— Значит, нужно оставить его в покое. Мы не можем оказать помощь человеку, у которого душевное расстройство, — сказала Бетти.
— Это ужасно.
— Ужасно, — вмешалась Евгения, — но это не снимает с нас обязанности подумать, что мы можем сделать сейчас, пока нет Роберта. А Роберт нам необходим. Он хорошо знает Майкла. Все-таки его сестра была десять лет замужем за ним. И к тому же Роберт не из тех, кто позволит своим чувствам мешать делу. Я в этом уверена.
— Ты знаешь? — удивилась Луиза.
— Мы знаем, — ответила Бетти. — Только Гордон не в курсе. Он же мужчина. Мы с Евгенией знали еще до того, как вы с Робертом все выяснили. Для вас обоих трагедия, что ты вышла замуж за Майкла. Что сделано, то сделано. Сейчас надо распутать дела Майкла, если сам он не хочет этим заниматься.
Луиза тяжело вздохнула.
— Не знаю, с чего начать.
— Подумай. В любом случае, я еду в Оффертон и сама посмотрю на него. Даже не пытайся меня остановить.
— Спасибо.
Она не хотела этого говорить, но ей было страшно возвращаться домой, где в своем кабинете прятался Майкл. Ей даже не хотелось вспоминать горящие глаза на бледном лице.
Все оказалось куда легче, чем Луиза представляла себе. Она позвонила в Лондон и договорилась о встрече с Аланом Осборном, которого банки назначили вести дела компании. Перед отъездом она заглянула в кабинет к Майклу, который как раз в это время разговаривал по телефону. Он быстро положил трубку. Луиза вспомнила, что он уже поступил так однажды, когда она вошла.
— Ты разговаривал с Аланом Осборном? — спросила Луиза. — Скажи мне.
— С кем?
— Ты занимаешься своей корпорацией?
— Нет.
— Я хочу знать. Мне нужно знать, — сказала Луиза. — Кто-то должен позаботиться о людях.
— Вот и позаботься.
— А ты не хочешь? Ты перестал бороться?
— Перестал. — Майкл подошел к громадному глобусу и крутанул его, а потом остановил, уперев в него палец. — Перестал. Банки меня разорили, пусть они и разбираются.
Только выйдя из кабинета, Луиза осознала, что палец Майкла упирался во Францию.
Алан Осборн был очень любезен.
— Вы, наверное, расстроены, миссис Барух.
— Не могу сказать, что расстроена. Но все случилось так быстро.
— Так оно и бывает. Надеюсь, вы выкрутитесь?
Луизе было трудно сосредоточиться. Она никак не могла забыть, как Майкл стоял возле глобуса. Может быть, он думал о Веронике?
— Я не была миллионершей, когда вышла замуж за Майкла, так что управлюсь и с меньшим количеством денег. Да и Майкл тоже.
— Боюсь, вопрос стоит иначе. Денег не будет совсем. «Бриам корпорейшн» и другая собственность не покроют даже долги.
— Другая собственность?
— Да. Я хотел поехать к вашему мужу, но вы…
— Но я вас опередила? Думаю, удар был слишком тяжел для моего мужа. Боюсь, у него нервный срыв. Похоже, он считал себя непобедимым.
Алан Осборн понимающе улыбнулся:
— Это случается со многими удачливыми бизнесменами.
— Он ничего не хочет делать. И он мне ничего не рассказывает.
— Жаль. Кое-какие бумаги может подписать только он.
— Он подпишет. Я уверена. Но поговорить с ним вам вряд ли удастся. Когда нам надо покинуть Оффертон? И что будет со слугами? Вы сможете о них позаботиться?
— Я подумаю, — обещал Алан Осборн.
— Майкл должен благодарить судьбу, что его делами занимается Алан Осборн, — сказала Тина. — Судя по твоим словам, он мог бы превратить и его и твою жизнь в ад.
— Да.
— Под суд его не отдадут?
— Нет, слава Богу, — вздохнула Луиза. — Алан Осборн считает, что Майкл лучше запутал следы, чем все думают. Наверное, он положил много денег на имя Вероники в Швейцарии и во Франции. Они об этом знают, но тронуть их не могут.
— Это нечестно! — воскликнула Тина. — А ты?
— Мне все равно. Я хочу покончить с этим и все забыть. Майкл должен быть благодарен Осборну, но он даже не понимает, что они позволили ему соскочить с крючка. Ему надо только подписать бумаги, и Алан Осборн берется все уладить, даже назначить пенсию Лиззи и Дику Кэри. А Майкл только и делает, что крутится вокруг Дэниела. Даже гуляет с ним каждый день.
— По крайней мере, уделяет внимание ребенку. Значит, психиатр ему помог? — спросила Тина.
— Будем надеяться. Роберт и доктор Гилкрист считают это хорошим знаком. Но…
— Что? Мне кажется, тебя что-то волнует.
— Нет, — попыталась улыбнуться Луиза.
Она не могла сказать это Тине, но чувствовала, что Майкл хочет отдалить от нее Дэниела. Один раз она рассказала об этом доктору Гилкристу, но он посмеялся и сказал, мол, надо радоваться, что Майкл не утратил отцовские чувства. Но Луиза не успокоилась. Она помнила взгляд Майкла, не предвещавший ей ничего хорошего.
— Ты всегда надеешься только на себя. Налить тебе минералки перед тем, как ты отправишься на ланч?
— Проклятый ланч! Все делают цивилизованный вид, а бизнес есть бизнес, и он совсем не цивилизованный. Надоело улыбаться и доказывать, что ты лучше всех.
— Этот клиент нужен агентству, — напомнила Тина.
— Знаю. — Луиза выпила воду и достала из сумки пудреницу. — Помнишь, как ты кричала на меня? Мол, я никогда не буду нуждаться в деньгах?
— Помню. Извини меня. Но я же не знала. Это так чудесно, что нам не дано знать наше будущее.
— А мне жаль, что я не знала. Сейчас было бы легче.
— Ты все делаешь правильно, — ласково проговорила Тина. — Права оказалась ты, а не я. Слава Богу, ты не продала дом и квартиру и не бросила работу.
— Слава Богу, — откликнулась Луиза. Однако она продала квартиру в Лондоне, чтобы обеспечить пенсию Лиззи и Дику Кэри, чувствуя себя обязанной что-то сделать, ибо Майкл не пожелал их обеспечить. Но дом в Винчестере она сохранила и собиралась переехать в него, правда, не представляла, как ей быть в этом случае с Майклом. С тех пор как Роберт объяснился ей в любви, дом на Чесил-стрит был для нее заветным местом, связанным только с ним.
Тина посмотрела на часы.
— Тебе пора, а то опоздаешь. Надо думать о лучшем, чтобы не навлечь на себя беду. Может быть, клиенту сказать, что он имеет дело с женой Майкла Баруха?
Луиза усмехнулась:
— Ага! А потом на меня повесят его долги!
Они рассмеялись.
— Вот так-то лучше, — сказала Тина. — Приятно видеть тебя такой. Вот увидишь, все еще наладится.
Луиза шагала по направлению к Кембриджской площади и думала о том, что как раньше уже никогда не будет. Слишком много всего случилось за это время. Она соприкоснулась со множеством других людей и очень изменилась. От прежней наивности не осталось и следа. Как она могла думать, что заиметь ребенка легко и просто? Но Дэниел не виноват в ее трудностях. Она сама виновата. Надо было думать, прежде чем заводить ребенка. Ей хотелось выбраться из ямы, в которую она сама себя посадила, но она понятия не имела, в какую сторону двигаться.
