Соня, потеряешь.
Я его и не находила. Он не мой, не для меня и всё такое… И эта сказка закончится очень скоро, я точно знаю.
Я снова захотела в туалет и так же на цыпочках ушла, оставшись незамеченной.
***
Тридцать два — несчастливое, проклятое число. Это точно!
Шестое октября оказалось-таки тридцать вторым от той ночи в “Ромашке” и я весь день ждала катастрофы, будто мало их случилось за последние дни.
Октябрь вообще начался так, что ни дня без прикола.
И когда это всё закончится — непонятно. Потому что ещё две беды свалились на мою голову, в который раз доказывая, что ничто не вечно и не прекрасно в этом мире. Проснувшись в десять утра и обрадовавшись своему официальному больничному на ближайшую неделю, я сползла вниз, позавтракала и поехала в старую квартиру.
Митинги, конечно уже закончились, пожарных спустя два дня не наблюдалось, зато наблюдалась жуткая грязь у дома, до сих пор грязный подъезд и какие-то объявления у лифта, про ремонт потолков и стен. На трагедии активно наживались.
А в квартире было и правда всё печально. Водой оказались залиты и кухня, и наша комнатка. Матрас лежал окружённый взбухшим ламинатом. Наш дешёвый модульный гардероб из которого Мотя уже изъяла свои вещи, жалобно покосился и лежал теперь в луже, мои джинсы выпали и насквозь промокли. Воняло в квартире чудовищно.
Только ванна оказалась не тронута.
Мотя забрала свои вещи… когда успела? Почему не спасла мои хоть от лежания в луже?..
Мне так жалко стало эту горстку одежды, что я села и начала всё разбирать, а потом поморщилась и швырнула без сил обратно.
Позвонила Моте, но та трубку не взяла. Лёхе, но и он оказался недоступен. Зато Хозяйка Квартиры объявилась и что примечательно… на пороге.
— О-о… Сонечка! — ядовито прошипела она.
— Д-да…
— И что же вы меня тут дожидаетесь, да? Я уж и не надеялась! — шипела она.
— В… смысле?
— Ну я-то думала всё, канули, как и подружка ваша. Деньги кто платить будет?
— Мы же… платили. И вроде как съезжаем… Тут же жить нельзя…
— Ага, я с разгромом в квартире и без денег??
— Да без каких таких денег? Мы платили вам.
— Вы мне половину платили. Второй я так и не дождалась. Скидывала Матрёна, больше я не видела. Значит ваша половина. И где? Как знала, не пускать студенток! Мало того что срач, — Хозяйка осмотрелась по сторонам, сморщившись будто это мы и пожар устроили и залили всё водой. Обидно стало — жуть. — Так ещё долг!
— Я позвоню Моте, разберусь и мы всё решим. Я перечисляла деньги ей и у меня есть подтверждение.
Я говорила спокойно, даже показала Хозяйке приложение банка, где и правда был перевод на шесть тысяч Моте. Причём это был ежемесячно повторяющийся платёж, а уж она рассчитывалась с Хозяйкой.
— Я разберусь. Вот ключи.
И не прощаясь вылетела из сырой пропахшей гарью квартиры, силясь не разрыдаться.
Вещей оказалось не так много, как я думала. Внизу ждало такси, шик, оправданный продажей системного блока Лёхой.
Я чувствовала, как замерзают промокшие в квартире ноги, надеялась поскорее доехать до квартиры Льва и сунуть их под горячую воду, и попутно звонила Моте.
— Д-да, — Мотя… рыдала?
— Моть?
— Прости-и-и…
— За что? — внутри всё сжалось, будто в предчувствии какого-то жуткого предательства и даже захотелось отключиться и зажать уши.
— А ты… не… не знаешь?
— Мо-оть? Рассказывай уже. И что блин с Хозяйкой Квартиры.
— Ой бли-ин… ещё и э-э-это… — ныла Мотя, а я не могла разобрать, что она там лопочет.
Таксист остановился, заехав прямо в элитный двор, даже вытащил мои вещи из багажника, а я только и сделала, что нетерпеливо кивнула.
— Ну… я решила… ты же теперь с ним…
— Ты о Льве? — всё ещё не понимала я.
Стояла, пристукивала ногами от холода и мысленно материлась.
— Потом поговори-им, х-х-х-хорошо? — зашлась в истерическом икании Мотя и отключила телефон.
— Да что за… проклятые тридцать два!
Я уставилась на вызов и поняла, что мы говорили ровно три минуты и двадцать секунд.
Злой рок! Не иначе!
Затащила в подъезд сумки, поднялась на этаж Льва, выгрузила всё из лифта и замерла.
Шикарнейшая тёлка стояла и колотила в дверь Льва, размазывая по лицу тушь.
— Или помогите, или отойдите, — вздохнула я, не имея уже сил справляться с эмоциями.
— Ты кто? — взвизгнула мадам.
— Жена! Пшла вон отсюда! — шикнула, как всегда мечтала. Как в кино! Ещё и сощурилась.
А тёлка попятилась, да так и села на край цветочной клумбы, украшавшей подъезд.
Я же беспрепятственно вошла в квартиру и выдохнула.
Отсюда больше ни ногой! И желательно никого (включая Льва) не впускать! Заколебали!
Соня Обломова и тридцать три несчастья
— Как жена? Какая ещё жена-а-а? — выла под дверью мадама, отчаянно дёргая ручку двери, пока я стояла прижавшись к полотну и нервно хихикая.
Это оказалось настолько весело, что слов не могла найти. Жена. Я так сказала? Я? Жена?
Заглянула в гардероб, где имелось зеркало в полный рост и оценила, могла бы я стать женой обладателя пентхауса с таким-то прикидом… ну а что? Демократичненько. Такая… неприхотливая жена на минималках. Зато ясно-понятно откуда у миллионера миллионы, не вливает в силикон!
Я, конечно, не думала, что Лев монах-девственник и не сомневалась, что вот таких истеричных штучек у него вагоны. А ещё этот призрак прошлого мне… льстил.
Ну в самом деле. Я — тут. Она — там. Да, согласна, по залёту. Но покупал ли он ей в “Икее” полотенчики? Не думаю.
Потому я решила играть до конца и встать грудью на амбразуру! Спасти несчастного Льва от этой светской тигрицы!
Стянула куртку, поправила волосы, переобулась в тапочки.
Тут бы, конечно, спортивки, а не драные джинсы, но поделом, пусть видит тёлка, что место её заняла малолетка.
Я распахнула дверь, а Мадама повисла в воздухе с кулаком наперевес, видимо, собиралась стучать до победного. В итоге она просто ввалилась в квартиру, а я любезно отошла в сторонку. Падла высунула морду и хмуро уставилась на гостью.
— Наверх, — скомандовала я, чтобы усилить эффект и окончательно “застолбиться” в квартире, а кошка... сорвалась с места, скрывшись на втором этаже. Кажется этот цирковой трюк впечатлил не меньше, чем наличие “жены”, будто кошка прямо-таки лакмусовая бумажка наших со Львом отношений.
— Ты кто-о-о?! — я ждала этого вопроса, ну… приступим.
— Простите. Я не представилась. Может чаю? — любезное предложение было отвергнуто. Досада какая. — Нет так нет. Постоим на пороге. У меня всё
