— Я не кичусь благодетелю, — фыркает буквально. —И не желаю, чтобы данная информация всплыла для газетенок и стала всеобщим достоянием, — впервые позволяю себе посмотреть на Измайлова под другим ракурсом.
— Но в этот раз придется раскрыться, — настаиваю. —Создадим вам благородный образ, подготовим пресс-релизы.
— Нет. Исключено, — отвечает бескомпромиссно.
— Господин Измайлов, вы матерый предприниматель и психология людей вам доподлинно известна. Потенциальная клиентура чурается дорогого, и в ваши рестораны их не заманить без какой-либо мотивации, — пробиваюсь другим путем. — А также убеждена, мы сможем привлечь других меценатов и ваши инвестиции окажутся не столь затратными. Так что банкротство вам не светит, а вашим технологам останется только подкорректировать меню.
Приносят два блюда, разговор прерывается. Ребра сочного барашка с зернами граната политый янтарным соусом источают душистый аромат. Тарелка, поставленная подле меня, соблазняет полакомиться блюдом.
— Прервемся на обед. Обсудим другой момент, — кидает снисходительно.
— Какой? — Делаю глоток воды, тут же осознав, что триггеры касаемо работы утихают по мере дискуссии невзирая на ее серьезность.
— Приятного аппетита, — под натиском ножа стейк выделяет сок, впрочем, и мои вкусовые рецепторы вырабатывают слюну. Больно уж вкусно и привлекательно выглядит. Только заставить себя не могу. Мужчина отмечает замешательство. — Кушай, не стесняйся, Аурика. Тебе как никогда необходимо восполнить организм калориями, — жар мгновенно лижет языками. Ведь доподлинно известно, что он имеет в виду. Надеюсь, внешне я себя ничем не выдаю, и как задевает ирония тем более. Поэтому беру приборы следуя примеру собеседника. Разделываю барашка, тающего во рту. Превосходно. Подаюсь вкусу, прикрываю веки в наслаждении. Я не гурман, бесстрастно отношусь к изыскам и все же стоит отметить повара у Измайлова высшего класса. Натыкаюсь на чернь напротив, как только распахиваю глаза. Взгляд полыхает разными оттенками ночи. Притягательные и отталкивающие одновременно. Парадоксально как такое возможно. Они необычайно блестят, даже не знаю как реагировать. Черт. Кусок в горле застревает. Смутившись, прокашливаюсь. Тянусь за водой, Измайлов перехватывает фужер. Протягивает другой заглядывая в самое нутро, безмолвно истязает. — Лучше выпей вина, тебе сразу полегчает, — якобы проявляет заботу. Только вот ею и не пахнет.
— Спасибо, — отвечаю, смочив горло вяжущим напитком. Натягиваю улыбку, а горло продолжает сдавливать. И причина не в мясе. Горящей спиралью охватывает в очередной раз страх и безысходность.
— Не стоит благодарностей. Как тебе кухня?
— Замечательная.
— Славно. Не придётся отстранять от работы штат по второму кругу. Слишком энерго затратное дело.
— В смысле? — Интересуюсь, припоминая наш первый диалог. — Вы хотите сказать...
ГЛАВА 44
— Именно. Я никогда не бросаю слов на ветер. И говорил тебе в тот вечер, Аурика, — кидает буднично, тщательно пережевывая пищу.
— Но так ведь нельзя. Просто недопустимо. Тем более из-за незнакомого человека.
— Я тебе озвучил условия. Ты сделала свой выбор. Твоя тарелка оказалась нетронутой.
— Я бы не хотела, чтобы вы на меня перекладывали ответственность, — его ответ царапает. Аппетит напрочь пропадает. Ставлю приборы на стол.
— Везде есть причинно-следственные связи. Это называется жизнь.
— Но не в этом случае, — возмущена неимоверно.
— Думаю остальные комментарии излишни. Наслаждайся барашком, — впервые отвлекается на гаджет, накаленный от сообщений и входящих звонков. Просмотрев девайс, игнорирует вибрации, вновь отключая подсветку. Если у мужчины вопросы исчерпаны, пора и честь знать. Гнев планомерно охватывает. Только показалось, некий проблеск человека, и все же, обманулась. Собственно данный факт жутко злит.
— Все твое естество настолько негодует и переполняет, что я отчетливо слышу, о чем ты думаешь, — непробиваемый бездушный тип.
— И есть от чего, не скрою.
— И уже причислила меня к гнусным подонкам?! Но ты меня явно не слушала, Аурика. Я сказал, что отстранил от работы, об увольнении не было речи, — ставит ударение на последнем предложении. — Я не столь безжалостный, Аурика. И чтобы ты спала ночью спокойно, раскрою тебе один момент. Будучи требовательным и жестким руководителем, я прекрасно осознаю, что моя компания держится на людях работающих в ней и их профессионализме. А значит несу за них ответственность и не разбрасываюсь рабочими кадрами, тем более проверенными. К слову, после подписания с тобой договора, я задумался. Раз запуститься маркетинг, то и моим сотрудникам необходима полная переквалификация за счет холдинга естественно. Оплачиваемые льготы сотрудникам и так далее. Оттого в штате идет пертурбация, и временное отстранение от работы, — внимая объяснениям, я на мгновенье забываюсь. Мужская интонация более не режет слух, невольно проникаюсь. И внутри скребет от скоропалительных выводов. — А теперь продолжай кушать, мясо остывает, — повелевает властным тоном. Со смешанными чувствами, нанизываю на вилку зеленую фасоль. — Чуть не забыл, Аурика. Пока у нас с тобой заключен контракт я не желаю, получать информацию по проекту от посторонних лиц. Ты. И только ты отчитываешься. Я ясно выразился?
— Предельно. У вас остались еще вопросы ко мне?
— Нет.
— Если у вас все, то мне пора за ребенком.
— Нет не все. Но остальные нюансы можно обсудить в машине.
— Я такси вызову.
— Даже не обсуждается. Я же сказал, есть еще не уточненные пунктики.
Черт подери.
Вот они те самые стискивающие по рукам и ногам кандалы, который предчувствовала изначально.
И никуда не деться.
Моя профессия обязывает проявлять гибкость и лояльность к заказчикам.
Я должна обладать умением терпеливо выслушивать и конечно улыбаться при этом. Чистая психология. Только не в случае с Измайловым.
— Господин Измайлов, вы можете в любое время назначить встречу, и наша редакция пойдет вам навстречу урегулировав дополнительные нюансы. Основная позиция предложения уже донесена, остальное за вами. А мне сказать больше ничего, — говорю ровным тоном на одном дыхании. Мои нервные клетки давно вымерли в присутствии мужчины и возможно со стороны покажется, что выходит грубо. Ну и пусть. Хочется дерзить, женская натура бунтует, а стерва ищет выхода из убежища. Беру мобильный, чтобы вызвать машину.
— Хватит бегать, — необычно пониженный тембр, и широкая лапа поверх моей кисти провоцирует табун мурашей на затылке, вздрагиваю, и сердце падает в пятки, бесперебойно отбивая ритмы. Хочется подпрыгнуть, и бросится на утек куда глаза глядят, но вынуждаю свою задницу не двигаться. —Чего ты так боишься, Аурика? Вернее кого?
Вопрос застает врасплох. Оборот речи вновь потерян, от смены перевоплощений Измайлова.
— Не понимаю, о чем вы говорите? — только и выдавливаю. Горло, нашпигованное песком, не отпускает.
— Я говорил тебе о теории неизбежности. Рано или поздно случится то, чего ты рьяно отрицаешь, — двигает тяжелой челюстью.
— Хватит нести абсурд.
— Позволим себе минуту истины, она нам необходима, — чернота пробирает до нутра. — Вероятно, ты боишься быть осужденной и выйти за рамки шаблонных настроек. Поглощенная страхом, борешься, хватаясь за спасительные доводы рациональности. Но их уже нет. Боишься того дикого и тягучего желания, что стягивает низ живота. Я знаю, как изнутри дерет тебя. Ты плавишься, но ничего не можешь поделать, и кожа покрывается острой россыпью, при мысли о нас. Страх — это всего лишь иллюзия, Аурика. Отпусти себя. Никого не касается, с кем ты спишь. Есть только ты и я. Испытывать физическое влечение к мужчине нормальная реакция. В нас это заложено природой, вбито в ДНК. Спариваться, размножаться, — доносит вкрадчиво неприглядную истину.
