут. Кое-как усмирив разрывающее грудную клетку сердце, выдохнул и решил говорить, как есть, потому что пытаться обмануть шейха — неблагодарное занятие.
— Нет, не считаю, — сглотнул нервно. — Идеальный брак — это утопия. Но одно я знаю точно: моя жена идеальна, по крайней мере, для меня. И этого достаточно, — смело посмотрел в карие глаза Хуршида, которые не скрывали интереса.
Шейх испытывающе буравил меня взглядом некоторое время, а потом достал из ящика какую-то папку и положил ее на стол. Почему-то у меня даже не возникало сомнений по поводу того, что внутри. Прощальный подарок Амана. Не зря он так уверенно заявил, что ловить мне здесь нечего, — гаденыш постарался на славу, лишь бы все испортить…
— Есть предположения, что это? — указал Абдалла на папку. — Только не старайтесь сгладить углы, Максимилиан, я ценю в вас, прежде всего, вашу прямолинейность.
— Судя по всему, это попытка Амана подпортить мою репутацию, — честно озвучил свои мысли. — Я ожидал от него чего-то подобного.
— А вам есть, что скрывать от меня, Максимилиан? — хитро прищурил глаза Хуршид, следя за моей реакцией.
— Каждому человеку есть, что скрывать, — неопределенно ответил я. — Но, если речь идет о моей репутации, могу смело утверждать, что она чиста. В моей деятельности и повседневной жизни нет никаких черных пятен, которые могли бы бросить тень на наше с вами сотрудничество, — твердо проговорил я, будучи уверенным в своих словах: в конце концов, наши реальные отношения с Кариной действительно никоим образом не влияют на сделку! Это исключительно наше личное дело!..
Шейх взял в руки папку и задумчиво ее покрутил, а я невольно напрягся, но внешне старался не демонстрировать, как сильно нервничаю.
— Знаете, Максимилиан, — в очередной раз Хуршид обратился ко мне по имени, будто запоминая его, или это был особый метод воздействия на психику? — Мне совсем не хочется смотреть, что в этой папке.
Шейх резко поднялся с кресла и, подойдя к камину, бросил листы в огонь. Я наблюдал, как компромат, тщательно выискиваемый «омаром», пожирают языки пламени, и чувствовал внутреннее удовлетворение.
— Зачем мне это? — криво улыбнулся Абдалла, возвращаясь за стол. — У меня свои проверенные источники информации. Хотя вам ли не знать? Пока ваши люди проверяли меня, мои — делали то же самое с вами и вашей семьей. Все справедливо, не так ли?
Не видя смысла отпираться, я открыто устремил взор на шейха и спокойно кивнул головой.
— И на сегодняшний день, Максимилиан, — он вновь повторил мое имя, что, признаться, начало меня раздражать, — я знаю о вас достаточно, чтобы решить, могу ли доверить вам свои деньги…
В этот момент время будто остановилось и все звуки мгновенно стихли. Я слышал лишь безумный гул своего сердца и дальнейшие слова Хуршида, которых ждал как приговор в зале суда. Обвинительный или оправдательный — вот в чем вопрос…
