Я пытаюсь сообразить, где в нашей гостинице узкие полуподвальные окна и никак не могу вспомнить. Придется внимательно обойти все здание по периметру и найти это пресловутое окно. А какой знак?
«Где ты, моя Кирюшенька? — мысленно обращаюсь к жене. — Ничего не бойся, родная. Я уже иду за тобой!»
Дорога к отелю кажется мне самой длинной на свете. И когда на светофоре загорается красный, я злюсь и от отчаяния бью рукой по рулю. Сзади на своем Рендже мчит Ромка. А нашу красавицу Дану под конвоем везут в третьей машине. Хорошо, мой брат, узнав о пропаже Киры и мнимом маменькином инфаркте, сразу принял меры. К нашему приезду служба безопасности уже прочесала весь отель. Но так и не нашла мою жену. Захватив с заднего сидения букет, я поднимаюсь в наши апартаменты, в глубине души надеясь на глупый розыгрыш или недоразумение. И заслышав в кухне шум, несусь туда, как придурашливый заяц. Но там лишь наша домработница Зина моет посуду.
— Поставьте в воду, — велю, превозмогая боль за грудиной. Кто покусился на мою жену и зачем? Ради выкупа, хайпа или мести? Всех вычислю и изничтожу.
Я уже не сомневаюсь в причастности Даны. Ромку недаром зовут Ломом, и он, с присущим ему нахрапом, вытрясет из сестрицы все подробности похищения. Вот только когда это случится! Я не могу сидеть и ждать, совершенно не представляя, где сейчас моя беременная жена.
Оставив букет на столе, я устремляюсь к выходу. Спускаюсь в офис и, войдя в переговорную, внимательно смотрю на план здания, уже разложенный на столе подоспевшим на подмогу Климовым. Начальник службы безопасности вместе со мной наклоняется к чертежам, и по его насупленному взгляду я вижу, что он ничего не понимает и даже не знает, как читать строительные чертежи.
— Ищем узкие подвальные окна, — бурчу я, придирчиво рассматривая план здания. И к своему ужасу не нахожу ничего подобного. Снова внимательно вглядываюсь в чертеж и внезапно понимаю, что часть плана отсутствует.
— А где бытовой корпус и галерея, ведущая к нему? — рыкаю, не сдерживаясь. И сам подскакиваю к стеллажу с папками. Быстро достаю из одной из них все чертежи и планы и внимательно просматриваю каждый.
«Кто? Кто? Твою мать, — судорожно перебираю я варианты. — Террористы, завистники или бывшие хозяева отеля? Успокойся, — убеждаю самого себя. — Работал явно не профессионал. Никто бы кроме любителя острых ощущений не бросил телефон в урну. Бывших хозяев мы вроде тоже не обидели… Тогда кто?»
Но пока я не знаю ответа на этот вопрос. Зато на плане бытового корпуса вижу узкие, словно амбразуры, подвальные окошки.
— Где ключи? Найдите их срочно, Юрий Иванович, — велю я Климову. — Похер на опознавательные знаки. Будем вскрывать все помещения подряд.
Но и ждать, когда найдут ключи, я не могу. И решаю единолично обойти вокруг отеля и заглянуть в каждое проклятое окно.
«Молодец, Кирюшенька! Девочка моя, — шепчу я, несясь вниз по лестнице, и чуть ли не лоб в лоб сталкиваюсь с братом.
— Нашел? — на ходу спрашивает он и бежит рядом. Не отстает.
— Нет! Что говорит эта стерва, наша сестра? — интересуюсь, перепрыгивая через ступеньки. — Найду Киру, отгрызу голову всем, включая мамашу.
— Молчит, — недовольно рыкает Ромка. — Я ее запер в офисе. Охрану приставил. Если удерет…
— А куда она денется с подводной лодки? — хмыкаю я. — Я эту тварь везде найду, — рычу, почти не сдерживаясь. И свернув за угол, натыкаюсь на высокий забор, похожий на произведение искусства. Снизу гладкая кирпичная стена, А чуть выше человеческого роста — кованые ограждения.
«Хорошо хоть ток не пустили», — ощерившись, думаю я и ругаю себя последними словами. Как я мог забыть, что бытовой корпус у нас граничит с чужим участком? Совсем из башки вылетело!
— Помоги, — прошу я Ромку, стягивая с плеч пальто. Мне самому в этом утробном рыке слышится приказ. Брат беспрекословно соединяет ладони, образуя из рук подобие ступеньки, и я, как когда-то в детстве, ставлю на них ногу. Цепляюсь за какую-то завитушку и, подтянувшись, перелезаю на соседскую территорию.
«Звезду экрана заказывали? — усмехаюсь недобро и иду вдоль здания, сплошь утыканного узкими подвальными окошками, пугающими темными глазницами. На одном мне удалось разглядеть цветок в горшке, на трех других — пусто. А вот в следующем горит свет и маячит такая знакомая розовая шапка. В первый момент мне даже кажется, что это Кирина голова, но, присмотревшись, я понимаю задумку любимой. Отличный опознавательный знак!
— Сейчас, милая, сейчас, — приговариваю я и оглядываюсь по сторонам. Повторить еще раз трюк с забором мне вряд ли удастся. Только вот как выбраться с чужой территории.
Я звоню брату.
— Ты на месте? Я пока найду выход, а ты ищи ключи от подсобок. В пятом окне от угла маячит Киркина шапка.
— Не суетись, малыш, — рокочет мне в ухо спокойный Ромкин голос. — Тебе сейчас откроют калитку. Я связался с хозяевами.
А к тому времени, когда я на спринтерской скорости оббегаю полквартала, в холле отеля меня ждет целая делегация. Ромка, Климов, еще какие-то люди.
— Из здания никого не выпускать, — командую я. — Мне положить с прибором на закончившуюся смену. Пока не освободим Киру, никто не двинется с места, — рычу я, сталкиваясь с испуганным взглядом мальчишки портье. — Юрий Иванович, на все двери выставить охрану. Даже крыса с помойки, и та не должна уйти.
— Понял, — кивает Климов, и тотчас же его сотрудники становятся около дверей. — Ни мышь, ни крыса, никто не проскочит, Алексей Николаевич, — заверяет он, подобрав живот. — И вдоль здания пущу патрули, вдруг кому-то приспичит в окно вылезти.
— За самовольную отлучку с объекта уволю, — отрезаю я и вместе с братом спешу к бытовому корпусу. Мне даже подумать страшно, что Кира шла по этому пустому коридору? Сама, или ее волокли? Кто-то знал, что камеры тут не работают?
«Действовал свой,» — бьется мысль, но я даже представить не могу, кто стоит за похищением жены. Переходная галерея сменяется коридором с множеством дверей. За какой из них Кира?
— Где тут свет включается? — оглядываюсь я по сторонам и беру из рук брата план, прихваченный Климовым.
«Молоток, Юрец. Службу знает. Если бы еще не облажался с камерами и охраной ресепшена, цены бы не было».
Ромка деловито светит на стену фонариком от телефона и сразу находит пульт управления. Нетерпеливо щелкает переключателями, врубая кондиционеры и холодильники. И, наконец, нажимает нужный.
Я щурюсь от яркого электрического света и бросаю быстрый взгляд на пол. Крови нет. Значит, не били и не тащили. И на том спасибо!
— Зачем же ты пошла сюда, Кира? Кто поманил тебя в эту глушь? — бурчу я, всматриваясь в план здания. И ориентируясь по окнам, отсчитываю нужную дверь.
— Кажется, здесь, — киваю я на железную дверь с надписью «Раздевалка». Лихорадочно ищу ключ на связке и никак не могу найти среди десятков аналогичных. Где-то есть бирка, на многих она просто отсутствует.
— Вы что там делаете? — раздается издалека грозный окрик, и к нам спешит дедок-вахтер. Естественно, у нас никакой вахты нет. Но это и не должность, а состояние души.
— Вы кто такие, я вас спрашиваю? — орет он, чувствуя свою значимость.
И только подойдя ближе, понимает, кто перед ним.
— Так эта-а, Алексей Николаевич, там никого нет, — мычит он. — Я вчера все помещения проверял.
— Найдите мне ключ, пожалуйста, — стараясь сдержаться, спокойно говорю я. — Мне нужно срочно попасть именно в эту раздевалку.
— Душ принять? — хмыкает дедок и, забрав у меня связку, деловито перебирает ее в заскорузлых пальцах. И найдя нужный ключ, протягивает его мне.
— Открывай, отец, — прошу я, и сам чуть ли не подпрыгиваю от нетерпения.
«А если Киры там нет? — проносится в голове ужасная мысль. — Что тогда делать? В любом случае, нужно обращаться в полицию и писать заявление, — вступает в разговор здравый смысл. — Кирюшенька моя, — с ужасом думаю я. — Найдись поскорее, девочка».
Проворачивается в замке ключ, щелкает внутренняя задвижка, и, как только дверь распахивается, я первым влетаю в комнату, где на диване, свернувшись калачиком, спит моя Кира.
