– и снова в дамках! Но до чего скот! – Катя зло сверкнула глазами, продолжая качать головой.
- Я не хочу жить с оглядкой на Марата. Он для меня не существует, - сказала я, ничуть не поверив в собственные слова. В глубине души, даже сейчас, испытывала глупую надежду, что отъезд Марата как-то объяснится. Пока не поговорю с ним, всё равно остаюсь в подвешенном состоянии.
- Он отец твоего ребенка, - назидательно проговорила Катя. – И должен принимать участие в воспитании, обеспечивать малыша.
- Нет. Я ему даже не скажу.
- Ой, смешная ты. Не устраивай бразильский сериал. Вот я тебе расскажу про нашу одногруппницу Соньку Порхову. Девочка-цветочек. Знаешь, какая проныра оказалась? Нашла лоха с московской пропиской, родила от него детей, а потом уехала одна во Францию, якобы деньги зарабатывать няней. Там познакомилась с французом, забеременела от него. Ребенок стал автоматически гражданином Франции. И мама с ним. Развелась с мужем, вышла за иностранца. Потом перевезла к себе детей. А через год вернулась к мужу, уговорила его продать квартиру и поехать с ними во Францию. Этот идиот согласился и остался бомжом. Отжала у него квартиру и отправила лесом. Во как надо, а не как ты – «я ему не скажу», «я буду гордая мать-одиночка»… - Она передразнила меня и отошла ответить на звонок, а я сидела и размышляла, что хоть убей, но не буду унижаться и просить помощи у Беркутова. Сама со всем справлюсь.
А насчет Ивара у меня были мысли. Я чувствовала некую незавершенность наших отношений. Ни разговора нормального, ни извинений с моей стороны. Так нельзя поступать. Мне не хватало Ивара как человека. От его потери в жизни образовалась невосполнимая брешь. Я привыкла к нему, он любил меня беззаветно и трепетно. А я взяла и перечеркнула наши планы. Стоит хотя бы попытаться наладить официальные отношения, если я продолжу работать в концерне. А может, и дружеские. Цивилизованные люди остаются в приятельских отношениях даже после расставания. Я не могла представить, чтобы Ивар мстил мне наподобие Марата. Он совсем не такой.
«Ты можешь вернуть его», - подсказывал внутренний голос. Катины слова запали в душу. Но было бы подло обманывать Ивара. Он не заслуживал лжи. Наши чувства не взаимны. Я позволяла себя любить, страдая по Беркутову.
И возвращаться к неправильным отношениям не имело смысла. «Ради ребенка, - увещевал всё тот же трусливый голос. – А вдруг он любит настолько, что примет с чужим малышом?»
- Так что? Попробуешь вернуть Ивара? – вторглась в мои мысли Катя.
- Мне кажется, это жестоко по отношению к нему.
- Опять думаешь о других. О себе надо, о себе, - давила она. – Что ты хочешь для себя?
«Марата. Хочу только его», - пронеслось в голове, и захотелось надавать себе по башке, чтобы выбить дурную любовь.
- Сейчас мне нужно думать о ребенке. Нельзя нервничать, а на работе одни проблемы.
- Какие такие проблемы? С боссом наладится – и проблемы сами решатся.
- А если не наладится? Теперь у меня новая начальница.
И я рассказала Кате о Медузе горгоне, вынудившей меня уйти в отпуск.
- Что говорят другие девочки из отдела? – поинтересовалась Катя.
- Я с ними особо и не разговаривала. Некогда было.
- А надо было. Ко всем можно найти подход. Ты просто не старалась. К новому начальству нужно просто привыкнуть. Но тебе надо вернуться обратно к Ивару, говорю. И в отдел, и к нему самому. Будь хитрее, подруга, иначе пропадешь.
Глава 10
Если и существует способ понять, что находишься в неправильном месте не с тем человеком, то лучшего, чем оказаться с малолетней шантажисткой на пути в Волгоград, не найти. Мы добрались до города за полночь, ехали почти весь день. И эти часы превратились в пытку. Стрюкова вела себя по-хозяйски, как будто занимала законное место. Развалилась на сидении, закинула длинные тощие ноги в кроссовках на панель управления. Наверняка воображала, что выглядит соблазнительно, и мечтала о богатом любовнике и крутой тачке. Грязная потаскушка в теле школьницы, меркантильная и жадная, радовалась, что держит меня на крючке. Не приходилось сомневаться, что она уже распланировала, как потратит деньги за фотографии. Я не был уверен, что с их передачей шантаж закончится, и размышлял, какие еще способы достать меня придумает Кристина. Она бы не побрезговала ничем. Твою мать! Надо же было связаться с малолеткой.
Прокручивая историю назад, думал, мог ли предвосхитить события. Не проще ли было согласиться на суд? В попытках сохранить доброе имя завязал удавку на шее еще туже. Позволил Стрюковой крутить собою. Надо было не слушать Виолу и показать мелкой паскуде небо в алмазах. Дать мальчикам затащить ее в подворотню и вдоволь порезвиться, чтобы навсегда забыла, как играться чужими жизнями.
Уверен, она практикует подобное уже не в первый раз. Пользуется своим возрастом, чтобы заманивать богатых мужиков в свои сети. И всё время выходит сухой из воды, когда «насильник» платит откуп, чтобы не посадили за принуждение к сексу малолетки. Да у Стрюковой на лице написано, что для нее проще пареной репы рассказать любую байку. Сто пудов, она даже себя оправдывает за то, что разводит на бабки лохов. Жизнь ее обделила, так пусть они расплачиваются, поделятся деньгами, которых у них с перебором. А я, как последний мудила, пополнил коллекцию лохов, попался в ту же ловушку. Жадная циничная тварь ловко всё рассчитала. Она даже не боялась ехать с тем, кого обвиняла насильником, на машине, далеко от родного дома, в другой город. Ей нечего было опасаться, пока моя свобода в ее руках. Смотрел на нее и мечтал обхватить тонкую куриную шейку и придушить. По дороге она донимала меня глупыми беседами. Вот так наедине мы оказались впервые, раньше все разговоры вели в присутствии Виолы, и они имели официальный характер. Виола боялась, что я сгоряча могу навредить самому себе и наговорить лишнего, и Кристина сможет использовать мои же слова против меня. Да и вообще наши контакты надо сводить до минимума, чтобы
