в другой город, чтобы решать мои проблемы. Если подумать о тайном посыле, имела в виду, что если не буду с ней, то она и не будет вкладываться в мое спасение от тюрьмы. Ну и ладно. Хрен с ней. Никто не помогает по доброте душевной, только с каким-то расчетом, своим умыслом. С нее станется еще и палки в колеса вставлять, если все-таки состоится суд, и за решетку посадить из мести. Чувствуя себя скованным по рукам и ногам и несколько обескураженным, я выскочил из номера, не потрудившись проститься.
Кристина позвонила и назначила встречу на выезде из города, сообщив, что ее подруга ждет на даче. Мол, она боится родителей и не может встречаться в городе с незнакомым мужчиной. Мне это сразу не понравилось. Ехать пришлось окольными дорогами, правда я убеждал себя, что бояться двух малолеток глупо. Хотя и начал нервничать. Как оказалось, не зря. Мы подъехали к шикарному особняку за высоким неприступным забором. «Откуда у подруги такой, как Стрюкова, шикарная дача?» - успел я только подумать, как меня уже приняли под руки два мордоворота и потащили. Вырываться не было смысла - плечистые, бритые наголо мужики вцепились мертвой хваткой и, не церемонясь, втолкнули в дом. Отпустили меня и шагнули назад. Один пихнул меня в спину. Третий – сутулый жилистый мужик в возрасте поджидал в гостиной. Все трое казались тут не к месту, будто дом им не принадлежал. Скорее, были похожи на отбросы общества, заглянувшие в мир богатства с обочины жизни.
- Что это значит, Кристина? – обернулся я к девчонке, которая топталась поодаль, с опаской посматривая на третьего мужика, а тот бодрой походкой подошел ко мне и, направив на меня «макаров», заявил:
- Ко мне обращайся. Кристина моя дочь.
Голос у Сутулого был скрипучий, прокуренный и спокойный, даже тихий. Я оценивал врага, глядя ему в водянистые голубые глаза, ярко выделяющиеся на бледном лице. Такой выстрелит и не дрогнет.
- Она никогда не говорила, что у нее есть отец. Как к вам обращаться?
Даже подозревая, что привезли меня сюда не для вежливого разговора, я пока не ерепенился. Это было бы верхом глупости, учитывая явное превосходство противника.
- А вот мне она о тебе, фраерок, много чего в малявах поведала. Называй меня Александр Семенович. А это мои бойцы – Николай и Степан. Вижу по глазам, ты понял, что мы люди серьезные. – Сутулый посмотрел исподлобья, сухо улыбнувшись. Я понял, что разговариваю с блатным с зоны. Твою мать. Дело плохо. Виола не рассказывала мне, что отец Кристины сидит в тюрьме. Значит, это никак не влияло на судебный процесс.
Или были другие причины такого молчания? Отец-преступник, живущий по понятиям, - это угроза и еще какая. Такой не погнушается отомстить за поруганную честь своей дочери. Но попробуем договориться. Надо понять, что им конкретно нужно.
- И что вы от меня хотите? – спросил я, не показывая страха. Старался делать вид, что нахожусь здесь по доброй воле. Блатные хорошо читают людей.
- Зависит от твоей сговорчивости.
Значит, дело в деньгах. Как всегда – всё дело в них. Интересно, на какую сумму он оценивает «честь» своей дочки? Но я не спрашивал «сколько», а молчанием выражал согласие выслушать Александра. Он, кажется, оценил мою готовность и сообщил:
- Ты наверняка спрашиваешь себя, почему мы здесь, что это за дом. – Он обвел свободной рукой роскошную гостиную, подошел к мраморному камину и потрогал семейную фотографию в толстой рамке, на которой были изображены какие-то люди. – Мы в гостях у нашего хорошего друга. Он разрешил пожить здесь какое-то время. Что очень удачно – нам нужно пересидеть тут и не высовываться. Ты погостишь недельку, - сообщил он твердо, очевидно не ожидая никаких возражений, и я понял, что раз они прячутся, то, скорее всего, сбежали с зоны. Удачно им подвернулся этот дом. Никто сюда не сунется в это время года. Да и Виола не знает, куда я поехал.
- Вижу на твоем лице, фраерок, работу мысли. Не хочешь гостить? – насмешливо спросил Сутулый, глядя исподлобья.
- А вы бы хотели на моем месте? – спросил я, глядя по сторонам в поисках путей отступления.
- Не дрейфь. Живым уйдешь. Может, не совсем целым, но что ты хотел? За всё в этой жизни надо отвечать. За свою дочку я любого порву. Она у меня единственная. Крис, иди сюда.
Кристина подошла с довольным видом, прижалась к отцу и сказала издевательским тоном:
- Думал, меня защитить некому? Папка тебя так отделает, что долго стоять не будет.
- Кристина, кто тебя учил манерам? – осадил ее отец, продолжая изображать из себя вежливого и образованного человека. А может, он таким и был. Он не собирался рассказывать мне, за что его замели. Как же Виола могла упустить такой важный факт биографии Крис, как наличие отца? Я терялся в догадках. Но какая теперь разница.
- Если бы я жил дома, то дочь не выросла бы такой невоспитанной, - посетовал Сутулый.
- Меня будут искать. Есть свидетели, мою пропажу свяжут с Кристиной. Отпустите меня, и я не буду подавать заявление о похищении. Давайте договоримся. Ваша дочь и я вели переговоры о некой сумме…
- Маратик, но ты же знаешь, как быстро кончаются любые деньги, - нагло улыбнулась Стрюкова. Они что, собрались шантажировать меня вечно? Но чем? – Папка, ты скажешь или я?
- Марат, дело такое, сейчас твое слово против слова Кристины. Ты при деньгах, вдруг отмажешься, да и какой отец хочет, чтобы его дочка пачкалась судебным процессом об изнасиловании? – Александр поморщился, приобнял дочь за плечи и легко потряс. – Она у меня девочка хорошая, умненькая. Чистенькая. Эти фотографии, о которых говорила тебе моя дочь, их нет в природе. Но ты постараешься, и они будут. Как залог твоего к Кристине хорошего отношения.
Я подавился ругательствами, во все глаза смотря на семейку шантажистов, которые шли к своей цели, не выбирая средств.
- Слушайте, вы, - не сдержался я, - я позволял вашей чистенькой дочке ставить мне условия, и
