– Отдай! – ожесточился Костя.
Не обращая внимания на детей, Миша пошёл к двери. Я подскочила на ноги. Даша вовсю цеплялась за брюки Миши и требовала вернуть ей найдёныша, Костя не отставал.
– Ты не можешь его выкинуть! – всхлипнула Даша.
Слёзы потекли по её лицу. Она забежала вперёд Миши и опять попыталась достать котёнка, но Азаров грубо отстранил её с пути. Даша зарыдала. Захлёбываясь плачем, опять бросилась на Мишу, не прекращая попыток забрать комок шерсти. Костя тоже требовал отдать котёнка, но Миша словно бы не замечал детей. Глаза стали холодными. В камне – и том было больше сострадания и эмоций, чем в нём.
– Быстро в дом! – рявкнул он на детей.
– Ты плохой! – закричала Даша что есть силы. – Ты плохой, плохой! Злой! Ненавижу тебя! Мой папа был хороший, а ты…
Я поймала её, подхватила на руки и, прижав к себе, стала успокаивать. Она задыхалась от слёз, извивалась у меня в руках.
Азаров остановился. Я смотрела на него с переполняющей меня сейчас ненавистью. Костя поймал его за рукав и потянул руку с котёнком вниз. Выхватил его и спрятал у себя на груди. А Михаил смотрел на нас, на рыдающую Дашу всё с тем же беспристрастным выражением лица. Костя успокаивал котёнка, я гладила Дашу по спине, и она потихоньку унималась.
– Уезжай, – сказала я Мише. – Тебе тут нечего делать. Знаешь что, Азаров? Если тебя обделили в детстве, это не значит, что другие тоже должны страдать.
Провела по мягким, пахнущим детским шампунем волосам племянницы. Даша шумно всхлипнула мне в плечо. Её коленка упиралась мне в живот, руки ныли от тяжести, но я готова была держать её бесконечно, если бы это потребовалось.
– Ты говоришь, что благодарен своей матери за то, что она с тобой честной была? Ничего ты ей не благодарен. Ты озлоблен на всех, у кого есть то, что у тебя не было.
– И чего же у меня не было? – спросил он сухо. На скулах выступили желваки, глаза блеснули теменью.
– Любви, Азаров. Только мы с детьми тут ни при чём.
***
Через час котёнок выглядел куда лучше. По крайней мере, помойкой от него уже не несло, но вид всё равно был тот ещё.
– Думаю, его нужно отвезти к ветеринару, – заключила я, внимательно осмотрев мордочку.
– Он болеет? – спросила Даша тихо, со страхом. – Есь, он ведь не умрёт, как мамочка и папочка?
– Зачем ты ерунду говоришь? – дёрнул её Костя.
Я почувствовала страх, который он попытался скрыть за грубостью. Перед сестрой он хотел быть сильным, а может быть, для неё, а в глазах всё та же тревога, что и в глазах Даши.
Ища подтверждение, что всё будет в порядке, Костя глянул на меня. Только что я могла сказать?
– Конечно же, он не умрёт, – заверила я обоих, искренне надеясь, что так оно и будет. – Собирайтесь. Поедем к зверюшкиному доктору.
– К Айболиту? – серьёзно спросила Даша.
Я кивнула и осмотрела кухню в поисках коробки или чего-то, в чём можно было отвезти кису, не боясь раздавить.
– Дай мне вон тот контейнер, – попросила Костю.
Сама взяла висящее на спинке стула полотенце. Сразу же почувствовала запах Мишиного одеколона и, прежде чем успела остановить себя, поднесла полотенце к лицу. Один вдох, и сердце заныло. Может, зря я ему столько наговорила?
Посмотрела на котёнка, на всё ещё заплаканную Дашу. Нет, не зря. Если он не умеет любить, это не значит, что любить не умеют и те, кто рядом с ним. Это не значит, что любить не умеют его.
Переодевшись в длинный сарафан, я положила котёнка в самодельную люльку и собралась вызвать такси. Но только вбила адрес ближайшей ветклиники, в кухне появился Азаров.
– Вы куда собрались? – спросил, мгновенно оценив обстановку.
– Тебе какая разница? – Я выбрала нужный адрес и тариф.
Миша взял у меня телефон. Посмотрел на дисплей, потом на меня.
– Я сам вас отвезу.
– Не нужно. Такси с этим справится. А то, чего доброго, нахватаешься блох от этой твари, – сказала с сарказмом, враждебно смотря на него. – Мы его не усыплять везём, Азаров, а лечить.
– Я не говорил, что его нужно усыпить.
– Да, только то, что его нужно вышвырнуть в мусор или на дорогу. Тебя в мусор или на дорогу нужно было вышвырнуть. – Я отобрала телефон и аккуратно взяла лоток с котёнком.
Миша дотронулся до меня, и я повела плечом.
– Возьми, пожалуйста, мой рюкзак, – попросила Костю.
Такси ждать было долго, но находиться всё это время рядом с Азаровым я не хотела.
– Я отвезу вас, – повторил он и забрал у племянника мой рюкзак. Накинул себе на плечо и хотел взять котёнка, но я заслонила его собой.
– Либо сейчас ты берёшь его, детей и садишься ко мне в машину, – сказал Миша так, чтобы слышала только я, – и я подумаю над тем, чтобы разрешить Даше его оставить. Либо дожидаешься такси и завтра возвращаешься домой без кота. Выбирай.
– У меня есть другой вариант, Азаров. Мы с детьми везём котёнка в клинику на такси и остаёмся здесь до конца лета. В городе делать мне всё равно нечего, сидеть и ждать, когда ты соизволишь вернуться домой, я не собираюсь.
– А ты ждёшь, когда я вернусь домой? – Его взгляд прожигал.
Не стоило говорить этого, но было поздно. Взгляда я не отвела и не подумала пойти на попятную. Да, будь он неладен, я ждала его. Готовила ужин и ждала, укладывала спать и ждала, а потом засыпала и тоже ждала.
– Я женщина, Миша. И не та женщина, которая ляжет в постель к первому подвернувшемуся мужчине. Так что додумай сам, ждала я тебя или нет, – сказала я и, взяв лоток с лежащим на полотенце котёнком, прошла мимо.
Костя стоял с моим рюкзаком перед дверью, Даша держала в руках перчатку. Когда я подошла, протянула её мне.
– Дай ему, – показала на импровизированную самодельную переноску. – Ему будет теплее.
Я наклонилась, и она сама положила варежку рядом с котёнком. Ласково и очень осторожно погладила его по голове.
– Ты такой хороший, – сказала тихо, – такой маленький. Ты только не умирай, пожалуйста. Я буду тебя кормить и любить, только не умирай.
Я увидела Мишу. Он стоял, поджав губы, и наблюдал за нами.
– Поехали, – сказал жёстко. – Если вы будете ждать такси, этому коту уже ничего не поможет.
Михаил
Вместо того чтобы сидеть за столом в зале совещаний, я подпирал стену захудалой звериной лечебницы в богом забытом городке. Кабинет ветеринара был не больше душевой кабины у меня в ванной. Как там поместился ветеринар, Есения и дети, понятия не имею, но торчали они там уже с полчаса.
Если этот заморыш всё-таки не выкарабкается, у девчушки опять начнётся истерика. Сомневаюсь, что её успокоит новая кукла или обещание сходить в парк аттракционов. В ушах до сих пор звучал её тихий голос: «ты только не умирай».
– Да чтоб это всё, – процедил сквозь зубы и полез за телефоном.
Открыл сайт первого попавшегося кошачьего питомника. Заводчик предлагал несколько пород – чёрные, серые, пятнистые. Выбирай, что хочешь – дело вкуса и цены.
Перелистывал фотографии и повторял себе, что ничего не произойдёт – поноет день-другой, и всё.
Этот дохляк не жилец однозначно. Мешок с облезлой шерстью и костями. Пошёл на поводу у Еси, а не нужно было. Сразу бы отделался от проблемы, но нет же.
Из-за двери раздался громкий плач. Чёрт! Представил личико девчонки. Не имеешь – не потеряешь. Золотое правило.
На глаза попалась фотография серого котёнка. Милая морда, большие глаза. Понимая, что творю чертовщину, набрал короткое сообщение заводчику:
«Резервирую Дымку. Жду документы».
Даша продолжала реветь, и её рыдания вытягивали нервы. Чувство было, что их наматывают на катушку всё туже и туже. Ответ от заводчика ждать себя не заставил – дело решилось за пару минут.
– Тише, Даш, – послышался голос Сеньки. – Тсс-с, пожалуйста, не плачь. Всё в порядке.
– Не в порядке! – зарыдала она ещё громче. – Не хочу так! Не хочу-у-у…
Чтобы не слышать это, я вышел из клиники. В висках как дятлы долбили. Сука – жизнь. И смерть тоже сука. Что одной, что другой всё мало.
