нормальный мужчина на его месте сам бы озаботился контрацепцией. И ведь он отлично понимает, что спустя несколько дней таблетка мне уже не поможет.
Что я буду делать, если забеременею? Нет! Я к такому не готова. Отбросила эти мысли подальше. Может, повезёт, и мне хоть раз в жизни улыбнётся удача.
Не понимала, что им движет. Зачем он так поступил? Пыталась объяснить себе его поведение, но ничего вразумительного не приходило в голову. Ни одного достойного варианта.
Немного придя в себя, сделала компресс, обмотав руку влажным полотенцем, и принялась изучать вид из окна.
Высокий кирпичный забор, через который не перелезть. Охрана как на военном полигоне. Что Шамиль тут прячет, раз здесь такое количество головорезов с оружием наперевес? Или это всё моя охрана? Точнее, мои конвоиры.
Уткнулась лбом в холодное окно, не представляя, как быть дальше. Я практически заложница здесь. А ведь его не будет несколько дней. За это время я в петлю от скуки залезу.
Вздрогнула, когда телефон завибрировал.
На экране засветилось имя, которое я не вносила в телефонную книгу.
Шамиль Ямадаев.
Странно, что он не назвал себя моим Тёмным Господином.
Перечитала несколько раз сообщение. Отчего-то ноги стали слабыми, и я забилась в кресло.
«Не делай глупостей, Маугли».
Пальцы застучали по электронной клавиатуре.
«И кто меня остановит?»
Мгновенный ответ:
«Я».
Пф.
«Что ты мне сделаешь с членом на двенадцать?»
Написала сообщение и тут же покраснела. Его всё равно здесь нет, и он не видит моё смущение.
Зажмурилась. А когда телефон завибрировал, открыла сначала левый, а затем правый глаз.
«Затрахаю до смерти».
Резко втянула в грудь воздух.
И вдохнула сквозь зубы.
Ш-ш-ш…
Уткнулась лицом в спинку кресла. Вот же чёрт.
Тело ответило мгновенно. Внизу живота возникло давление, отдающее пульсацией в межножье. Разливаясь, захватывая каждую клеточку. Захотелось опустить руку в трусики. Но я лишь осторожно положила её на низ живота.
Облизала пересохшие губы, придумывая ответную реплику.
Зная Шамиля, он вполне способен исполнить угрозу в прямом смысле.
Божечки, что же ему написать?
«Жду – не дождусь», – говорить правду я не планировала.
Отложила телефон, вспоминая, что злюсь на него.
Попыталась представить, как он сейчас выглядит. Почему-то воображение нарисовало его улыбку. И вроде он только недавно кинул меня по-свински, а я всё равно ощутила, что соскучилась.
Невероятная глупость. Объяснимая лишь моей влюблённостью в него. Абсолютно противоестественной.
Пару раз ударилась затылком о мягкую ткань кресла. Стало чуть лучше. Возможно, мозг из трусов поднялся на несколько сантиметров выше.
«Я не собираюсь с тобой больше спать, – яростно печатаю сообщение, кусая губы. – Никогда».
Жду напряжённо ответа. Слыша биение сердца в ушах. Оно отмеряет каждую прошедшую секунду.
«Трахать. Маугли. Я буду тебя трахать. Когда и где пожелаю. И иногда буду спать с тобой. Если захочу».
Утекла лужей прямо под кресло. Переползла змеёй на кровать, скрутившись калачиком по центру.
За окном уже стемнело, и я просто пялилась в телефон с горящими буквами, не зная, как достойно ответить. И что можно написать, учитывая, что ему глубоко плевать, планирую ли я с ним трахаться. Как он это называет.
«Пока не сделаешь мне ребёнка?» – пальцы сами выбили вопрос.
И я принялась буравить экран в ожидании эсэмэски. От его ответа слишком многое зависело. Вдруг он не предохраняется, потому что бесплодный?
«Ложись спать, Маугли. Я скоро вернусь».
От досады заскрежетала зубами. Ведь мог просто ответить, да или нет. Разве это так сложно!
«Ненавижу тебя!» – написала и замерла, слыша своё учащённое дыхание.
Телефон погас. Комната погрузилась во мрак. Наверное, он уже не ответит.
Печаль вселенских масштабов сковала глупое сердце. Я хотела увидеть от него ещё одну строчку. Совсем немного.
Я потом, попозже подумаю, почему так себя веду. Почему не могу в полную силу его презирать. Не сейчас, когда у меня едва хватает заряда держать глаза открытыми.
Уже почти уснув, ощутила вибрацию.
Разблокировала экран.
«И я тебя».
Комната, погружённая во мрак. Плотные шторы не пропускали ни одного луча.
Дотянулась до телефона. Почти полдень. Долго же я спала.
Виноват удобный матрас. И подушка с запахом хозяина этого дома.
Обняла её со всей силы, пытаясь прогнать печаль. Тёмную, угнетающую. Такую, от которой хотелось реветь. Но чем дольше я так лежала, тем глубже развергалась в груди чёрная дыра.
Выкатилась на пол, едва вспоминая, как ходить, потому что давно столько не дрыхла. В голове всё крутились слова Шамиля. Что он имел в виду? Какие глупости я могу совершить, находясь в заточении? Простор для воображения сужен стенами его дома.
Первый день я провела в полнейшем ничегонеделании. Шамиль больше не писал. А сама я не могла отважиться на первый шаг. Несмотря на то, что ужасно хотелось получить от него весточку.
Не представляла, чем заниматься эти дни. Но в какой-то момент обнаружила, что мой измотанный организм может спать днём и даже на свежем воздухе, пытаясь восстановиться.
Изучая территорию загородного дома, набрела в саду на качели, словно предназначенные для романтической девушки. Резные, красивые. Наверняка Хозяин их соорудил для своей жены. Эта мысль неприятно уколола. Хозяин умеет заботиться о том, что принадлежит ему.
Не хотелось никому звонить, связываться с внешним миром. Даже узнавать, как там мама. Поэтому я забралась в свой кокон и не планировала из него вылезать как можно дольше.
Только, конечно, никто не спрашивал о моих желаниях. Из грёз меня выдернули следующим утром.
Выйдя из душа, обнаружила десяток пропущенных звонков от Соломона.
Присела на край кровати, сжимая трубку в руках. Перезванивать не хотелось. Вообще знать его и слышать не хотелось.
И всё же я не вправе игнорировать информацию из той папки, что он мне дал. Вытащила её из рюкзака. Возвращая себя в реальный мир. На обложке значился номер уголовного дела, выведенный чёрным маркером на ветхой бумаге.
Вибрация телефона заставила вздрогнуть. Снова Соломон.
Кривясь, подняла трубку.
– Какого хрена ты мне не перезваниваешь?
– Спала. Что случилось?
Соломон громко дышал, словно взбирался пешком на десятый этаж. А я ощущала, как до меня доносятся вибрации негодования и злости. Раздражения, полностью направленного на мою персону.
– Ты сделала то, о чём я просил?
– Что именно? – прикидываюсь веником, кусая до крови губы.
– Лисёнок, – вкрадчиво обращается ко мне, была бы я чуть младше и глупее, уже писалась бы от страха, – ты должна была вставить флешку в компьютер Ямадаева. Ничего сложного.
– Слушай, это почти невозможно. Даже если я найду его компьютер, как, по-твоему, я смогу пробраться
