— Нашей, — уточняет хриплый со сна голос Макара.
Он лежит, лениво скользя сжатыми пальцами по своему члену и из-под полуприкрытых ресниц любуется тем, как его брат трахает Марусю. Иногда это даже слаще, чем трахать самому.
Хотя нет.
Маруся в очередной раз балансирует на крепко стоящем члене Никиты и сползает обратно на шкуру, устраиваясь между братьями. Сдвигает их бедра и обхватывает руками стволы.
Наклоняется и погружает в рот сначала один, потом — другой. Облизывает по очереди разбухшие головки, щекочет язычком уздечки — упоенно, медленно с видимым наслаждением.
— Вы оба такие вкусные… — мурлычет она. — Невозможно выбрать.
— Зачем выбирать? — удивляется Никита, глядя на нее из-под ладони, словно она слепит его как солнце. — Мы же одинаковые.
Маруся отрывается от обоих членов, поднимает голову и очень серьезно смотрит на него.
— Нет, — говорит она веско. — Вы разные. Очень.
— Ха!
Макар подскакивает, сгребает ее в охапку и разворачивает задом, устраивая на четвереньках. Зудящие соски трутся о медвежий мех, и Маруся ерзает, вертя упругой задницей.
Никита присоединяется к брату, мгновенно понимая его затею.
Он сжимает ее ягодицы сильными руками, разводит обратно, открывая истекающую влагой розовую щель и дрожащим от возбуждения голосом заявляет:
— Раз мы такие разные… Угадай, кто?
Он первый погружается в нее, возбужденный утренним сексом, доведенный до предела языком и губами, нетерпеливый, яростный… И тут же выходит, позволяя Макару занять его место. Хорошо выспавшемуся, полному сил и желания хорошенько оттрахать эту нежную девочку.
Поначалу Маруся еще пытается играть по заявленным правилам — и чаще всего угадывает. Но скоро ее дыхание становится резким и прерывистым, глаза подергиваются туманом и в ответ на вопрос «Кто?» она лишь стонет и резче двигается, так что кожа с развратным звуком шлепает о кожу.
Она ощущает, как что-то горячее и напряженное вдруг становится еще больше, растягивая ее внутри еще сильнее, и пальцы впиваются в ее бока, и влаги вдруг становится много, очень много, и горячие капли орошают ее спину одновременно с тем, как мышцы выкручивает сладостный спазм. Колени подкашиваются, она падает животом на шкуру.
Чей-то — в последний раз она так и не угадала! — член выскальзывает из нее, а следом вытекают густые тягучие белые капли.
Близнецы падают по обеим сторонам, одновременно впиваясь поцелуями в ее плечи, оставляя очередными малиново-лиловые запасы.
— Наша девочка…
А в понедельник утром их снова будят автомобильные гудки.
Маруся вывинчивается из четырех рук, обнимающих ее, и голой выскакивает на балкончик со штурвалом.
Оттуда хорошо видно, что у ворот дома топчется человек, которого она меньше всего ожидала здесь увидеть.
46
Андрей сверялся с чем-то в телефоне и вертел головой, не замечая балкончик-капитанский мостик за высокой елью. Наклонился к машине и еще раз погудел. За спиной Маруси в комнате раздалось недовольное ворчание близнецов.
Она нахмурилась, оглядываясь, и тут бывший жених ее заметил.
Можно ли называть его женихом, если он только один раз и то по пьяни, мечтательно заявил, что если они поженятся, у них будут очень умные дети?
«И красивые как ты».
— Марусь? — почему-то понизив голос удивился Андрей, задирая голову. — Ты чего? Ты чего голая?
Он тревожно огляделся по сторонам, словно искал, кто может ее заметить.
— Жарко, — пожала она плечами и оперлась на перила балкона, даже не думая бежать одеваться. — А ты чего приехал? И как нашел меня?
— Ты мне давала как-то адрес. Позвонил твоим родителям, спросил, где тебя искать. Ты же на телефон не отвечаешь! Надеялся, что уже успокоилась и готова поговорить.
— Ты же меня бросил? — Маруся подперла подбородок ладонью, выгнув спину и отставив задницу.
Судя по восхищенным вздохам за спиной, кое-кто уже проснулся.
— И что? — развел руками Андрей. — Ты сама мне сказала, что готова постараться получше, пересмотреть свое поведение, я и подумал…
— Ага, — понимающе кивнула она. — Абитуриентки не дают?
Она придирчиво оглядела своего так и не случившегося толком любовника. В последнее время ее стандарты, спасибо близнецам, существенно подросли. Андрей еще был достаточно стройным, но пузико уже слегка натягивало футболку. Сверху было видно, что в буйных кудрях уже проглядывает полянка. Да и плечи не столь широки, как могли бы быть. Не говоря уж о коротеньких пухловатых пальцах, цепляющихся за дверцу машины.
А уж если вспомнить, кхм, интимное оснащение… Впрочем, его она видела недолго и впопыхах, так что судить независимо не могла.
Маруся задумчиво положила ладонь на рукоять штурвала и, сжав пальцами, провела по ней несколько раз привычным движением.
Андрей почему-то занервничал.
— Иди оденься! — сказал он, нахмурившись.
— Зачем? — удивилась Маруся.
— Люди увидят! И впусти меня!
— Зачем? — снова спросила она, сжав штурвал.
— Что зачем, что зачем?! — Андрей нервно переступил с ноги на ногу. — Нормально поговорить!
— Ты сам утверждал, что разговаривать нам не о чем, — Маруся пожала плечами и развернулась, чтобы уйти с балкона, хотя предполагала, что на этом все не кончится, но тут из комнаты вышли близнецы.
Тоже голые.
— Маруся! — Андрей аж захрипел от охвативших его эмоций. — Это кто?!
— Макар, — она повернулась налево. — Никита, — кивнула направо. — А это Андрей. Мой бывший парень.
— Андрю-ю-ю-юша… — протянули они хором, широко улыбаясь и упираясь в перила и напрягая бицепсы.
Золотистый загар без белых пятен, широченные плечи, пластины грудных мышц и расчерченные на квадратики мускулистые животы — Маруся сначала хотела закатить глаза от их показухи, но залюбовалась и забыла.
— Твои сводные братья? — полуутвердительно спросил Андрей.
— Ага, — кивнула Маруся и потрогала твердый бицепс Никиты.
Она помнила, как еще ночью пыталась прокусить его, но побоялась сломать зубы.
— Те самые, что портили тебе жизнь в детстве? На которых ты жаловалась? Которые наливали воду тебе в постель, воровали твои игрушки, травили, подглядывали, жаловались родителям? И теперь ты ходишь перед ними… такая? Ты что…
Андрей распалял себя с каждым словом и только что слюной не брызгал. Первому это надоело Макару. Он обнял Марусю за талию, привлек к себе, повернул пальцами ее голову к себе и поцеловал.
Никита, на несколько секунд отстав от брата, решил не мелочиться и с размаху шлепнул Марусю по заднице, а потом стиснул ее пятерней. От этого его член взвился в небеса, словно флаг — во всей красе. Отчетливо заметной снизу, с дороги.
Андрюша подавился воздухом на полуслове, покраснел целиком и, набрав в легкие воздуха, заорал:
— Да ты! Ты охреневшая шлюха! Ходишь тут, сиськами трясешь! Трахаешься со своими братьями!
— Сводными, — уточнила Маруся, прислоняясь боком к Никите.
— …позволяешь себя лапать! — продолжал Андрей, но прервался, обалдев. — ЧТО?! Реально спишь?!
— Ну ты же сам сказал, — распахнула она глаза.
— Я думал!.. Думал, что ты… А ты! Ты больная! Извращенка! Все извращенцы! В биореактор вас! Всех троих!
Он задыхался, судорожно пытаясь набрать воздуха после каждого слова. Если бы ему было на десяток лет побольше, Маруся всерьез испугалась бы за его здоровье.
— Так вот почему ты притворялась фригидной! Тебе только извращенцев подавай! Только на два болта! Да ты дура полная! Они же как ненавидели тебя, так и продолжают унижать, только на этот раз все еще хуже! Они же тебя ебут, потому что хотят опустить!
— Как его распидорасило-то, — хмыкнул Никита вполголоса.
— У импотентов всегда так, — тихонько отозвался Макар, успокаивающе поглаживая Марусю по спине.
Откликаясь на ласку, она потянулась и выгнулась, словно кошка.
